ливров
освобождения - пятьсот ливров
тысячи ливров
обучение девочек из бедных семей - тысяча пятьсот ливров
спросил он.
затруднительно.
выздоравливающих.
горячка - у нас бывает иногда до сотни больных, и мы просто не знаем, что с
ними делать.
приходится мириться.
галереи.
бы, по-вашему, поместиться в одной этой комнате?
какие-то измерения и расчеты.
про себя. - Послушайте, господин смотритель, вот что я хочу сказать
-продолжал он громче. - Тут, по-видимому, какая-то ошибка. Вас двадцать
шесть человек, и вы ютитесь в пяти или шести маленьких комнатках. Нас же
только трое, а места у нас хватит на шестьдесят человек. Повторяю, тут явная
ошибка. Вы заняли мое жилище, а я ваше. Верните мне мой дом. Здесь же
хозяева - вы.
епископский дворец, а епископ занял больничный домик.
в этой записи. Как видим, он называл ее сметой распределения своих домашних
расходов.
Для этой святой души епископ Диньский являлся одновременно и братом и
пастырем; другом - по закону кровного родства и наставником - по закону
церкви. Она любила его и благоговела перед ним, не мудрствуя лукаво. Когда
он говорил, она слушала и не возражала, когда он действовал, она
безоговорочно одобряла. Одна лишь служанка, Маглуар, тихонько ворчала. Как
мы могли заметить, епископ оставил себе только тысячу ливров, что вместе с
пенсией Батистины составляло полторы тысячи ливров в год. На эти-то полторы
тысячи и жили две старушки и старик.
ухитрялся еще благодаря строгой экономии Маглуар и умелому хозяйничанью
Батистины угостить его хорошим обедом.
сказал:
с департамента даже разъездных, которые вам ежегодно обязаны выдавать на
содержание городского экипажа и на поездки по епархии. Прежние епископы
всегда пользовались этими деньгами.
правы.
внимание, назначил ему ежегодную сумму в три тысячи франков, занеся ее в
следующую статью расхода: "Ассигнование преосвященнейшему владыке на
содержание экипажа, на почтовые кареты и на разъезды по епархии".
член Совета пятисот, выказавший себя сторонником 18 брюмера и получивший в
окрестностях Диня великолепное сенаторское поместье, написал в раздраженном
тоне министру вероисповеданий Биго де Преамене конфиденциальную записку, из
которой мы дословно приводим следующие строки:
и четырех тысяч жителей? Издержки на разъезды по епархии! Да, во-первых,
кому они нужны, эти разъезды? А во-вторых, как можно разъезжать на почтовых
в этой гористой местности? Здесь нет дорог. Ездить можно только верхом. Мост
через Дюрансу у Шато - Арну, и тот едва выдерживает тяжесть двухколесной
тележки, запряженной волами. Священники все на один лад - жадны и скупы.
Этот притворился для начала порядочным человеком. Теперь он поступает, как
все. Ему понадобились экипажи и почтовые кареты! Как и прежним епископам,
ему понадобилась роскошь. Ох уж эти мне попы! Поверьте, ваше сиятельство, до
тех пор. пока император не освободит нас от всех этих долгополых, ничего
хорошего не будет. Долой папу! (Дела с Римом запутывались.) Я за Цезаря, и
только за Цезаря. И т. д. и т. д.".
других, но в конце концов пришлось ему подумать и о себе. Все свои
благотворительные дела он уладил. А уж эти три тысячи пойдут на нас.
Наконец-то!
разрешений, крестин, проповедей, с освящения церквей или часовен, венчаний
т. д., то епископ ревностно взимал деньги с богатых, но все до последнего
гроша отдавал бедным.
Как имущие, так и неимущие - все стучались в двери Мариэля; одни приходили
за милостыней, другие приносили ее. Не прошло и года, как епископ сделался
казначеем всех благотворителей и кассиром всех нуждающихся. Значительные
суммы проходили через его руки, но ничто не могло заставить его изменить
свой образ жизни и позволить себе хотя бы малейшее излишество сверх
необходимого.
наверху, то, можно сказать, все раздавалось еще до того, как получалось, -
так исчезает вода в сухой земле. Сколько бы ни получал епископ, ему всегда
не хватало. И он грабил самого себя.
приказов все имена, данные им при крещении, и местные бедняки, руководимые
любовью к своему епископу, из всех его имен бессознательно выбрали то,
которое показалось им наиболее исполненным смысла. Они стали называть его не
иначе, как "монсеньор Бьенвеню" {Бьенвеню (bienvenu) - желанный; желанный
гость (франц.).}. Мы последуем их примеру и при случае будем называть его
так же. Тем более что это прозвище нравилось и ему самому. "Я люблю это имя,
- говаривал он - Бьенвеню служит поправкой к "монсеньору".
правдоподобен; скажем одно - он правдив.
Глава третья. ДОБРОМУ ЕПИСКОПУ ТРУДНАЯ ЕПАРХИЯ
прекратил своих разъездов. Между тем путешествовать по диньской епархии
утомительно. Там мало равнин, много гор и почти нет дорог, о чем мы уже
знаем из предыдущей главы; там тридцать два церковных прихода, сорок один
викариат и двести восемьдесят пять приходских церквей. Объехать все это -
нелегкое дело. Но епископ преодолевал трудности. Он отправлялся пешком,
когда идти было недалеко, в одноколке - если предстояло ехать по равнине, и
верхом - в горы. Старушки сопровождали его. В тех случаях, когда путешествие
оказывалось им не под силу, он уезжал один.