скорбящий сидит на полу, поэтому подножие (низкая скамеечка) ему -- как
столик. В эти дни не едят горячего и только читают связанные с трауром и
горем страницы Писания и Талмуда.
каждой строке намек на год ее кончины(13). Заговорил Готлиб с отцом о выборе
надгробья, но отец не слышал его речей. Так прошли поминальные дни.
кручина легла на нас и весь год не отступала. Вернулся отец к делам и,
возвращаясь с работы из лавки, безмолвно ел хлеб свой. А я в горе говорила:
забыл-позабыл меня отец, позабыл, что жива я.
сказал: пошли, справим надгробие маме. Надела я шляпку, взяла перчатки и
сказала: вот я, отец. И отец удивился мне, будто до этого дня не видел, что
я в трауре. Открыл дверь, и вышли мы из дому.
Провел рукой по лбу и сказал: не запоздала бы весна в прошлом году, не
умерла бы она. И вздохнул. И пошли мы по стогнам града, и взял отец меня под
руку и сказал: пошли туда.
отец и сказал ей: скажи нам, добрая женщина, здесь ли пан Мазал? Отставила
старуха лопату и сказала: да, пане, пан Мазал у себя. Взял меня отец за руку
и сказал: идем, дочка, пошли в дом.
пригожа, и бумаги горкой на столе, и дух печали витает над ликом мужа. И
сказал отец: вот я пришел к тебе, составь надгробье. И муж будто узнал, кто
пришел к нему, и прикрыл рукописи и поздоровался, а меня по щеке погладил и
сказал: как ты подросла(16). Увидела я мужа и вспомнила мать. Также рукой
провел он, как она проводила. А отец стоял против мужа. Стояли они лицом к
лицу. И сказал отец: кто гадал, что Лия покинет нас. И озарился лик мужа,
что в горе сравнил его отец с собой. Не понял он, что обо мне говорил отец.
Поднял он скатерть, вынул лист и вручил отцу. Взял отец лист и прочел, и
слезы его покрыли следы слез на листе. Увидела я лист и письмена и
удивилась, ибо такой лист и такие письмена уже видала я. Так бывает у меня,
вижу вещь и думаю: уже видала. И следы слез не чужды мне были.
горле. Нахлобучил шапку, и мы ушли. И пришли в город и вошли домой, когда
Киля зажигала лампу. Я готовила уроки, а отец читал эпитафию.
листах слова надгробия, что написал Акавия Мазал. Я и отец встали одесную и
ошую, подбирая буквицы для надгробия. Не нашлись письмена, что по духу отцу.
Стоял в дому книжный шкап. Однажды отец глядел на листы и никак не мог найти
пригожие письмена. И достал отец книгу, и посветлело в глазах у него. И еще
смотрел он в книги. И туга милосердия простерлась над нашим домом. Почти
забыл отец маму в те дни, когда искал письмена для надгробия. Как птица в
полете не устает собирать ветки для гнезда, не уставал отец мой.
надписи. А дни -- первые дни весны были. И вершил камнетес свою работу во
дворе. Ударил по камню, и буквицы сложились в стихи, когда били слова по
камню, и в звук сливались содружно. И сделал камнетес памятник, из мрамора
сделал памятник, и вычернил буквицы. Так сделал с буквами надгробья. А
заглавье вызолотил золотом. И свершилось деяние надгробья, и в указанный
день стоял памятник на могиле. Пошел отец и люди с ним на кладбище вознести
заупокойную молитву. И положил отец голову на камень, а рука его держит руку
Мазала. И с того дня, как поставили мы надгробье, изо дня в день ходили мы с
отцом на могилу, кроме дней Пасхи, ибо не посещают могилы в праздник.
Надела я праздничное платье и подошла к отцу. Сказал отец: новое платье у
тебя. И сказала я: праздничные одежды это. И мы пошли.
Господь опечалил душу мою, и стала я. И спросил меня отец: почто
остановилась? И сказала я: думу подумала, зачем надела я праздничное платье.
Неважно, сказал отец, пошли. Сняла я перчатки и радовалась холодному ветру,
овевающему мои руки. И вышли мы из города.
к дому Мазала, и вот Мазал спешит нам навстречу. И снял отец шляпу и сказал:
обыскал я все се ларцы, и смолк отец перевести дух. Затем открыл уста отец и
сказал: попусту трудился я. Искал и не нашел.
издать твои стихи, искал во всех ее ларцах и не нашел. Мазал дрожал. Плечи
его тряслись, и слова не ответил. А отец переминался с ноги на ногу,
протянул руку и спросил: нет ли у тебя списка? И сказал Мазал: нет.
или четырьмя, получается слово или корень слова, и такое слово или его
производное и было в каждой строке акростиха, предложенного Готлибом.
родственники в течение года после смерти, а затем только по поминальным
дням.
Западной Украине), поэтому на Пасху еще холодно.
и последним -- полными праздниками.
затем и не оставил себе списка. И взялся отец за голову и застонал. А Мазал
ухватился за углы стола и сказал: а она умерла. Умерла, сказал отец и смолк.
День совсем истек, вошла служанка зажечь лампу. Попрощался отец, и мы вышли.
Мы вышли, а Мазал потушил лампу.
вечером приходил отец с работы из лавки, и мы ужинали. Молча сидели мы за
столом и слова не молвили.
займешься сейчас? Я сказала: уроки приготовлю. И сказал он: а иврит забыла?
Сказала я: не забыла. Сказал он: найду тебе учителя и научишься ивриту; и
нашел отец учителя по сердцу и привел его домой, и повелел отец учителю, и
стал тот учить меня грамматике. Как весь народ, считал отец грамматику
главным в иврите. И стал учить меня учитель ивриту, и правилам, и
спряжениям, и смыслу слов "превыше скота"(18), и силы мои иссякли. А кроме
учителя грамматики взял мне отец меламеда -- наставника -- учить меня
Пятикнижию и молитвам. Ибо привел мне отец учителя учиться грамматике, коей
девиц не учат, и наставника, дабы научил тому, что ведают оне(19). Изо дня в
день приходит наставник, и Киля подносит ему стакан чаю и пирог. А если
сглаз или порча у нее, подойдет к наставнику, и он заговорит ее. И в речах
смешинка блестела у него в бороде, как в зеркале.
"плюсквамперфект" и совершенное причастие не понимала я. Как попугай
говорила я непонятные слова. Раз скажет учитель: впустую твои старания,
напрасно силы тратишь, а раз похвалит слова мои, потому что повторила я речи
его слово в слово. И сказала я разуму: уходи прочь, а памяти сказала:
подсоби!
когда уйдет наставник, но не ушел наставник. Сидели они, и пришла Киля из
кухни, и сказала Киля наставнику: сон мне снился, и перепугалась я. Спросил
он: что тебе снилось, Киля? И сказала она: маленького немца в красном
колпачке видала. Спросил он: и что же он делал, немец этот? И сказала: рыгал
и зевал. И я как встала -- все чихаю. И сказал ей наставник: встань, и
прочту я заговор, унесет ветер твоего немца за тридевять земель, и чихать
перестанешь. Встал и закрыл глаза и плюнул трижды в сторону учителя и
нашептал ей заговор. И не успел кончить наставник, как вскочил учитель и
вскричал: обман и жульничество, невежеством женским пользуешься! А наставник
крикнул ему: безбожник, над обычаями Израиля потешаешься! Рассердился
учитель, повернулся и ушел. И с того дня будто подкарауливал наставник
учителя: когда бы ни пришел ко мне учитель, а наставник уже тут как тут.
Тогда перестал учитель приходить. Стал наставник учить меня Библии -- по
главе в неделю. Раньше мы полглавы в неделю проходили, а как перестал
учитель приходить, стали мы проходить целую главу. Помню, напев его услаждал
мой слух, ибо дух прелести молитв осенял меня.
раздавалось вкруг нас. Распустят тонкие крылья, и красное брюшко золотом
сияет в свете дня. А то слышен в комнате тихий стук: это кузнечик дерево
долбит. И испугалась я, вдруг умру. Ибо смерть предвещает этот звук.
книгу из книг покойницы мамы, и прочла я два столбца в книге, чтобы
выговорить слова, которые мама-покойница говорила. И изумилась я, что поняла
их. Так я стала читать книги. А когда стала читать, увидела, что знакомы мне
эти рассказы. Так ребенок слышит, как мама его агукает и верещит, и вдруг
понимает, что это его имя она произносит, так было со мной при чтении книг.
платье, которое носила еще год назад, до траура, потому что не впору стало
мне оно. Отец был дома, и пришел к нам врач. Обрадовался его приходу отец,
потому что с врачами он водился во все дни жизни покойницы мамы. Сказал врач
отцу: что вы сидите дома, когда на дворе лето летнее. Взял меня врач за руку
и сосчитал пульс. Почуяла я запах его одежд: и запах его одежд, как запах
мамы но хвори. Сказал врач мне: как ты подросла. Еще несколько месяцев, и на
"ты" к тебе не обратишься. И спросил: сколько тебе лет? Сказала я врачу: лет
жизни моей четырнадцать годов. Увидел он шитье и сказал: и рукоделием ты
владеешь? "Пусть чужие уста, а не свои тебя славят", -- процитировала я.