Чтение 2–й страницы книги ~Макулатура~

-- В смысле -- имя. Ну, Генри или Абнер. Или Селин?

-- Нет, это просто Красный Воробей, и я не сомневаюсь, что вы можете
его найти. Я в вас верю.

-- Это будет стоить вам, мистер Бартон.

-- Если найдете Красного Воробья, я буду платить вам сто долларов в
месяц до конца жизни.

-- Хм-м... Слушайте, а может, дадите все вперед -- чохом?

-- Нет, Ник, вы спустите их на бегах.

-- Хорошо, мистер Бартон, дайте мне ваш номер телефона, и я этим
займусь.

Бартон дал мне номер телефона и сказал:

-- Я очень на вас надеюсь, Билейн.

И повесил трубку.

Так, дела пошли на лад. Но потолок протекал еще сильнее. Я стряхнул с
себя несколько капель, врезал саке, скрутил сигаретку, зажег, вдохнул и
закашлялся от дыма. Потом надел мой коричневый котелок, включил
автоответчик, медленно подошел к двери, открыл ее... Там стоял Маккелви. У
него была широченная грудь и плечи словно подбитые ватой.

-- Твоя аренда кончилась, гнида! -- рявкнул он. -- Выметайся отсюда в
жопу!

Тут я обратил внимание на его брюхо. Оно напоминало мягкую гору дерьма,
и кулак мой утонул в ней. Маккелви согнулся пополам, я встретил его лицо
коленом. Он упал, откатился в сторону. Отвратное зрелище. Я подошел, вытащил
его бумажник. Фотографии детей в порнографических позах.

Не убить ли его, подумал я. Но вместо этого взял его кредитную карточку
"Золотая Виза", пнул его в зад и спустился на лифте.

Решил пойти в магазин Реда пешком. Когда я на машине, меня вечно
штрафуют за неправильную парковку, а платные стоянки мне не по карману.

Я шел к Реду в угнетенном настроении. Человек рождается, чтобы умереть.
Что это значит? Болтаешься и ждешь. Ждешь маршрута А. Августовским вечером
ждешь пару больших грудей в гостиничном номере Лас-Вегаса. Ждешь, когда
заговорит рыба. Когда свистнет рак. Болтаешься.

Ред был на месте.

-- Тебе повезло, -- сказал он, -- разминулся с этим пьяницей Чинаски.
Приходил тут, хвастался своей новой серией марок.

-- Это ладно, -- сказал я. -- У тебя есть подписанный экземпляр "Когда
я умирала" Фолкнера?

-- Конечно.

-- Сколько стоит?

-- Две тысячи восемьсот долларов.

-- Я подумаю...

-- Прошу прощения, -- сказал Ред.

Он повернулся к человеку, листавшему первое издание "Домой возврата
нет".

-- Пожалуйста, поставьте книгу в шкаф и убирайтесь к чертовой матери!

Это был хрупкий человечек, весь согнутый. И одет в какой-то желтый
резиновый костюм.

Он поставил книгу в шкаф и прошел мимо нас к двери; глаза у него были
на мокром месте. А дождь на улице перестал. Желтый резиновый костюм был ни к
чему.

Ред посмотрел на меня.

-- Можешь представить, некоторые из них приходят сюда, облизывая
мороженое!

-- Могу представить себе кое-что похуже.

Тут я заметил, что в магазине еще кто-то есть. Он стоял в глубине. Я,
кажется, узнал его по фотографиям. Селин. Селин?

Я медленно подошел к нему. Совсем близко. Уже мог разглядеть, что он
читает. Томас Манн. "Волшебная гора".

Он увидел меня.

-- У этого парня проблема, -- сказал он, подняв книгу.

-- Какая же? -- спросил я.

-- Он считает скуку Искусством.

Он поставил книгу на полку и стоял передо мной, похожий на Селина.

Я посмотрел на него.

-- Это поразительно, -- сказал я.

-- Что?

-- Я думал, вы умерли, -- сказал я.

Он посмотрел на меня.

-- Я думал, что вы тоже умерли, -- сказал он.

Мы стояли и смотрели друг на друга.

Потом я услышал Реда.

-- ЭЙ, ТЫ! -- заорал он. -- УБИРАЙСЯ ОТСЮДА К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!

Нас было только двое.

-- Кому из нас убираться? -- спросил я.

-- ТОМУ, КОТОРЫЙ ПОХОЖ НА СЕЛИНА! УБИРАЙСЯ ОТСЮДА К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!

-- Но почему? -- спросил я.

-- Я СРАЗУ ВИЖУ, КОГДА ОНИ НЕ СОБИРАЮТСЯ ПОКУПАТЬ!

Селин, или кто он там, направился к выходу. Я за ним.

Он пошел к бульвару, остановился у газетного киоска.

Сколько помню, этот киоск стоял там всегда. Я вспомнил, как двадцать
или тридцать лет назад подцепил там трех проституток. Я отвел их всех к себе
домой, и одна дрочила моей собаке. Им это казалось забавным. Они были пьяные
и на колесах. Потом одна проститутка пошла в ванную, упала там, разбила
голову о край унитаза и все вокруг залила кровью. Я подтирал за ней большими
мокрыми полотенцами. Потом уложил ее в постель, посидел с остальными, и
наконец они ушли. Та, что в постели, пробыла еще четыре дня и четыре ночи,
выпила все мое пиво и без конца говорила о своих двух детях в восточном
Канзас-Сити.

А этот человек -- Селин? -- стоял у киоска и читал журнал. Подойдя
ближе, я разглядел, что это "Нью-Йоркер". Селин(?) положил его на место и
посмотрел на меня.

-- У них только одна проблема.

-- Какая?

-- Они просто не умеют писать. Ни один из них.

Мимо проезжало пустое такси.

-- ЭЙ, ТАКСИ! -- крикнул Селин.

Такси притормозило, он подскочил к машине, задняя дверь открылась, и он
влез.

-- ЭЙ! -- закричал я. -- Я ХОТЕЛ У ВАС СПРОСИТЬ!

Такси промчалось к Голливудскому бульвару. Селин высунулся из окна,
показал мне средний палец. И уехал.

Первый раз за десятки лет я повстречал в этих местах такси -- то есть
незанятое, без пассажира.

Ну, дождь перестал, но тоска не проходила. К тому же стало прохладно, и
пахло так, как будто кто-то мокрый испортил воздух.

Я втянул голову в плечи и отправился к Муссо.

У меня была кредитная карточка "Золотая Виза". Я был жив. И кажется,
даже стал ощущать себя Ники Билейном. Я стал напевать мотивчик Эрика Коутса:
Ад таков, каким ты его устроишь.
4

Я посмотрел в словаре Вебстера. Селин, 1891 -- 1961. На дворе был 1993-
й. Если он жив, значит, ему 102 года. Неудивительно, что ЛЕДИ СМЕРТЬ его
разыскивает.

А тот, в книжном магазине, выглядел на 40-50. Ну ясно. Он не Селин. Или
&% он придумал, как победить процесс старения. Взять кинозвезд: они снимают
кожу с зада и приживляют к лицу. На заду кожа морщится позже всего.
Последние годы они дохаживают с ягодицами вместо лиц. Пошел бы на это Селин?
Кому охота дожить до 102 лет? Только дураку. И с чего бы Селину захотелось
жить так долго? Все это -- какое-то сумасшествие. Леди Смерть сумасшедшая. Я
сумасшедший. Пилоты авиалайнеров сумасшедшие. Никогда не смотри на пилота.
Поднимайся на борт и заказывай выпивку.

Я понаблюдал, как трахаются две мухи, и решил позвонить Леди Смерти.
Расстегнул ширинку и ждал ответа.

-- Алло, -- послышался ее голос.

-- М-м-м, -- сказал я.

-- Что? А, это вы, Билейн. Как продвигается дело?

-- Селин мертв. Он родился в 1891 году.

-- Статистика мне известна, Билейн. Слушайте, я знаю, что он жив... где-
то... и в книжном магазине мог быть он. Вы что-нибудь выяснили? Он мне
нужен. Очень нужен.

-- М-м-м... -- сказал я.

-- Застегнитесь.

-- А?

-- Дурак, я сказала застегнись.

-- А... Сейчас...

-- Я должна определенно знать, есть он или нет его. Я вам сказала: у
меня с ним не клеится. Психологический тормоз. Бартон рекомендовал вас,
сказал, что вы один из лучших.

-- А, да, кстати, я как раз сейчас работаю на Бартона. Пытаюсь
разыскать Красного Воробья. Что вы об этом думаете?

-- Слушайте, Билейн, распутайте историю с Селином, и я вам скажу, где
Красный Воробей.

-- В самом деле, леди? О, я бы для вас что угодно сделал!

-- Ну например!

-- Ну, убил бы моего любимого таракана, выпорол бы ремнем мать, если бы
она была здесь...

-- Хватит молоть! Я начинаю думать, что Бартон меня разыграл.

Беритесь-ка лучше за дело. Или вы распутаете историю с Селином, или я
за вами приду.

-- Одну минутку, леди.