стороны дороги высились трехэтажные дома, окруженные небольшими лужайками.
Дома были стандартными, но каждый окрашен в свой цвет, а на окнах висели
пестрые занавески. Черепичные крыши выдавали некоторое влияние итальянской
архитектуры. Людей вокруг было мало - только кое-где женщины в рабочей
одежде либо подстригали лужайки, либо ухаживали за цветами на клумбах.
трубами - по всей вероятности, фабрики. Движение на дороге не отличалось
интенсивностью, в основном это был большой и малый грузовой транспорт. Все
машины были окрашены в один цвет и отличались лишь надписями на бортах.
двадцать, пока не доехали до участка дороги, где шел ремонт. Карета
замедлила ход, а работницы отошли в сторону, чтобы дать нам проехать. По
мере того, как мы медленно продвигались по вскрытому асфальту, я смогла их
хорошо рассмотреть. Это были женщины или девушки нормального роста, одетые
в холщовые брюки, майки и рабочие сапоги. Волосы у всех были коротко
острижены, а у некоторых прикрыты соломенными шляпами. Все они были
высокими и широкоплечими, с крепкими руками, покрытыми загаром. Мускулы на
руках напоминали мужские.
взглянуть на меня, при этом приветливо улыбались и поднимали правую руку в
знак приветствия. Я улыбнулась в ответ, но, очевидно, они ожидали чего-то
большего. Тогда я догадалась и тоже подняла правую руку. Этот жест имел
успех, хотя удивление не исчезло с их лиц.
лопатами вместо луков и стрел были какими-то символами из сновидений,
застрявшими в моем подсознании? - размышляла я. Может, это было
подавленное стремление властвовать? Я так и не смогла решить для себя этот
вопрос.
понимала, что сейчас весна. По обе стороны от дороги простирались зеленые
луга и аккуратно вспаханные поля, на которых поднимались всходы. Солнце
освещало на удивление четко спланированный ландшафт, какого мне никогда не
доводилось видеть; то там, то тут пасущийся скот нарушал эту строгую
планировку. Фермы и хозяйственные постройки тоже располагались, как на
чертеже, - все это каким-то странным образом напоминало игрушечную
деревню...
свернула налево и вдоль нее потянулся ряд деревьев. Аккуратно
подстриженные, они производили впечатление высокого забора. Потом "карета"
снова повернула налево и остановилась перед высокими воротами, окрашенными
в тот же неизменный розовый цвет. Водитель посигналила, и женщина средних
лет в белой блузке и брючном костюме вышла из сторожки и открыла ворота.
Увидев меня, она, как и "амазонки", подняла руку в приветствии. По мере
того, как она раздвигала ворота, я обратила внимание на то, какая она
маленькая - не выше метра двадцати сантиметров.
символике - ведь мифология так богата легендами и сказками о различных
гномах и прочем "малом люде", которые часто являются нам во сне. Так как я
все еще не могла решить этот вопрос, то отложила его на потом.
городским сквером и новой пригородной застройкой. Кругом было много лужаек
и клумб, а между ними стояли розовые трехэтажные дома. Группа амазонок в
майках и брюках сажала в свежевскопанную клумбу тюльпаны. Они
доброжелательно улыбнулись нам, когда мы проезжали мимо. По одной из
лужаек парка прогуливалась огромная женщина, облаченная в розовые
покрывала. Ее сопровождали три маленькие женщины в белой форме, которые по
сравнению с ней казались детьми или заводными куклами.
Оно было нормальных размеров, но ступеньки были разделены центральной
балюстрадой: те, что располагались налево, были обычными, а те, что
направо, - пониже, и их было побольше.
секунд шесть маленьких женщин выскочили из дверей и побежали вниз по
правой стороне крыльца. Водитель машины вышла им навстречу. Она тоже была
маленькой, но не в белой форме, как остальные, а в блестящем розовом
костюме, похожем на ливрею, цвет которого совпадал с цветом машины. Они о
чем-то переговорили, затем открыли заднюю дверцу кареты и чей-то голос
приветливо сказал:
медленно опустилась на землю. Одна из маленьких женщин подошла ко мне и
участливо спросила:
было совершенно ясно, что обращаются ко мне, так как рядом со мной больше
никого не было.
восемью руками, села на кушетке.
это, как только мне помогли подняться на ноги. Даже с посторонней помощью
такое небольшое усилие заставило меня тяжело дышать. Я с отвращением
взглянула на свою, словно надутую, фигуру, задрапированную в розовые
покрывала, и сделала робкий шаг вперед. Такое передвижение едва ли можно
было назвать ходьбой. Маленькие женщины, достающие мне только до локтя,
хлопотали вокруг, как встревоженные наседки. Но, начав, я была полна
решимости продолжать свой путь по дорожке, а затем, сделав огромное
усилие, поднялась по ступенькам левой стороны крыльца.
облегчения и радости. Мы передохнули несколько минут, а затем вошли в
здание. От самых дверей тянулся коридор с закрытыми по обе стороны
дверями. В конце коридора мы повернули налево, и тут в первый раз я
увидела себя в зеркале. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы
снова не впасть в панику от того, что я там увидела. Передо мною была
ужасная пародия на женщину: слонообразная фигура, которая выглядела еще
больше благодаря розовым покрывалам. Хорошо еще, что они скрывали все,
кроме головы и рук, но и эти последние тоже шокировали меня, так как руки
были мягкими и маленькими, а голова и лицо вполне могли принадлежать
молодой девушке, к тому же красивой. Ей было не больше двадцати одного
года; ее курчавые светлые волосы с каштановым отливом были коротко
подстрижены. Цвет лица был кремово-розовым, рот - красивой формы, а губы -
ярко-красными без всяких следов помады. И это нежное лицо с полотна
Фрагонара было посажено на чудовищное тело - как если бы цветок фрезии
распустился на тыкве.
она повторяла мое движение, и, несмотря на это, как только мне удалось
справиться с собой, она перестала быть отражением: ничто в ней не
напоминало меня настоящую, это была совершенно посторонняя женщина, на
которую я теперь взирала с грустью и болью в сердце. Мне захотелось
плакать от стыда за нее, и слезы ручьем потекли из моих глаз.
Маленькие ручки гладили меня, пытаясь успокоить, тоненькие голоса
подбадривали, уговаривая двигаться дальше. Наконец мы добрались до
открытой двери и меня ввели в комнату, которая представляла собой нечто
среднее между будуаром и больничной палатой. Впечатление будуара
усиливалось обилием розовых ковриков, одеял, подушечек, абажуров на лампах
и тюлевых занавесок на окнах. А больничную атмосферу создавали шесть
кроватей-кушеток, разделенных тумбочками и стульями. Кушетки стояли по три
у каждой стены, так что в середине комнаты оставалось свободное
пространство. Там было несколько широких кресел и стол с вазой и красивыми
цветами посередине. В воздухе ощущался легкий, приятный аромат, а
откуда-то доносились приглушенные звуки струнного квартета, наигрывавшего
какую-то сентиментальную мелодию.
укрытыми атласными одеялами. Двое из сопровождавших меня маленьких женщин
поспешили к шестой, свободной кушетке, и откинули одеяло.
смотрели доброжелательно, а остальные две - безразлично.
печальное выражение моего лица, спросила с участием:
направлялась к своей кушетке.
помогли мне улечься и подложили под голову маленькую подушечку. Все
движения стоили мне изрядного напряжения сил, и я была рада, что наконец
могла отдохнуть. В то время как две маленькие санитарки укрывали меня
одеялом, третья достала чистый носовой платок и осторожно вытерла пот с
моего лица.
и дома. Немножко отдохнете и совсем придете в себя. А сейчас постарайтесь
уснуть.
тоном. - Не справилась, что ли?
среди обслуживающего персонала), круто повернулась к ней и проговорила:
Оркис родила четырех здоровеньких девочек? - Не правда ли, дорогая? -