- бьет барабан, стонет мертвая плоть.) Ты ненавидишь ЛЮДЕЙ. Потому что
на самом деле ты их боишься, верно? Так всегда было, еще с самого
детства. Лишь бы прилипнуть поближе к лампе и читать. Что тридцать лет
назад, что сейчас. Укрыться от всего, загородившись книжкой.
крайней мере, я не мотался по разным местам и не нажил неприятностей.
Разве так уж плохо заниматься саморазвитием?
над ним, смотрела на него сверху. - Вот это, значит, называется самораз-
витие! Не пытайся меня одурачить, мальчик. Раньше не удавалось, и теперь
не удастся. Ладно бы изучал Библию или хотя бы пытался получить образо-
вание. Я прекрасно знаю, что ты там читаешь. Мусор. Даже хуже.
ностей о занятиях этих грязных дикарей. Как в той, про острова южных мо-
рей. Ага, ты думал про ЭТУ я не знала, да? Прятал ее у себя в комнате,
как и все .остальные непристойные мерзости, которыми ты тайком упивал-
ся...
когда не забуду, как грязно ты говорил со мной в тот день, никогда! По-
думать только, чтобы сын мог прийти и сказать такое собственной матери!
ношения: это называется Эдипов комплекс, и я подумал, что, если мы поп-
робуем спокойно обсудить нашу проблему, попытаемся разобраться, наша
жизнь может измениться к лучшему.
книги в мире, каким ты был, таким всегда и останешься. Мне не надо выс-
лушивать эту грязную, непристойную ерунду, чтобы понять, что ты за чело-
век. Господи, восьмилетний мальчишка, и тот поймет. Да они и понимали
все, твои детские приятели по играм, они знали, кто ты есть. МАМЕНЬКИН
СЫНОК. Так тебя тогда называли, так оно и было. Было, есть и будет -
всегда. Выросший из детских штанишек, большой, толстый маменькин сынок!
груди. Во рту пересохло, и он судорожно закашлялся. Еще немного, и он
заплачет. Норман потряс головой. Подумать только, неужели она до сих пор
способна довести его до такого! Да, способна, она сейчас и доводит его,
и будет повторять это снова и снова, если только он не...
Больше, чем тебе хотелось бы. Я знаю и чего ты хочешь, о чем мечтаешь.
"Я хочу убить ее", - вот что ты сейчас думаешь, Норман? Но ты не можешь.
Потому что у тебя не хватает духу. Из нас двоих жизненной энергией, си-
лой обладаю я. Так было и так будет. Этой силы хватит на нас двоих. Вот
почему тебе от меня никогда не избавиться, даже если ты действительно
когда-нибудь захочешь. Но, конечно, в глубине души ты не хочешь этого. Я
нужна тебе, мальчик. Вот она, правда, верно?
взглянуть на нее - только не сейчас, немного попозже.
ным. Не думать о том, что она говорит. Попытайся взглянуть на вещи трез-
во, попытайся вспомнить. ЭТО ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА, И С ГОЛОВОЙ У НЕЕ НЕ ВСЕ В
ПОРЯДКЕ. ЕСЛИ БУДЕШЬ ДАЛЬШЕ СЛУШАТЬ ЕЕ ВОТ ТАК, У ТЕБЯ САМОГО В КОНЦЕ
КОНЦОВ БУДЕТ С ГОЛОВОЙ НЕ ВСЕ В ПОРЯДКЕ. СКАЖИ, ЧТОБЫ ОНА ВОЗВРАТИЛАСЬ К
СЕБЕ В КОМНАТУ И ЛОЖИЛАСЬ СПАТЬ. ТАМ ЕЕ МЕСТО.
РАЗ ОН ПРИДУШИТ ЕЕ, ПРИДУШИТ ЕЕ СОБСТВЕННОЙ СЕРЕБРЯНОЙ ЦЕПОЧКОЙ..."
вучно шевелились. В этот момент раздался звонок.
на.
холл, снял с вешалки плащ, открыл дверь и шагнул в темноту.
включила дворники, а заодно фары; как-то неожиданно стало темно, и доро-
га впереди была трудноразличимой серой полосой между нависавшей с обеих
сторон черной массой деревьев.
то не было полосы деревьев. Это, конечно, было давно - прошлым летом, и
она добралась до Фервилла ясным солнечным днем, бодрая и отдохнувшая.
Теперь она измотана после восемнадцати часов непрерывной езды, но
все-таки способна вспомнить дорогу и ощутить, что здесь что-то не так.
перь Мери могла смутно припомнить, как примерно полчаса назад она нес-
колько мгновений колебалась, доехав до развилки дороги. Так и есть - она
повернула не в ту сторону. И вот теперь она едет неизвестно куда, льет
этот жуткий дождь, вокруг кромешная тьма...
ХУДШЕЕ УЖЕ ПОЗАДИ".
рой половине дня, когда она украла эти деньги.
увесистую пачку зеленых банкнот и бросил ее на стол. Тридцать шесть де-
нежных единиц с изображением тучного мужчины, похожего на торговца, еще
восемь, на которых отпечатано лицо человека, походившего на владельца
похоронного бюро. Но этот "торговец" на самом деле был Гровером Кливлен-
дом, а гробовых дел мастер - Вильямом Мак-Кинли. Тридцать шесть тысячных
купюр плюс восемь пятисотдолларовых банкнот - ровно сорок тысяч.
бумажки, и, небрежно раскладывая их веером, объявил, что решил заключить
сделку и в качестве свадебного подарка дочери купить дом.
кументы, завершающие сделку. Но, как только старый Том Кэссиди вышел за
дверь, мистер Ловери сразу оживился. Он собрал деньги, положил их в
большой коричневый конверт и запечатал его. Мери заметила, как при этом
у него дрожали руки.
банк. Сейчас почти четыре, но я уверен, что Гилберт разрешит вам поло-
жить деньги.
взяла конверт. Неважно. Она в точности знала, что сейчас скажет, хотя,
когда ее губы произносили эти слова, слушала сама себя с удивлением.
лась попросить разрешения уйти пораньше. Мы сейчас разбираемся с почтой
и не сможем подготовить оставшиеся документы по сделке до понедельника.
Пять процентов от сорока тысяч составляют две тысячи долларов. Он мог
себе позволить небольшой акт филантропии.
тесь домой. Хотите, чтобы я подвез вас?
что самое важное - это здоровье и покой.
него доллара и всегда был готов по жертвовать, жизнью любого из своих
служащих за добавочные пятьдесят центов. Но Мери Крейн лучезарно улыбну-
лась ему и покинула шефа и свою работу - навсегда. Прихватив с собой со-
рок тысяч долларов.
бывают люди, которым судьба не дает вообще никаких шансов. Мери Крейн
ждала своего - двадцать семь лет.
Ей было семнадцать лет. Вместо этого Мери в течение года посещала курсы
для секретарш, потом надо было содержать мать и Лилу, младшую сестру. •
в армию. Ей было двадцать два. Его сразу отправили на Гавайи, вскоре в
своих письмах он начал упоминать имя некой девушки, а потом письма пе-
рестали приходить. Когда она получила открытку с объявлением об его
свадьбе, Мери уже было все равно.
продолжалось три года. Она умерла, когда Лила. была в школе. Мери хоте-
ла, чтобы сестра обязательно поступила в колледж, а там будь что будет,
но теперь забота о них двоих лежала целиком на ее плечах. Весь день -
работа в агентстве Ловери, полночи - у постели матери. Ни на что другое
времени не оставалось. Некогда было даже замечать, как проходят годы. Но
очередной приступ доконал маму, она должна была устраивать похороны. По-
том Лила бросила школу и пыталась найти работу, а она как-то раз посмот-
рела в зеркало и словно проснулась: вот это изможденное, осунувшееся ли-
цо, глядящее на нее оттуда, - это была она, Мери Крейн. Она чем-то уда-
рила по стеклу, зеркало разбилось, но ей казалось, что она сама, ее
жизнь рассыпается, превращаясь в тысячи сверкающих осколков.
устроив так, что их дом сразу же купили. Когда все было окончательно
оформлено, у них на руках оказалось наличными примерно две тысячи долла-