Вселенной - базис всего нашего мышления!
которые, кружась в свете двух светил - желто-зеленого Урбана и Красного
Робундуса, сплетались в многоцветные ленты, приобретали странные формы.
случае, если это случится.
непредсказуемости нет ничего магического.
Гран Монтана. - Поблагодарим бога за Часы - хоть что-то есть у нас
надежное.
серого кустарника и пурпурной колючей травы. Случалось, дороги не было и
им приходилось разыскивать путь как первопроходцам. Иногда дорога
кончалась у оползней и продолжалась на десять футов выше или ниже. Но это
были второстепенные неудобства, которые они преодолевали как нечто само
собой разумеющееся. Только когда Робундус двинулся к югу, а Урбан нырнул к
северу, они действительно обеспокоились.
минут сумерек - затем ночь непредсказуемой длительности.
камни. Раймонд с Марией спрятались под гранитным козырьком. Валуны
продолжали стучать по дороге и, кружась, скатываться дальше по склону.
земле, словно запоздалые мысли.
начал серебрить небо на северо-востоке.
тщательно подавляемое отчаяние. - Часы говорят, что это ночь. Пусть сияют
все солнца в галактике, даже наше Родное Солнце. Поскольку Часы говорят,
что ночь, значит ночь!
гребнем, я узнаю этот большой шпиль. Когда я проходил здесь в последний
раз, он был.
поместил его. Они поплелись в деревню.
стекла, в каждую проведена отфильтрованная вода, в каждой душ, ванна и
туалет. В угоду предрассудкам флитов на крышах зданий настлана колючка, а
в домах нет внутренних перегородок. Сейчас все хижины были пусты.
сердитым.
как они нас благодарят.
беспокоюсь об инспекторе. Он будет стыдить нас за... - она махнула рукой,
- за эту грязь. Ведь предполагается, что мы за них отвечаем.
день, когда был закончен Новый Город - образцовое поселение, тридцать
шесть чистеньких хижин, едва ли хуже, чем бунгало Колонии. Архидиакон
Барнет провозгласил благословение; волонтеры-рабочие преклонили колени и
воздали молитву на центральной площади. Пятьдесят-шестьдесят флитов
спустились с горных гребней посмотреть.
нечесаными волосами, женщины полные, хитрые, склонные к промискуитету -
так, по крайней мере, считали колонисты.
из позолоченной фанеры:
это его благосостояние! Охраняйте деревню, лелейте ее!
его казался словно резным, острый и суровый, черепаший. Одежда его была
черным сальным тряпьем. В руках он держал длинный посох, обитый козьей
шкурой. Он один из племени говорил на языке колонистов, хотя и с акцентом,
который шокировал слушавших его.
Человек большого ума, он не чувствовал возмущения и хотел опровергнуть
своими аргументами то, что считал нерациональным.
поклоняться Богу, жить чистой и здоровой жизнью?
считать, мы будем лечить ваши болезни. Конечно, вы должны соблюдать
чистоту и усвоить некоторые повседневные привычки - потому что это
означает цивилизованность.
будете готовы познать Истину, мы поможем вам.
вверх по скалам, карабкаясь по кручам, словно скопище безумных призраков -
волосы развевались, козлиные шкуры полоскались по ветру.
вождю, который уже догонял племя.
прямо для театральных подмостков: беловолосый Архидиакон, взывающий к
дикарю, вождю племени - святой, командующий сатирами. И все это в
изменчивом свете трех светил.
Флитвилл был в полумиле вверх, на седловине, продуваемой всеми ветрами.
Там часто лежали облака, спускающиеся с вершины Гран Монтана. Там даже
козы с трудом цепляли копыта за скалы. Там было холодно, промозгло, уныло.
Архидиакон каждому расписывал недостатки Старого Флитвилла. Он говорил,
что вождь предпочитает Новый Город.
компромисс в своем отношении ко взяткам. Шестьдесят человек из племени с
видом изумленного беспристрастия переселились в новые хижины. Они считали,
что Архидиакон заставляет играть их в какие-то дурацкие игры.
Флиты с любопытством наблюдали за ними из окон и дверей своих новых домов.
Человек двадцать-тридцать запрыгали вниз по скалам, гоня перед собой стадо
коз, которых они разместили в маленькой часовне. Улыбка Архидиакона стала
болезненной и неподвижной, но, к чести его будь сказано, он не вмешивался.
могли, но сами не были уверены, то ли они сделали.
Мария шли по деревне, и пустые хижины показывали им темные окна и зияющие
двери.
подошел к часовне и просунул голову сквозь двери. Костяшки пальцев его
вдруг побелели, с такой силой он вцепился в дверную раму.
Старого Флитвилла на холме.
они животные! Им должно было здесь нравиться! - Она отвернулась в сторону
долины, чтобы Раймонд не мог видеть ее слез. Новый город значил для нее
очень много. Своими руками она брала белые отмытые камни и выкладывала из
них аккуратные заборчики вокруг каждой хижины. Заборчики были нещадно