вершину. И тогда я смогу уйти на покой, может быть даже еще раз жениться,
перестану сохранять форму, начну делать все то, чего я раньше не делал и
что стоило мне жены и дома, когда я отправился покорять пик Касла, высотой
89941 фут, четыре с половиной года назад, в дни моей славы. Я смотрел на
Серую Сестру. Ее силуэт выступал в опустившихся сумерках: она стояла и
ждала - темная, благородная и неподвижная, как и стояла она, наверно,
вечно.
голуби помчались они через световые годы. Они летели к людям, которых я не
видел многие годы, и к людям, которые провожали меня с лунной станции. В
каждой из них было одно и то же: "Если ты хочешь совершить свое самое
главное восхождение, отправляйся на Дисель. Серая Сестра может скушать пик
Касла на завтрак. Р.С.В.А к/о. Лодж. Джорджтаун. Седой".
делал и куда на какое-то время собрался отправиться, было моим личным
делом. Я вышел из отеля задолго до восхода солнца, оставив у портье
записку для Генри.
Джек."
подол ее юбки, прежде чем представлять друзьям. Говорят, что только
безумец ходит в горы в одиночку, но ведь и прозвище они мне дали не просто
так.
запер его и, взвалив на плечи рюкзак, пошел.
черные, как греки, в отступающем предрассветном сумраке белого, такого
белого дня. А передо мной была даже не гора - длинный пологий склон, что
бесконечно тянулся ввысь. Яркие звезды светили надо мной и холодный ветер
бил мне в лицо, пока я шел вверх. Прямо впереди, однако, не было звезд -
только чернота. В тысячный раз задумался я о том, сколько такая гора может
весить. Меня всегда интересовал этот вопрос, когда мне приходилось иметь
дело с горами. На небе ни облачка. Полная тишина нарушаемая лишь шуршанием
моих башмаков по дерну и гравию. Очки болтались у меня на шее. Руки внутри
перчаток вспотели. На Диселе мой рюкзак и я вместе весили наверное столько
же, сколько я один на Земле - и это меня ужасно радовало. Воздух, который
я вдыхал, обжигал, а при выдохе расходился облачками пара. Я отсчитал
тысячу шагов и, посмотрев назад, не увидел флайера. Я отсчитал еще тысячу,
посмотрел наверх и увидел, что некоторые звезды уже погасли. Примерно
через час мне пришлось надеть очки. К этому времени я уже мог видеть, куда
я иду. Ветер, казалось, крепчал.
крутил головой из стороны в сторону, отклоняясь все больше назад. Вершины
я не видел: слишком высоко в небо она уходила. На мгновение, у меня
возникло невероятное ощущение, что я стою наверху и смотрю вниз, а ступни
ног и ладони у меня начали зудеть, как у обезьяны, которая, отпустив одну
высокую ветку, чтобы схватиться за другую, обнаруживает, что веток-то
больше нет.
прогулка, а не скалолазанье. Пока я ел, я раздумывал о том, как могла
возникнуть Серая Сестра. Недалеко от нее, в радиусе шестидесяти миль было
несколько вершин высотой в десять и двенадцать миль, а на другом
континенте - пик Бурка, высотой в пятнадцать миль, но их и сравнивать
нельзя было с Серой Сестрой. Меньшее тяготение? Ее строение? Я не знал.
Интересно, что скажут Док, Келли и Малларди, когда увидят ее.
появились на свет.
скрывали от меня Серую Сестру. Судя по фотографиям, которые я сделал с
флайера, когда летел с Генри, у меня впереди было еще десять или даже
двенадцать легких миль. Как подъем на большой холм. Наверняка здесь можно
было идти разными маршрутами. Вообще-то, я даже подумал, что она может
оказаться гораздо легче, чем я полагал поначалу.
двинулся дальше. Я уже чувствовал, что день мне предстоит хороший.
тропу. Продолжительность дня на Диселе около девяти часов и большую часть
этого времени я провел в движении. Тропа оказалась такой удобной, что я
шел по ней еще несколько часов даже после захода солнца и успел подняться
на приличную высоту. К этому времени я уже начал пользоваться дыхательным
оборудованием и включил обогрев костюма.
казалась моим другом. Я вышел на широкий плоский участок и разбил лагерь
под выступом скалы.
на Альпы, розовые в лучах восходящего солнца; и они пели мне, как ветер, и
смеялись, а глаза их напоминали льдинки. Они убежали от меня по облачному
полю.
она пропадала совсем, но вскоре появилась вновь. До сих пор идти вверх
было легко и удобно. Тропа поднималась все круче, но я по-прежнему мог
спокойно по ней идти. Мне удалось быстро пробежать по зигзагообразному
пологому подъему и взобраться по широкой трубе почти также быстро, как
Санта Клаус спускался бы по ней. Ветер усиливался и если бы подъем стал
сложнее, у меня могли бы возникнуть серьезные проблемы. Респиратор я уже
не снимал, но чувствовал себя превосходно.
барханы в пустыне. Около вершины возникли ореолы горячих потоков воздуха.
На востоке сверкало озеро Эмерик, темное и блестящее, как носок
начищенного ботинка. Я прошел совсем рядом с выступающей скалой и оказался
перед гигантской лестницей длиной по меньшей мере в тысячу футов.
Поднявшись на последнюю ступеньку, я столкнулся с первым серьезным
препятствием: гладкий, почти вертикальный участок скалы, высотой примерно
в 85 футов.
меньше часа, зато дальше стало снова полегче. Но тут меня атаковали тучи.
Хотя подъем был совсем несложным, туман сильно мешал и тормозил
продвижение вперед. Я хотел выбраться из облачной зоны еще до захода
солнца, поэтому решил не делать остановки на обед.
продолжали окружать меня. Откуда-то снизу донеслись раскаты грома. Туман,
впрочем, начал рассеиваться и я продолжил подъем.
она показалась мне намного короче, чем зазубренный полумесяц слева. Это
было ошибкой.
были скользкими. Но я упрям, поэтому сражался со скользящими башмаками и
мокрыми стенками трубы до тех пор, пока по моим расчетам, мне не осталась
где-то с треть пути. Я уже изрядно выдохся.
таковым не являлось. Я прополз еще футов пятнадцать и понял, что лучше бы
я этого не делал. Туман начал клубиться вокруг меня и я моментально промок
до нитки. Я боялся спускаться вниз и боялся подниматься вверх, но не мог
же я торчать на одном месте вечно.
как улитка, не ругайте его за банальное сравнение. Отнеситесь к нему с
состраданием и симпатией.
мои волосы, когда я только влезал в эту проклятущую дыру, уже не были
седыми... Наконец я выбрался из тумана. Наконец я увидел кусок яркого и
недружелюбного неба, на которое я решил пока не обижаться. Я стремился к
нему и, наконец, попал куда хотел.
надо мной. Я взобрался на него и растянулся во всю длину. Мои мышцы
подрагивали от напряжения, и я заставил себя их расслабить. Я выпил воды,
съел пару шоколадных плиток и еще глотнул.
хлопково-белая верхушка доброй старой бури. Я посмотрел наверх.
пары трудных участков - таких, как последний, да и то возникших от моей
чрезмерной самонадеянности - подниматься было так же легко, как по обычной
лестнице. Теперь, однако, подъем становился посложнее. За этим то я и
поднимался сюда: для проверки более трудных участков.
понапрасну, периодически отдыхая, составляя карты, делая многочисленные
фотографии. Дважды крутизна подъема уменьшалась, и я быстро проделал семь
тысяч футов. Теперь я уже находился выше Эвереста и продолжал восхождение.
Однако, здесь появились места, где мне приходилось ползти и места где
понадобилась веревка, были даже случаи, когда мне пришлось воспользоваться
пневматическим пистолетом, чтобы было куда поставить ногу. (Если же у вас
возник вопрос, почему я не вспомнил про пистолет в трубе - причин тут
несколько: у меня могли лопнуть барабанные перепонки, я мог сломать ребро,