Чтение 2–й страницы книги ~Кыш и я в Крыму~

земл"й. И из-за того, что я вс" время беспокоился о Кыше, я сам ни разу не
струсил...

...Потом красивая девушка принесла нам минеральную воду и конфетки,
которые едят в небе, и опять велела всем пассажирам застегнуть ремни. Папа
научил меня при снижении часто щ"лкать зубами, чтобы не заложило уши, а Кышу
выдал кость с хрящиками, так как конфету грызть он не пожелал.

Р"в моторов сделался немного тише, у меня вс" оборвалось внутри, когда
самол"т провалился на секунду в яму, а в ушах как-то зашипело и стало
покалывать тысячью иголочек.

- Кыш, - сказал я, - мы ид"м на посадку! - И не услышал собственного
голоса.

Я испугался, по совету папы защ"лкал зубами, в ушах у меня вдруг
выстрелило, и я услышал, как папин сосед громко жалуется красивой девушке,
нашей бортпроводнице:

- Возмутительно! Я молчал, когда собака д"ргала мой зонтик! А теперь в
самол"те создана ужасная атмосфера: глодают кость, щ"лкают зубами! В конце
концов, мы не в купе поезда. Мы в пол"те. Здесь нервы напряжены до предела!

- Извините, но я не могу запретить собаке глодать кость, а мальчику
щ"лкать зубами. Пожалуйста, договоритесь между собой сами, - с улыбкой
сказала девушка.

Как только мы сошли с трапа, Кыш прямо заскулил от радости и даже лизнул
бетонную дорожку аэропорта. Он был счастлив, что вернулся с неба на землю.

Мы получили наши чемоданы и встали в очередь на такси.

Кыш лежал в тен"чке за чьим-то ч"рным чемоданом, часто дышал, свесив язык
набок, и то и дело с упр"ком поглядывал на солнце. Ведь оно пекло
действительно почище, чем в Москве.

А я рассматривал красивые разноцветные наклейки на чь"м-то ч"рном
чемодане и спрашивал у мамы, что на них написано нерусскими буквами.

Это были названия разных городов и гостиниц.

Вдруг к очереди подъехал голубой микроавтобус "Рафик". Из него высунулся
человек со шрамом на щеке, которого я видел в самол"те, и спросил:

- Товарищи! Если среди вас есть с пут"вками в "Кипарис", милости прошу,
довез"м.

- Я в "Кипарис"! - сказал папа. - Но у меня семья и собака.

- Садитесь. В "Рафике" места хватит всем, - сказал человек со шрамом.

- Простите, и я в "Кипарис", - обратился к нему хозяин чемодана с
разноцветными наклейками. - Мне тоже можно?

- Конечно. Садитесь.

Потом, наверно решив не стесняться, из очереди вышли ещ" два человека:
небритый высокий парень с рюкзаком за плечами и папин сосед, ворчавший на
нас с Кышем. Он спросил:

- Эта машина прислана за нами из дома отдыха, или вы вез"те нас частным
образом?

- Частным образом, - ответил человек со шрамом.

Сначала мы ехали по шоссе, потом проехали по городским улицам, потом
снова выехали за город и мимо зел"ных яблоневых садов, мимо голубых и
розовых домиков взяли курс к морю.

Обернувшись к нам, человек со шрамом сказал:

- Давайте знакомиться. Василий Васильевич Васильев.

- Меня зовут Ал"ша.

- Ирина Дмитриевна, - представилась мама.

- Митя, - сказал папа.

- Ф"дор ‚шкин, - сказал небритый парень.

- Милованов, - сказал хозяин большого чемодана с наклейками.

- Торий Иванович Грач"в, - неохотно, но важно объявил папин сосед.

- Не сочтите за подковырку, - спросил Милованов, - почему вы Торий?

- Мои родители - химики, - сухо объяснил Грач"в, - и в знак уважения к
Периодической таблице элементов выбрали мне имя по ней.

- Значит, вы вполне могли бы стать Азотом или Алюминием? - пошутила мама.
Грач"в ничего не ответил.

Мы с Кышем смотрели в окно на огромные зел"ные волны гор по обеим
сторонам шоссе.

Неожиданно шоф"р затормозил, съехал на обочину, а Василий Васильевич
вышел из машины, подош"л к серому камню с красной наискосок полосой, постоял
около него, наверно, целую минуту, и мы снова поехали.

- Что это за камень, у которого он стоял? - спросил я у мамы.

- Памятник крымским партизанам, - сказала мама.

Всю дорогу Василий Васильевич больше ни с кем не разговаривал. Остальные
беседовали о всякой всячине и спорили, а я ждал, когда покажется море.

С высоты оно было совсем не таким, каким я его себе представлял. Просто
далеко под нами до горизонта тянулась голубая, в белой туманной дымке
пустыня. И на ней нельзя было заметить барашков волн, а над ними кричащих
чаек. Когда мы подъезжали к Гурзуфу, папа показал мне гору Аю-Даг, похожую
на медведя, пьющего воду, и объяснил, что у подножия этой горы находится
"Артек" - самый лучший в мире пионерский лагерь.

Мы проезжали через Гурзуф.

Федя ‚шкин вс" время высовывал голову из окошка и повторял:

- Ну сила!.. Ну красотища!..

Милованов вдруг попросил шоф"ра остановиться около каменного дома. Выйдя
из машины, он, сложив руки на груди, посмотрел вдаль.

Посмотрев вдаль, он снова сел в машину, и мы поехали дальше.

Кыша, наверно, укачало. Он дремал у меня на коленях. Мне было страшней,
чем в самол"те, особенно на поворотах, и я один раз ахнул, а шоф"р сказал:

- Это ерунда. На старой дороге виражи покруче. Потом я тоже задремал,
проспал Ялту и проснулся, когда машина вдруг остановилась. А остановили е"
двое мальчишек и одна девчонка. Она сказала, когда Василий Васильевич открыл
дверцу:

- Здравствуйте! Мы пионерский патруль. А вы приезжие?

- Да. Кроме водителя, - ответил Василий Васильевич.

- Добро пожаловать в Крым! - сказала девчонка. - Очень просим вас не жечь
в лесу костры, не вырезать своих им"н на стволах деревьев, не сорить в
парках и на пляжах, любить и уважать домашних животных. Извините! Всего
хорошего.

- Счастливо отдыхать! - сказал один из мальчишек. На груди у него был
настоящий бинокль, и в руке он вертел настоящий свисток.

Я подумал, что это интересное дело - останавливать машины, ловить
поджигателей лесов, смотреть в бинокль с такой верхотуры на море, и попросил
ребят:

- Примите нас к себе в патруль. Мы с Кышем умеем разоблачать и ловить
преступников!

- Ловить! Ха-ха-ха!

- Разоблачать! Ха-ха-ха!

- Сыщики! Ха-ха-ха!

Все трое покатывались от хохота, показывая на меня пальцами, пока Кыш не
зарычал и не залаял. Шоф"р в это время проверил уровень масла в моторе.

- Скучно тебе здесь не будет. На пляжах полно ребят. Найд"шь друзей, не
волнуйся, - сказала мама. И мы поехали дальше...

- Алупка! - вдруг сказал папа. - Я не был здесь десять лет! Вон дворец...
парк... кино... Хаос...

Сверху да ещ" на ходу я не смог различить ни дворца, ни парка и не
заметил никакого хаоса. Наоборот, везде, куда ни посмотришь, был виден
порядок и везде гуляли люди. И чувствовалось, что они не спешат на работу,
никуда не опаздывают, а просто отдыхают.

Наша машина остановилась около каменных ворот, прямо у белокаменного
льва. Я вылез, подош"л к нему, погладил по гриве и прочитал на лапе, на
которую лев положил свою громадную голову, корявые буквы: "Нет в жизни
счастья. Вася".

Потом я подош"л к машине и услышал, как Торий говорил Василию
Васильевичу:

- Благодарю. Сколько я должен за проезд?

- Вы ничего не должны. Спрячьте, пожалуйста, деньги, - ответил тот и
сказал папе, маме, Милованову, Феде, мне и Кышу: - Вы тоже не
беспокойтесь... Иван Иванович! Пожалуйста, добросьте Ирину Дмитриевну, парня
и пса до их дома. Ведь вы будете жить не в "Кипарисе"?

- Нет, нет. Они на частной квартире, - ответил за маму папа. - В доме
Ершовой. Высокая улица, дом 7.

Мне показалось, что, услышав фамилию т"щи папиного сослуживца, Василий
Васильевич что-то хотел спросить, но потом передумал и сказал папе:

- Вы проводите своих, а мы донес"м ваш чемодан до корпуса.

"Рафик" немного проехал в гору, потом свернул направо и остановился у
дома ј 7 по Высокой улице.

Вообще-то самого дома с улицы не было видно. Белый квадратик с сем"ркой
висел над калиткой в сложенной из неот"санных камней ограде. Она была
высокой, по ней, как питон, вилась виноградная лоза, а на самом верху росли
какие-то колючие кусты.

- Здесь мы будем жить, - сказал я Кышу. - Вести себя надо как следует.
Понял? Тут хорошо играть в крепость.

Кыш кивнул. Последнее время он совсем повзрослел и стал разговаривать
только в крайних случаях. А может быть, он устал с дороги.

Мы попрощались с шоф"ром, и папа вс"-таки напоследок спросил у него:

- Наш попутчик, очевидно, важная шишка, если за ним прислали машину?