все в куче, все слеплено. Методология работы даже некоторых ярких
журналистских индивидуальностей пока еще основательно не изучена, не
осмыслена, не обобщена. Мы, рядовые газетчики, плохо знаем наследство,
оставленное нам звездами первой величины, и слабо пользуемся секретами их
мастерства. Мы совершенно не представляем себе, как классики журналистики
пришли к таким результатам. Отрывочные данные, робкие и не всегда
профессионально объективные воспоминания очевидцев, легенды, байки, анекдоты
- это все, что сохранило время от художественного опыта таких замечательных
мастеров, как В.В. Овечкин, Б.Л. Горбатов, А. Зорич, В.М. Дорошевич, Б.Н.
Агапов, М.Е. Кольцов. И это при том, что они работали, можно сказать, в наше
время. Что же тогда говорить о Куприне, Успенском, Гончарове, Бунине,
Короленко и других корифеях жанра, чей творческий метод, боюсь, так же
безвозвратно утерян, как секрет фресковой живописи Леонардо да Винчи.
каждый раз с нуля, изобретая собственные велосипеды или обрекая себя на
слепое эпигонство.
мастерство, или вовсе отсутствует в курсе преподавания на факультетах
журналистики, или дается студентам на весьма скромном уровне. А если учесть,
что в большинстве своем пополнение приходит в журналистику со стороны, то
позвольте спросить: какую профессиональную подготовку получат в газете
бывшие инженеры, юристы, врачи и педагоги? Да никакую! - говорю это
категорически и с полной ответственностью. Их учит собственная газетная
практика: трудно, медленно, затягивая процесс созревания.
молодыми газетчиками статуями на постаментах - молчаливые и недоступные. Как
рождаются их замыслы, где они берут темы, каким образом собирают материал,
как беседуют с героями очерков, думают ли о сюжете и композиции, как пишут и
как сокращают написанное - короче говоря, какова технология их творчества?
Все это для нас тайна за семью печатями. И не потому тайна, что они
злоумышленно скрывают секреты мастерства, а потому, что им некогда
остановиться и оглянуться из-за высочайшего темпа газетной жизни, из-за
вечной текучки, которая заедает. Но они ведь и сами ни у кого не учились -
за редким, быть может, исключением, меж тем, как известно, отсутствие
учителей наказывается отсутствием учеников.
газет - это же огромная армия творческих работников, вынужденных стоять на
довольствии у самих себя! Ладно, утраченное не восстановишь, но не пора ли
подумать о будущем, о смене, идущей вслед за нами? Неужто не способны мы,
"старые" журналисты, дать молодым полезные советы?
есть что сказать, то нам следует обменяться опытом и сделать это публично.
Начало, кстати, уже положено: вышли в свет "3аметки писателя о современном
очерке" В. Канторовича, "Рождение темы" Е. Рябчикова, "Как я работал над
"Неделей" Ю. Либединского, "Двадцать пять интервью" Г. Сагала, напечатаны
интересные статьи о мастерстве публицистов в "Литературной газете" и
"Журналисте" и т. д.
мастерстве, которые я рискую предложить на ваш суд. Минимум теории, максимум
практики - таково, по крайней мере, мое намерение. И никаких претензий на
обязательность применения описываемых методов, на непорочность суждений.
Задача куда скромнее - разбудить интерес у начинающих журналистов к
серьезному отношению к технике работы. Кроме того, если удастся, я не прочь
разозлить коллег, в том числе корифеев пера, вдохновив их на продолжение
разговора.
характерной главным образом для очеркистов и публицистов, хотя я не скрываю
надежды на то, что некоторые положения, мною высказанные, примут на свой
счет и представители других газетных жанров. Тем не менее оговорку эту
следует полагать существенной. Дело в том, что по сравнению с репортажем,
зарисовкой, интервью, статьей, информацией и даже фельетоном очерк занимает
в газете особое место, а очеркисты - несколько привилегированное: им и
командировку дают не на один день, и времени на "отписку" побольше, и с
размерами на полосе не очень скупятся. Объясняется ли это тем, что очерк
считают в газете более важным жанром, чем, положим, репортаж? Нет, я так не
думаю. Более того, знаю, что "хлебом" журналистики является информация, без
которой ни одна современная газета не обходится, а очерк - это, скорее,
деликатес. Однако трудностей со сбором материала для очерка, как и с его
написанием, все же побольше, чем с любым другим жанром. Кроме того, не зря
газетная практика выдвигает в очеркисты людей, предварительно прошедших
богатую школу репортажа и сбора информации. И так складывается жизнь
журналиста, что право на очерк он как бы зарабатывает долгим и
самоотверженным трудом на других газетных направлениях. Так или иначе,
говоря главным образом о технологии работы над очерком, я ни в коей мере не
принижаю значение прочих газетных жанров - все они имеют свои вершины
мастерства и своих замечательных исполнителей.
усилий, чтобы избежать нравоучений. Но дело это, к сожалению, неимоверно
трудное, поскольку, "взяв слово", я словно оказываюсь на трибуне, которая
весьма располагает к менторскому тону.
всего собственным.
Венгерова сказано: "Очерк отличается от романа, повести и рассказа тем, что
в нем точно отражается событие, изменить которое автор не вправе, прибегая к
вымыслу".
документалистики, нет вымысла - она! И не будем придираться к формулировке,
содержащейся в словаре, на то он и "краткий". Замечу только, что к вымыслу и
домыслу мы еще вернемся и, надеюсь, увидим, что кроме беллетристов к ним
прибегают самые "отпетые" документалисты. Однако это обстоятельство ничуть
не портит "чистоты" документального жанра. Почему не портит? Потому,
наверное, что важен результат, достигаемый автором произведения, а не
средства, с помощью которых этот результат достигается.
вопросу. Сошлюсь на три, весьма характерных, мнения. Ефим Дорош делил всю
литературу на "художественную" и "деловую", относя к последней дневники,
воспоминания, научно-популярную литературу и еще, как он писал,
"информационную журналистику". И. Андроников применил термин "жанр научного
поиска", полагая, что сам работает в этом жанре ("Загадка Н. Ф. И.",
"Портрет") и кроме него А. Ферсман и И. Крачковский ("Занимательная
минералогия", "Воспоминания о камне"). Лично мне импонирует третье мнение,
однажды высказанное в ходе дискуссии о месте и значении документалистики
одним известным писателем: художественно-документального жанра вообще не
существует, как не существует жанра художественно-вымышленного, а есть жанр
талантливый и жанр бездарный! В конце концов, все жанры хороши, кроме
одного: скучного!
рассчитывая на свой стиль, стараюсь собрать для своих книг факты" [1].
Стендаль, которому принадлежат эти слова, в силу своего истинного величия
мог позволить себе подобное кокетство. Мы не можем. Нам следует работать на
уровне предъявляемых к журналистике требований и не искать снисхождения
читателей по части художественной. Тем более что за последние десятилетия
что-то решительно изменилось в мире, и документалистика, обретя невиданную
популярность, стала успешно конкурировать с беллетристикой. Явление это
феноменальное, - впрочем, ему есть, наверное, объяснение, - и не учитывать
его нельзя.
У. Тойфлера. "Аэропорт" и "Отель" А. Хейли. "Дневные звезды" О. Берггольц,
"Ледовую книгу" Ю. Смуула. Мемуары У. Черчилля и Г. Жукова. "Ярче тысячи
солнц" Г. Юнга. "Путешествие на "Кон-Тики" Т. Хейердала, "Обыкновенное
убийство" А. Капоте, "Брестскую крепость" С. Смирнова, "Дневник" А. Франк,
"Солдатские мемуары", "Живые и павшие" в Театре на Таганке, "Обыкновенный
фашизм" М. Ромма - список можно продолжить. Кино, театр, телевидение
"ударились" в документалистику. Изобретен метод "скрытой камеры", который
называют еще "подглядыванием в замочную скважину", что более характерно для
натурализма, нежели для реализма, но это тот самый нормальный перегиб,
свидетельствующий о том, что процесс идет, явление имеет место:
документалистика наступает по всей линии фронта! Художники куда чаще, чем
прежде, предпочитают "Девочке с персиками" героиню труда в персиковом саду.
Композиторы пишут документальные оперы, в которых поют ученые с именами и
члены правительства. На сцене МХАТа горят мартены, еще чуть-чуть, и актеры,
играющие в "Сталеварах", будут выдавать готовую продукцию. И прозаики,
прекрасно чувствуя новые веяния, стали рядить добрую старую беллетристику в
документальную тогу, ища более надежный и короткий путь к читателю. В.
Богомолов снабжает повесть "В августе сорок четвертого..." вымышленными
документами, сделанными "под" реальные, Е. Евтушенко пишет "Братскую ГЭС", а
потом "Маму и нейтронную бомбу", В. Солоухин - "Владимирские проселки", А.
Вознесенский предваряет стихи документальными прозаическими вступлениями и
комментариями, приближая поэзию к факту.
причины, но кое-какие позволю себе отметить.
современный читатель все же ухитряется быть разным, что создает определенные
трудности для литераторов, стремящихся, как мы знаем, дойти до каждого. При
этом читатель стал образованнее, культурнее, он может и хочет, он в силах
разобраться сегодня во многом сам, только ему надо дать правду, то есть
Самойлова Елена
Роллинс Джеймс
Перумов Ник
Орлов Алекс
Белогорский Евгений
Шилова Юлия