Чтение 2–й страницы книги ~Дело о свалке токсичных заклинаний~

устало ответил Чарли. - Меня попросили вести расследование неофициально
- до тех пор, пока это возможно. Как ты думаешь, почему я звоню тебе
домой? Для всех будет лучше, если ты не станешь высовываться, пока не
найдешь что-нибудь по-настоящему подозрительное. Ну пожалуйста, Дэйв. -
Ладно, Чарли. - Я был перед ним в долгу, к тому же он славный малый. -
Это связано с политикой, да? -Последнее слово у меня прозвучало как
ругательство.

- А что сейчас с ней не связано? - Он не стал отрицать, но и не
сказал "да".

Я не винил Чарли, ведь у него работа, которую жаль потерять. А у
телефонных бесов есть уши - и слабости тоже есть. Их можно запугать,
обмануть, словом, так или иначе заставить проболтаться. Системы защиты
телефонной связи появились достаточно давно, но еще не все дьяволы об
этом знают. Я вздохнул.

- Ты можешь хотя бы намекнуть, кто не хочет, чтобы я поднимал шум?
Тогда я и сам соображу, что к чему.

В трубке воцарилась тишина, нарушаемая лишь слабым дыханием моего
бесенка. Я опять вздохнул. Утречко выдалось еще то.

- О'кей, Чарли. Я сообщу тебе, если что узнаю. - "Что-нибудь особенно
мерзкое", - добавил я про себя. Вздохнув напоследок для выразительности,
я сказал: - Ладно, вылечу в долину прямо сейчас. Видит Бог, лучше
поехать пораньше, пока шоссе святого Иакова еще не переполнено.

- Спасибо, Дэвид. Я тебе очень признателен. - Келли явно обрадовался
тому, что вынудил меня плясать под свою дудку.

- Ну еще бы. - Я представил себе длинный, бестолковый день. - Пока,
Чарли.

Я повесил трубку. Бесенок сразу заснул. Как мне хотелось последовать
его примеру!

Я быстренько принял холодный душ - то ли саламандра, обслуживающая
наш дом, еще не проснулась, то ли кто-то за ночь превратил ее в жабу.
Потом чашка крепкого-крепкого кофе и сладкий рулет, не успевший
окончательно зачерстветь. Чувствуя себя настолько сносно, насколько это
вообще возможно в полшестого утра, я спустился в гараж, уселся на свой
ковер-самолет и направился к шоссе святого Иакова.

В моем доме, наверное, такие же пропускные правила, как и везде.
Вылететь отсюда может всякий, но чтобы влететь, надо предъявить
демону-привратнику особый входной талисман или же демона должен заклясть
кто-нибудь из жильцов, ваших знакомых. Иначе вы шмякнетесь на землю, и
причем - с наружной стороны ограды.

На высоте около двадцати футов я устремился по Второму бульвару на
запад. Движение было уже довольно интенсивным, правда, в предрассветных
сумерках всем водителям пришлось зажечь светильники.

Демон-постовой, пропускающий ковры на скоростное шоссе святого
Иакова, - всего лишь разновидность обычного демона-привратника. Он
открывает ворота на такой промежуток времени, чтобы на шоссе успел
проскочить только один ковер. Никто не способен разжалобить Постового.
Конечно, если вы достаточно проворны - и достаточно глупы, - можно
попытаться проскользнуть у кого-нибудь на хвосте. Тогда Постовой
запомнит узор вашего ковра, и через несколько дней в почтовом ящике как
по волшебству появится квитанция штрафа. Мало кто отваживается на
подобное лихачество дважды.

Но несмотря на усилия бесплотных регулировщиков, все главные
магистрали забиты до отказа. Я то и дело застревал в пробках, хоть и
вылетел довольно рано. Немного севернее на шоссе случилась авария: ковер
потерял управление. К тому же придурок-водитель - не берусь судить, есть
ли у него душа, но мозгов-то уж точно нет, - забыл пристегнуть ремни.

Команда врачей уже высадилась рядом с пострадавшим. Среди них
суетился священник - значит, дела плохи. Второй ковер "скорой помощи"
приземлился прямо под трассой. Санитары оказывали первую помощь менее
забывчивым жертвам. Народ разинув рты глядел на это зрелище и потому
двигался еще медленнее. Такова уж ненавистная мне природа зевак.

Выбравшись из района аварии, я быстро пролетел несколько миль, пока
не пришлось сбавить скорость на развилке шоссе святой Моники. Если
подумать, то напряженное движение в трех направлениях - вещь
довольно-таки жуткая. Только горожане, которые ежедневно варятся в этом
котле, привыкли и ничуть не ужасаются.

После Уэствуда транспорта поубавилось, и вскоре я очутился в долине
Сан-Фердинанда. Я съехал с магистрали и некоторое время шнырял вокруг,
потихоньку подбираясь к Девонширской свалке и высматривая какие-нибудь
признаки, которые могли бы подсказать мне, почему это место так
беспокоит Чарли Келли.

Поначалу я ничего не заметил, и сердце мое возрадовалось. Всего
несколько десятилетий назад в этой долине были лишь фермы да цитрусовые
рощи. Теперь деревья исчезли, а дома выросли, и даже завелась
собственная промышленность (в конце концов, не будь ее, не было бы и
пресловутой помойки). Тем не менее в Энджел-Сити долину Сан-Фердинанда
все еще считают "спальным районом". Тут много жилых домов, много детей,
много школ. Вам бы и в голову не пришло, что в таком окружении может
обосноваться нечто мерзкое и токсичное.

***

Перед тем как посетить саму свалку, я отправился в монастырь святого
Фомы провести кое-какие предварительные исследования. У монахов этого
ордена есть обители во всех городах Запада, и никто не ведет более
подробных записей, чем они. Долина выглядела вполне нормально, но я
надеялся обнаружить неладное, покопавшись в монастырских пергаментах.

Я слышал, что в ордене существует неписаное правило: ни один
настоятель не может зваться братом Фомой. Не знаю, насколько это верно.
Во всяком случае, аббатом монастыря в долине Сан-Фердинанда был армянин
- брат Ваган. Мы встречались и раньше, и я изредка обращался к нему за
помощью.

Брат Ваган вежливо поклонился и пригласил меня в свой кабинет.
Огоньки свечей отражались на его лысине. По-моему, брат Ваган - самый
лысый человек на свете. А брови у него - совсем как черные мохнатые
гусеницы. Он указал мне на удобное кресло, а сам уселся на жесткий стул.

- Чем могу помочь вам, инспектор Фишер? - спросил он.

Ответ я подготовил заранее:

- Я хотел бы изучить статистику появления врожденных дефектов, а
также случаев исцеления и экзорцизма на северо-западе долины. Мне нужны
данные десятилетней давности и за последний год.

- А, - протянул настоятель. - Какой радиус вокруг Девонширской свалки
вас интересует?

Я вздохнул. Глупо было бы темнить. Я хоть и иудей, но достаточно
сведущ в христианстве и понимаю, что дураки обычно не становятся
настоятелями.

- Видите ли, - промямлил я, - это пока неофициальное, секретное
расследование.

Брат Ваган улыбнулся. Я покраснел. Наверное, зря я ляпнул про
"секретное расследование".

- Есть места, где об этом надо беспокоиться гораздо больше, чем
здесь, инспектор, - просто ответил он.

- Так я и думал. Сможет ли ваша система поиска данных охватить
пятимильный радиус?

Брови поникли: я бросил вызов настоятелю.

- Я надеялся, инспектор, что вы попросите о чем-нибудь по-настоящему
сложном. - Он поднялся. - Будьте любезны, следуйте за мной.

Я пошел за аббатом. Мы миновали несколько комнат, в которые мой
взгляд не смог проникнуть. Ничего удивительного: даже в самой обычной
синагоге, не говоря уже об Иерусалимском храме, тоже есть места,
недоступные взору гоя <Нееврей.>. У каждой веры - свои тайны. Я был
благодарен братьям святого Фомы уже за то, что они не считают свои
записи настолько священными, чтобы скрывать их от посторонних.

Библиотека располагалась под землей. Эта традиция пошла еще с той
поры, когда всякий литератор почитался за чернокнижника, а всякую книгу
приходилось защищать от трусов и невежд. Впрочем, читальный зал был
вполне современным. Огни святого Эльма мягко освещали кабинки, и в
каждой имелся экран для общения с духами.

Едва мы с братом Ваганом вошли в кабинку, как за стеклом экрана
появился дух библиотеки. Дух был в очках. Мне пришлось сделать над собой
усилие, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Никогда бы не
подумал, что у обитателя Иной Реальности может быть такой ученый вид.

Я повернулся к настоятелю:

- А если бы я проник сюда без вас или кого-нибудь еще, имеющего
законный доступ в библиотеку?

- Вы не получили бы от нашего друга никакой информации, - ответил
брат Ваган. - И вас поймали бы.

Он говорил так спокойно и доверительно, что я сразу оставил сомнения.
Монахи ордена святого Фомы умеют хранить свои архивы лучше любого
правительства, а чего не знают они, знает только Господь Бог. Брат Ваган
обратился к экрану:

- Дайте этому человеку неограниченный доступ к нашим архивам и
обеспечьте ему полную поддержку... четырех часов хватит?

- Вполне, - ответил я.

- И помощь в течение четырех часов, - закончил настоятель. -
Обращайтесь с ним так же, как если бы он был членом нашего святого
братства.

Это был лучший карт-бланш, на который я мог рассчитывать, и я склонил
голову в знак глубокой признательности. Аббат махнул рукой, словно
говоря: "Не стоит благодарности". Он мог бы сказать это вслух (ведь