Чтение 2–й страницы книги ~Голубая луна~

- Ты можешь сказать, что он не врал, всего лишь услышав его по телефону? - спросила я.

- Некоторые вампиры в ранге мастера могут солгать другому мастеру, но я не думаю, что у Колина достаточно для этого силы. Правда, это не то, почему я верю ему.

- Тогда почему?

- Последний раз, когда мы с тобой появились на территории другого вампира, мы обошлись с ней круто.

- Она пыталась нас убить, - сказала я.

- Формально, - сказал он, - она освободила всех ради тебя. Тебя же она хотела сделать вампиром.

- А я говорю, она пыталась меня убить.

Он улыбнулся:

- О, ma petite, ты сама меня убиваешь.

- Бред! Не может этот Колин действительно думать, что мы оставим Ричарда гнить в тюрьме.

- Он может отказать нам в безопасном проезде, - сказал Жан-Клод.

- Из-за того, что мы уже убили одного мастера на его территории? - спросила я.

- Ему не нужны основания для отказа, ma petite. Он может просто отказать.

- Как вы, вампиры, хоть о чем-нибудь договариваетесь?

- Не спеша, - ответил Жан-Клод, - и помни, ma petite, у нас есть время, чтобы быть терпеливыми.

- Ну, а у меня времени нет, и у Ричарда тоже.

- У вас могла бы быть вечность, если бы вы оба приняли четвертую метку, - сказал он, совершенно спокойно, нейтрально.

Я покачала головой.

- Мы с Ричардом ценим то немногое, что в нас осталось от людей. Да и в задницу твою вечность, четвертая метка не сделает нас бессмертными. Она будет просто означать, что мы проживем столько же, сколько ты. Тебя труднее убить, чем нас, но не настолько труднее.

Он сел на диван, подогнув под себя ноги. Положение было не самым удобным, учитывая, сколько на нем было кожи. Возможно, сапоги были мягче, чем они казались. Нда.

Он положил локти на спинку дивана, прогнувшись в спине, от чего его грудь проступила четче. Простая красная ткань полностью обтянула его и не оставила места для воображения. Соски проступили через тонкую материю, и его крестообразный ожог казался кровавым.

Он подался вперед, опершись руками на диван, как русалка на камне. Я подумала, что он вот-вот начнет дразнить меня или прошепчет что-нибудь сексуальное. Вместо этого, он сказал:

- Я решил сказать тебе о заключении Ричарда лично, - он пристально разглядывал мое лицо, - я подумал, что это может тебя расстроить.

- Конечно, это меня расстраивает. И этот твой Колин, вампир, или кто он там, просто не в своем уме, если думает, что сможет помешать нам помочь Ричарду.

Жан-Клод улыбнулся:

- Ашер ведет переговоры даже в этот самый момент, чтобы тебе разрешили появиться на территории Колина.

Ашер был его вторым "я", если можно так сказать, вампиром-заместителем. Я нахмурилась:

- Почему мне, а не тебе?

- Потому что у тебя гораздо лучше получается иметь дело с полицией, чем у меня.

Он вынул одну длинную, обтянутую черной кожей ногу из-под себя, и встал с дивана одним скользящим движением. Это было похоже на танцевальное па. Насколько мне было известно, Жан-Клод никогда не выступал в "Запретном плоде", стрип-клубе для вампиров, который ему принадлежал, но у него бы получилось. Он двигался с плавной грацией, которая делала любое его движение чувственным и смутно непристойным. И вы всегда чувствовали себя с ним, как будто знали о его порочных мыслях, которые не принято высказывать вслух в больших компаниях.

- Почему ты просто не позвонил, чтобы сказать мне все это? - спросила я.

Я знала ответ, или, по крайней мере, часть ответа. Судя по всему, он был так же без ума от моего тела, как я - от его. Хороший секс занимает обе стороны. Соблазнитель может стать соблазняемым его же жертвой.

Он скользнул ко мне.

- Я решил, что это новости, которые лучше доставить лично.

Он остановился передо мной, так близко, что свободный край моей сорочки слегка коснулся его бедер. Он лишь чуть пошевелился, и атлас сорочки нежно заскользил по моим обнаженным ногам. Большинству людей понадобилось бы использовать для этого руки. Но у Жан-Клода, конечно, было четыре сотни лет, чтобы отточить свою технику. А практика - путь к совершенству.

- Почему лично? - спросила я, слегка с придыханием.

Его губы тронула улыбка.

- Ты знаешь, почему, - сказал он.

- Хочу, чтобы ты это сказал.

Его прекрасное лицо приобрело чистое, внимательное выражение, и только из глаз рвалась сдерживаемая сила, подобно негаснущему огню.

- Я просто не мог отпустить тебя, не коснувшись еще раз. Мне захотелось станцевать с тобой наш грешный танец перед тем, как ты уедешь.

Я рассмеялась, но напряженно, почти нервно. У меня вдруг пересохло во рту. И с трудом получалось не смотреть на его грудь. "Грешный танец" - это его любимое определение секса. Мне безумно хотелось коснуться его, но я не была уверена, когда мы сможем остановиться. Ричард был в беде. Однажды, я уже предала его ради Жан-Клода, но больше я не намерена была это делать.

- Мне нужно собираться, - сказала я.

Я резко повернулась и пошла к кровати.

Он последовал за мной.

Я положила пистолет на столик у кровати рядом с телефоном, достала носки из ящика и стала укладывать их в чемодан, стараясь не обращать внимания на Жан-Клода. Это было не так просто. Он лег на кровать за чемоданом, опираясь на локоть, вытянув ноги на всю длину кровати. Он выглядел чудовищно одетым на фоне моего белого постельного белья. Он наблюдал, как я двигаюсь по комнате, и следил за мной только глазами. Он напоминал мне кота: настороженный, непринужденно совершенный.

Я зашла в ванную за туалетными принадлежностями. У меня был такой небольшой мешочек от мужского бритвенного прибора, где я хранила все мелочи. Последнее время я все позже и позже уезжала из города. Так что приходилось подстраиваться.

Жан-Клод лег на спину, длинные черные волосы рассыпались по белой подушке, как в моем темном сне. Он слегка улыбнулся, когда я вернулась в комнату, и протянул мне руку:

- Иди ко мне, ma petite.

Я покачала головой:

- Если я пойду к тебе, мы отвлечемся надолго. А я хочу собраться и одеться. У нас нет времени на что-нибудь еще.

Он двинулся по кровати ко мне, скользяще перевернувшись, как будто у него были мышцы там, где их быть не должно.

- Я так непривлекателен, ma petite? Или твоя забота о Ричарде подавляет все остальное?

- Ты сам прекрасно знаешь, насколько ты для меня привлекателен. И да, я волнуюсь на счет Ричарда.

Он стек с кровати, следуя за мной по пятам. Он перемещался изящными медленными движениями, пока я бегала в разные концы комнаты, успевая за мной повсюду, попадая в такт моим быстрым шагам. Возникало такое ощущение, будто тебя преследует ленивый хищник, один из тех, в распоряжении которых все время мира, но который, в конце концов, все равно тебя поймает.

Когда я во второй раз чуть не влетела в него, я не выдержала:

- Что с тобой? Хватит таскаться за мной. Ты меня нервируешь.

На самом деле, близость его тела заставляла меня дергаться, как от статического электричества.

Он сел на край кровати и вздохнул:

- Не хочу, чтобы ты уезжала.

Я перестала метаться, повернулась и уставилась на него.

- Почему, ради всего святого?

- Веками я мечтал иметь достаточно силы, чтобы быть в безопасности. Достаточно власти, чтобы владеть своими землями, в далеком прошлом, обрести чувство умиротворения. И теперь я боюсь того самого человека, который может помочь реализовать мои желания.

- О чем ты? - я подошла и встала перед ним, держа в руках ворох рубашек и вешалок.

- О Ричарде. Я боюсь Ричарда, - в его глазах стояло выражение, которое я редко видела у него. Он был не уверен в себе. Это было совершенно нормальное, человеческое выражение. И оно смотрелось крайне странно у элегантного человека в вызывающей рубашке.

- Почему ты боишься Ричарда? - спросила я.

- Если ты любишь его больше, чем меня, я боюсь, что ты уйдешь к нему.

- Если ты не заметил, Ричард меня сейчас не переносит. Он с тобой разговаривает больше, чем со мной.

- Он не ненавидит тебя, ma petite. Он ненавидит, что ты со мной. Это большая разница, - Жан-Клод смотрел на меня почти скорбно.

Я вздохнула:

- Ты ревнуешь к Ричарду?

Он опустил глаза и посмотрел на носы своих дорогих сапог.

- Было бы глупо с моей стороны не ревновать.

Я свалила свой ворох блузок на одну руку и коснулась его лица. Повернула его к себе.

- Я сплю с тобой, а не Ричардом, помнишь?

- Да, я здесь, ma petite. Я одет для твоих снов, а ты даже не поцеловала меня.

Его реакция меня удивила. Только я начала думать, что знаю его.

- Ты расстроился, что я не поцеловала тебя при встрече?

- Возможно, - сказал он очень тихо.

Покачав головой, я швырнула блузки в сторону открытого чемодана. Затем толкнула ногами его колени, пока он не развел их и не дал мне встать вплотную к нему. Положила руки ему на плечи. Прозрачная красная ткань была жестче на ощупь, чем казалась.

- Как может кто-то такой же роскошный, как ты, быть таким неуверенным?

Он обвил руками мою талию, прижимая меня к себе. Свел ноги, зажав меня между ними. Кожа его сапог оказалась очень мягкой, почти нежной. Оказавшись у него в руках, я была в очень эффективной ловушке. Но так как я была добровольным пленником, все было в порядке.

- Чего я хочу, так это опуститься на колени и впиться губами в эту гладкую сорочку. Хотелось бы знать, сколько тебя мне удастся испить через мягкую ткань.

Я подняла брови.

Он рассмеялся нежным низким смехом. Как обычно, от одного только этого звука по мне побежали мурашки, а соски затвердели. Его смех был осязаем, он вторгался в меня. Одним голосом он мог делать такие вещи, которые и не снились ловким рукам других людей. И при этом, он боялся, что я уйду от него к Ричарду.

Он опустил лицо мне на грудь, уютно пристроившись в ложбинку. Затем нежно потерся щекой, заставляя атлас скользить по мне, пока мое дыхание не участилось.

Я вздохнула и наклонила голову, все еще прижимаясь к нему.

- Я не собираюсь уходить от тебя к Ричарду. Но он в беде, и это важнее секса.

Жан-Клод поднял лицо, наши руки так переплелись, что он почти не мог пошевелиться.

- Поцелуй меня, ma petite, и все. Всего один поцелуй, и я буду знать, что ты любишь меня.

Я прикоснулась губами к его лбу.

- Я думала, ты больше уверен в себе.

- Так и есть, - сказал он, - со всеми, кроме тебя.

Я отклонилась назад ровно настолько, чтобы увидеть его лицо.

- Любовь должна повышать твою уверенность, а не наоборот.

- Да, - спокойно сказал он, - должна. Но ты любишь и Ричарда. Ты пытаешься не любить его, и он старается не любить тебя. Но любовь проходит не так просто, и не так просто появляется.

Я нагнулась к нему. Первый поцелуй был всего лишь касанием губ, словно атлас скользнул по моему лицу. Второй поцелуй был глубже. Я слегка прикусила его верхнюю губу, и он издал легкий звук. Касаясь кончиками пальцев моего лица, он поцеловал меня в ответ. Он целовал меня, будто хотел выпить меня до дна, слизнув самую последнюю капельку с горлышка бутылки какого-нибудь редкого прекрасного вина, нежно, ненасытно, страстно. Я обрушилась на него, обхватив его так крепко, словно даже руки мои задыхались от жажды чувствовать его.

Я почувствовала его острые клыки, касающиеся моих губ и языка. Затем быстрая, острая боль и сладкий медный вкус крови. Он снова издал неразличимый полу-стон и перекатился на меня. Так что я вдруг оказалась на кровати, а он надо мной. Его глаза светились темно-синим, зрачки растворились в накатывающем желании.

Он попытался повернуть мне голову на бок, уткнувшись в мою шею. Я силой повернулась к нему и посмотрела прямо в лицо

- Никакой крови, Жан-Клод.

Он чуть расслабился на мне, зарывшись лицом в сбившиеся простыни.

- Пожалуйста, ma petite.

Толкнув его в плечо, я потребовала:

- Слезь с меня.

Он перекатился на спину, и принялся разглядывать потолок, старательно не встречаясь со мной взглядом.

- Любой части моего тела доступны все изгибы и уголки твоего, но в этом последнем шаге ты мне отказываешь.

Я осторожно слезла с кровати, не доверяя ногам, и ответила.

- Я тебе не еда.

- Это намного больше, чем просто пища, ma petite. Если бы ты только позволила мне показать, насколько больше.

Я собрала ворох блузок и начала вынимать из них вешалки, чтобы упаковать одежду в чемодан.

- Никакой крови, это правило.

Он повернулся на бок.

- Я предложил тебе всего себя, ma petite, а ты сама не можешь мне отдаться. Как я не могу не ревновать к Ричарду?

- Сплю я с тобой. А с ним - даже не встречаюсь.

- Ты моя, но моя не полностью.

- Я не домашнее животное, Жан-Клод. Люди не должны принадлежать другим людям.

- Если бы ты смогла принять зверя Ричарда, ты бы не сдержалась. Ему бы ты отдала всю себя.

Я уложила последнюю блузку.

- Чёрт побери, Жан-Клод, это глупо. Я выбрала тебя. Ты доволен? Это решённое дело. Почему ты так беспокоишься?

- Потому, что в ту же минуту, когда ты узнала, что у него проблемы, ты бросила всё, чтобы ему помочь.

- Я бы сделала то же самое и для тебя, - сказала я.

- Вот именно, - сказал он. - Я не сомневаюсь, что ты по-своему любишь меня, но ты любишь и его.

Я застегнула чемодан.

- Нам не о чем спорить. Я сплю с тобой. И я не собираюсь жертвовать своей кровью только для того, чтобы ты чувствовал себя увереннее.

Зазвенел телефон. Приятный голос Ашера, так похожий на голос Жан-Клода, поинтересовался:

- Анита, как ты этим дивным летним вечером?

- Я в порядке, Ашер. А что?

- Могу я поговорить с Жан-Клодом? - попросил он.

Я почти начала спорить, но Жан-Клод протянул руку, и я отдала трубку ему.

Жан-Клод, как обычно, говорил с Ашером по-французски. В целом меня радовало, что ему было с кем поговорить на родном языке, но мои познания пока не простирались настолько далеко, чтобы следить за нитью беседы. У меня складывалось сильное впечатление, что иногда вампиры говорили при мне, как при ребенке, который еще не знает всяких взрослых слов, чтобы понимать, о чем идет речь. Это было грубо и высокомерно, но этим вампирам были века, так что порой они просто не могли ничего с собой поделать.

Он перешел на английский, обращаясь ко мне:

- Колин отказал тебе во въезде на его территорию. Он запретил въезд всем моим людям.

- Он что, может это сделать? - спросила я.

- Oui, - кивнул Жан-Клод.

- Я все равно собираюсь помочь Ричарду. Устрой это, Жан-Клод, или я уеду без всяких договоров.

- Даже если это будет означать войну? - поинтересовался он.

- Черт! - сказала я, - позвони этому мелкому сукину сыну и дай мне с ним поговорить.

Жан-Клод приподнял брови, но кивнул. Он повесил трубку, затем набрал номер, и сказал:

- Колин, это Жан-Клод. Да, Ашер передал мне твое решение. С тобой желает поговорить мой человек-слуга, Анита Блейк.

Пару секунд он слушал, затем продолжил:

- Нет, я не знаю, что она собирается тебе сказать.

Он передал мне трубку, и удобно устроился, облокотившись на спинку кровати, словно собираясь наслаждаться представлением.

- Алло, Колин?

- Это он.

У него был чистый средне-американский акцент, что заставляло его звучать намного менее экзотично, чем некоторые из них.

- Меня зовут Анита Блейк.

- Я знаю, кто ты, - сказал он. - Ты Истребитель.

- Ага, но приезжаю я не поэтому. В беду попал мой друг. И я просто хочу ему помочь.

- Он ваш третий. Если ты ступишь на мои земли, то двое из вашего триумвирата будут на моей территории. Вы слишком могущественны, чтобы это допустить.

- Ашер сказал, что ты отказал во въезде всем нашим людям, это так?