благородного происхождения, как и его люди, высокие, гордые, с серыми
глазами.
лежало море тумана, поднимаясь к унылой тени на востоке. Справа поднимали
свои головы большие горы, тянувшиеся с запада и внезапно круто
обрывавшиеся, как будто река пробила гигантский барьер. И тут, где белые
горы Эред Нимрайс подошли к концу, Пиппин увидел, как и обещал Гэндальф,
темную массу горы Миндолуин, глубокую пурпурную тень ее высоких долин и ее
склон, белевший в свете начинающегося дня. И на его выступающем склоне
возвышался охраняемый город, с его семью стенами из камня, такими прочными
и старыми, что, казалось, они были не построены, но высечены гигантами из
костей земли.
белый, и неожиданно солнце вышло из восточной тени и послало луч,
ударивший прямо в лицо города. Пиппин громко вскрикнул: башня Экталион,
стоящая высоко внутри самой верхней стены, засверкала на фоне неба
жемчугом и серебром, высокая и прекрасная, а ее вершина была как будто
сделана из хрусталя; белые знамена свисавшие с укреплений, развевались на
утреннем ветерке, слышался высокий чистый звук серебряных труб.
Гондора, и железные створки распахнулись перед ними.
действительно близка!
Пропустите меня! Я должен увидеться с повелителем Денетором, пока длится
его наместничество. Что бы не случилось, вы пришли к концу известного вам
Гондора. Пропустите меня!
расспрашивали его хотя и смотрели в удивлении на хоббита, сидевшего перед
ним, и на лошадь, что несла его. Люди Гондора редко использовали лошадей,
и их лишь изредка можно было увидеть на улицах, когда скакал какой-нибудь
всадник со срочным поручением повелителя. И люди говорили:
рохиррим скоро явятся к нам на помощь...
склону холма, и каждый уровень был окружен стеной, и в каждой стене были
свои ворота. Но ворота эти не были расположены на одной линии. Большие
ворота первой городской стены выходили на восток, следующие - на
юго-восток, а следующие - на северо-восток, и так далее; поэтому мощеная
дорога, которая вела к цитадели наверху холма, все время поворачивала, и
каждый раз, пересекая линию больших ворот, она проходила через туннель,
пробитый в скале, чей выступ делил на две части все круги города, кроме
первого. В тылу большого двора возвышался каменный бастион с краями,
острыми, как у корабельного киля, созданный частично формой самого холма,
а частично работой людей древности. Он поднимался вверх, до внутреннего
круга, где находилась еще одна линия укреплений; поэтому те, что
находились в цитадели, могли, как моряки огромного корабля, смотреть прямо
вниз, на ворота, находившиеся в семистах футах под ними. Вход в цитадель
также выходил на восток, но был вырублен в самой скале, здесь длинный
освещенный фонарями склон вел к седьмым воротам. Тут входивший добирался
наконец до высокого двора и площади фонтана у подножья белой башни,
высокой и стройной, высотой в пятьдесят саженей от подножья до вершины; на
этой вершине, поднятой на тысячу футов над равниной, развевался флаг
наместника.
ею, разве уж что враг зашел бы сзади, взобрался бы на Миндолуин и оттуда
по узкому отрогу, соединявшему Холм Стражи с горой, подобрался бы к
городу. Но этот отрог, поднимавшийся на уровень пятой стены был
перегорожен мощным валом, доходившим до самой пропасти у его западного
края: в этом месте стояли дома и куполообразные могилы ушедших королей и
повелителей.
более великолепный, чем все, что он видел во сне; больше и сильнее, чем
Изенгард, и гораздо прекраснее. Но было видно, что уже многие годы город
приходил в упадок; сейчас в нем жило меньше половины людей, чем когда-то.
И на каждой улице они проходили мимо больших каменных домов, чьи двери и
ворота с арками были украшены прекрасными надписями странной и древней
формы; Пиппин предположил, что это имена больших людей, некогда живших
здесь; однако теперь дома были пусты, шаги не звучали на их широких
мощеных дворах, голоса не раздавались в их залах, лица не выглядывали из
дверей или пустых окон.
сияло за рекой, где Фродо шел по долинам Итилиена, здесь отражалось от
гладкой поверхности, осветив многочисленные столбы и большую арку с
ключевым камнем, вырезанным в виде головы короля с короной. Гэндальф
спешился, так как лошадям не позволялось входить в цитадель, и Обгоняющий
Тень после нескольких негромких слов своего хозяина позволил увести себя.
защитными пластинами, плотно пригнанными к щекам, поверх этих пластин
крепились белые крылья морских птиц; шлемы сверкали серебряным блеском,
так как сделаны были из митрила, наследие славы старых дней. На черных
плащах было вышито дерево, цветущее белым цветом, как снегом, под
серебряной короной и звездами. Это была одежда наследников Элендила, и
никто не носил ее во всем Гондоре, кроме стражи цитадели перед двором с
фонтаном и белым деревом, которое когда-то росло здесь.
всяких вопросов пропустили. Гэндальф быстро прошел через мощеный белым
камнем двор. Невысокий фонтан в его центре сверкал в утреннем солнце,
вокруг него лежал зеленый газон; в середине, склонившись над бассейном,
стояло мертвое дерево, и падающие капли печально стекали с его голых и
обломанных ветвей обратно в чистую воду.
выглядит, - подумал он и удивился зачем оставили мертвое дерево в месте,
где все остальное так хорошо украшено.
оказался у дверей большого зала под сверкающей башней; вслед за колдуном
прошел он мимо высоких молчаливых часовых и вошел в холодную гулкую тень
каменного дома.
Гэндальф негромко говорил Пиппину.
хоббичьих дерзостей. Теоден - добрый старик. Денетор - человек другого
сорта, гордый и хитрый, человек гораздо более древней родословной и
большей власти, хотя и не называет себя королем. Он больше будет говорить
с тобой и расспрашивать тебя, так как ты можешь рассказать ему о его сыне
Боромире. Он сильно любил его; может быть слишком сильно, тем более что
они очень похожи. Но под покровом этой любви он в то же время будет думать
о том, что от тебя ему будет легче узнать, что он хочет, нежели от меня.
Не говори ему больше того, чем необходимо, и оставь в стороне задачу
Фродо. В должное время я поговорю с ним об этом. И ничего не говори об
Арагорне.
прийти сюда, не правда ли? Он скоро придет сам.
то таким путем, которого не ожидает никто, в том числе и Денетор. Так
будет лучше. Во всяком случае мы не должны извещать о его приходе.
Гондора: хотя было бы лучше, чтобы ты кое-что узнал о ней, когда
прогуливал уроки в лесах Удела. Делай так, как я говорю! Тому, кто
приносит могущественному повелителю весть о гибели его наследника,
неразумно слишком много говорить о прибытии того, кто может предъявить
права на трон. Ясно?
мозг спал, проснись хоть сейчас!
большой зал. Он освещался через два ряда окон с обеих сторон, за рядами
высоких колонн, поддерживающих крышу. Высеченные из цельного черного
мрамора, они поднимались к большой...
одного занавеса, ни одной вещи из ткани или дерева; между колоннами стояла
молчаливый строй высоких статуй, высеченных из холодного камня.
благоговейный страх, глядя на ряды давно умерших королей. В дальнем конце
зала... ступени, очень широкой и глубокой стояло каменное кресло, черное,
без всяких украшений, в нем сидел старик, глядевший себе на колени. В
руках его был белый жезл с золотым набалдашником. Он не поднимал головы.
Пришедшие торжественно прошли по залу к нему и остановились в трех шагах
от ступеней. Тогда Гэндальф заговорил:
Энтелиона! Я пришел с советом и новостями в темный час.
кожей цвета слоновой кости, с длинным орлиным носом между темными
глубокими глазами; это лицо напомнило ему не столько Боромира, сколько
Арагорна.
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Афанасьев Роман
Гюго Виктор
Флинт Эрик
Контровский Владимир