моих нервишек, не для моей души, не для моих очей... Да вы что? Тур по
стране, где Мао вместе с бандами хунвейбинов насилует родной народ, для меня
столь же отвратителен, как въезд задним ходом в начало кровавых двадцатых
российских годочков...
застойного смрада нашей общесоюзной помойки. Да вот случилось такое, во что
тоже поначалу не верилось! Сначала евреям, давно приученным историей к
дальним перелетам, дало или Время или Господь Бог - что, впрочем, одно и то
же - возможность свить гнезда в Израиле. Многие не преминули разлететься по
всему миру. Я свалил с семьей в Америку. А вскоре случилось вообще нечто
самое невероятное. Вскоре не Горбачев, а все оно же, всесильное Время, взяло
да и дало по сопатке химерическим планам партии - партии банкротов, у
которой еще в двадцатых поехала крыша.
стишки. Я ведь полагал, что навсегда завязал со стишками после сочинения
дюжины милых моей душе песенок. Да вот снова потянуло меня в Штатах на
стишки. Я и накропал несколько трехстиший и пятистиший, помимо моей воли
обретших такую форму и такое звучание, что во внешности Музы этих стишков
совсем не осталось, как мне показалось, черт, прежде мне знакомых:
последней капли на дуновение ветра в заиндевелых стеблях осоки, куда-то
унесших перышко с одинокой, озябшей цапли...
вино. Развалилась, как глиняный чайник, Империя, императорский двор и
министры - говно. Белый гусь, бедный гусь, не теряй столько перьев. Нашел
возле дома одно, вот - скрипит, как снежок на дороге, оно...
произошло не только от вечной моей любви к видам, звучанию и вообще к духу
традиционной китайской поэзии, точнее говоря, к дивному ее характеру,
исполненному мудрой сдержанности и немногословности. Но - будет о стихах.
ЧАИНКИ эти, так сказать, только еще завариваются, скажу, что если бы мы с
Ирой пожертвовали одной из поездок в Италию или в Германию, то слетали бы в
Китай гораздо раньше. Но дело было, думается, не в бабках и не во времени. В
обрез, как говорят евреи, хватило бы нам и того и другого при нашей
неприхотливости и умении бродяжничать по пространствам стран свободных.
Дело, наверное, было в бессознательном страхе перед страной, хоть и
решительно наплевавшей на марксистско-ленинскую бредятину великого кормчего,
страной, во время опомнившейся от дикого безумия и со страшной силой
рванувшей по пути реформ, но оставшейся как бы то ни было под железной пятой
партийных властей и догматической идеологии.
позиций, не перестает ведь упырская эта идеологи придавать законный характер
тоталитарной власти партии и утверждать историческое превосходство
пресловутой диктатуры пролетариата над распутными демократиями так
называемого свободного мира. Хотя ясно нам было, что партийная говорильня -
говорильней, надстройка - надстройкой, а перестройка-то пресловутого базиса
начата - пошла она, на удивление стран и народов, пошла!
легкого - с перестройки надстройки, то есть не с дел самых что ни на есть
насущных, а с обольстительной гласности, китайцы, не залазя в чудовищные
долги и прибегнув не к шоковой терапии, но к щадящей простой народ
социальной акупунктуре, обеспечили себе сытую жизнь и начали крепить
фундамент новой экономики. И вдруг - на тебе: кровавая трагедия на главной
площади Пекина.
по-танкистски с кровью, хотя по-иному мотивирует вампирские свои закидоны.
Вновь испытали мы к нему с Ирой ненависть и непревозмогаемую гадливость.
Чего от дракона ожидать? Подлянок, затейливо азиатских по форме и омерзенно
совковых по содержанию? Повсюду, думаем, там в Китае гебисты, стукачи,
сексоты, чокнутые маоистские фанаты да чумоватые ксенофобы, наверняка
испытывающие к русским еще большую ненависть, чем к американам. Некоторый
страх был у меня и перед бытовой житухой в Китае, немыслимая коммунальность
которой усиливалась в воображении картинами скопления на улицах
многомиллионных толп. Очередищи в забегаловки еще огромней, небось, чем в
Ялте, а о трамваях в часы пик лучше вообще не думать... Из-за незнания языка
были у нас страхи, оказавшиеся, в отличие от многих надуманных страхов,
вполне обоснованными. Кроме того, знакомые американские бабуси, привыкшие
разбивать бивуаки в Хилтонах, Шератонах и Мариоттах, запугивали нас всякими
сюрреальными ужасами насчет первобытных сортиров, завалов нечистот на
улицах, заразой в питьевой воде и вообще чудовищной нечистоплотностью
населения, особенно в провинции.
чтобы страхи остались позади, необходимо их обогнать. Прекрасно, скажу вам,
вдруг вырваться в открытое море приключений, чувствуя, как пьянит душу
игривый бесенок риска и стародавняя страсть к путешествиям! Заметим, что два
эти чувства воздействуют на различные, быстро размножающиеся в психике
человека страхи: мощней, чем пенициллин на бациллы всякой гнусной заразы. Я
вообще всю жизнь говорю и себе и друзьям: не можешь поверить - рискни, ибо
рискуют для того, чтобы поверить...
еще не верится, что в Китай мы летим, в Китай! Славно! Только вот, черт
возьми, почему все-таки не бывает так, что ум с душою редко когда начисто
освобождаются от крупных фобий и всяких мелких страшков? В полете про страх
высоты забыл, читая занятный шпионский роман Ле Карре, зато нет-нет, а
забредала в голову мысль, что летим мы хоть и по другому маршруту, чем тот
самый несчастный южнокорейский боинг, гнусно сбитый Софьей Власьевной, уже,
слава Небесам, агонизировавшей совместно с почками генсека Андропова, но
все-таки... парность несчастных случаев - вещь не такая уж редкая в
природе... если беда одна не ходит, то одна она и не летает...
идиотские не просто развеивались, но преображались в чувство необыкновенной
утвержденности в воздухе.
китайских спиртов, проклинаемых российской прессой, беру в безналоговой
лавке полгаллона старого ирландского виски - не правда ли, милы эти
словесные звуки, так и булькают они аллитерационно в горле, словно само
великое и любимое мое зелье... На первое время, думаю, хватит, а там -
разберемся что к чему, может быть, до "Березок" шанхайской торговой зоны
доберемся или до Гонконга, где, слава тем же Небесам, акула капитала все еще
гуляет по буфету, а у членов китайского политбюро хватает ума не вступать с
этой хитрой рыбой в последний решительный бой. Кроме того, нынешние вожди
Китая хранят как зеницу ока целый ряд других мудрых заповедей башковитого
Ден Сяо Пина.
здорово повезло: во-первых, боинг был таким полупустым, что даже
северокорейскому генштабу явно не имело никакого смысла сбивать его ракетой.
Во-вторых, меня наконец-то сморило, потом добило таблеткой снотворного, а
поспать в полете аж до пересадки в Сеуле - это как месяц подряд покемарить
на лагерных нарах до выхода на свободу.
не взбодрил бы меня после 16 часов полета так, как взбодрила в забегаловке
тарелка лапши с огненным перцем и разным гадом морским...
нашими бабками-туристками: всюду в аэропорту чистота и порядок. Никакой
волокиты и чекистских придирочек при проверке паспортишек и виз. Никаких
провокаций со стороны таможенников. Тележки - на халяву. О как приятно было
увидеть над толпой встречающих картонный плакатик: ЮЗ плюс ИРА. Не хватало
на том плакатике только знака равенства и слова ЛЮБОВЬ.
китайцев многозначительно недосказать, недовыразить, недорисовать, но тут к
нам бросилась будущая наша переводчица, советчица, помощница и просто
подруга, показавшаяся с первого взгляда девушкой необыкновенно милой.
самом деле не совсем так, как мы их произносим с непривычки и из-за неумения
сходу соответствовать тонам низким и высоким в весьма сложной музыке -
именно музыке - китайского языка. Понимая это, Шау... Шо... Со... Шю...
Сю... сразу же предложила звать ее Айрин, то есть Ирина, Ира. Кстати, я, как
это водится при встречах в аэропортах мира, попытался расцеловать Шу-Сю, но
моя Ира вовремя меня одернула. Она читала, что в Китае к приветственным
поцелуям относятся не так, как во Внуково члены брежневского политбюро,
мусолившие бывало быдловатыми своими чмокалами лакейские физиономии
прибывших на поклон вассалов.
холуйски-жуликоватых и подлых, как в Шереметьево - не видать.
летели-то с пересадками... слипаются глаза, но вот не могу оторвать их от
панорамы Пекина. Неожиданно возникнув на горизонте, панорама этого древнего
города, слегка отретушированная, как вскоре до меня дошло, не жемчужно
розовым утренним туманом, подсвеченным чумазым солнышком, но, к сожалению,
безбожным промышленным смогом, буквально захватывала дух еще и потому, что
начали мы врубаться в, так сказать, пространство Самых Больших Удивлений.
мчалось по четырехрядному шоссе рядом с совместными же ситроенами, рено,
фиатами, ауди, хондами и прочими тойотами. Выглядела дорога не менее
элегантно, чем дивные шоссе Франции, Италии и Америки. По краям его торчали
щиты с яркими, но не безвкусными рекламами. Торчали, между прочим, щиты не
на столбах-времянках, а на изящных железобетонных конструкциях. Сие сходу
Русанов Владислав
Лукин Евгений
Орлов Алекс
Андреев Николай
Смоленский Вадим