Чтение 2–й страницы книги ~Распечатыватель сосудов, или на Моисеевом пути~

Меряча выкуп. Хотя требовать его пришлось бы разве что с институтской
администрации -- жил Меряч один как перст. Если бы это оказалось
политической акцией (хотя несчастный завлаб из Института физиологии не
министр и не генеральных прокурор, что его похищать?), то в обмен на его
жизнь были бы уже выдвинуты какие-то требования. Наконец, если бы это была
работа каких-то занюханных террористов (а не занюханных у нас, слава Богу,
нет), кто-то уже взял бы на себя ответственность за акцию. Да и труп в этом
случае наличествовал бы. Самым натуральным и вещественным образом. Как и в
том случае, если бы здесь имела место обычная уголовщина. А раз ничего этого
нет ( остается предположить, что уважаемый доктор Меряч сам очень захотел
исчезнуть. Либо же попросту провалился в какой-нибудь канализационный
колодец, где его бренные останки и найдут со временем. Найдут совершенно
случайно, ибо все неподходящие места, где человек может свернуть себе шею,
обыскать практически невозможно. И только чудом может обнаружиться
когда-нибудь его "датсун-кабинет", перекрашенный и с перебитыми номерами: не
останется же машина бесхозной на улице, всегда сыщется, кому этим заняться.
Наконец, если допустить, что ни та, ни другая версия не соответствует
действительности, -- от этой истории попахивает чем-то совсем уж грязным.

-- Послушай, Феликс, -- сказал я. -- Если твоим молодцам не справиться,
при чем здесь я? Клиента у меня нет, ты сам говоришь, что Меряч твой --
сиротинушка неженатая. А я всего-навсего частный сыщик.

-- С репутацией.

-- Допустим. Но это ничего не меняет. К тому же, не забудь, меня ждет
гостиница в Севастополе.

-- Не упрямься. Перс, -- тихо сказал Феликс, и я вдруг впервые заметил,
что лицо у него очень усталое, а глаза( Нехорошие были глаза. Не хочу я быть
генералом, если к золотым погонам выдают в придачу такие глаза. Впрочем,
генералом я в любом случае быть не хочу. -- Учти, прошу тебя не только я.

-- А кто еще?

Феликс выразительно возвел очи горе.

-- Президент Биармии, что ли? -- полюбопытствовал я.

-- Не заносись. Министра внутренних дел тебе мало?

-- Плевать мне на министра. Твоей просьбы вполне хватило бы. Но
понимаешь, не мое это дело. И влезать я в него не хочу.

( А я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, Перс.

-- Даже так? -- это становилось интересно. Такого нажима я еще ни разу
не испытывал -- с тех пор, как комиссовался из полиции.

-- Понимаешь, Перс, я действительно не хочу, но учти, твой патент
зарегистрирован в Управлении. И там же может быть признан недействительным.

Вот это да! Каюсь, такого я от Феликса не ожидал. Когда я выправлял
патент, Феликс -- он тогда еще не был Высоким Начальством, но весил, прямо
скажем, немало -- стоял за меня горой. И не в последнюю очередь благодаря
ему я стал тогда первым в столице частным сыщиком. Парочка агентств, правда,
была. Занимались они, в основном, той же защитой от рэкета. Меня туда
приглашали, но от такой работы я давно уже устал. А вот сыщиком-одиночкой я
стал первым. И на тебе -- теперь тот же Феликс( Припекло же его, однако,
если старого товарища сует головой в дерьмо!

-- А как насчет закона об обжаловании? Ведь надо еще найти, за что
лишить патента. А я, между прочим, чист.

-- Ой ли? -- во взгляде Феликса проступило участие. Ему явно не по себе
было от роли, которую приходилось играть. Но помогать ему я не собирался. --
Частный сыск -- сам знаешь( Балансирование на грани. И всегда можно выискать
тот шаг, что уже за гранью. И не один. Перс, правда?

К сожалению, мы знали это одинаково хорошо. Нет, я, пожалуй, все-таки
лучше.

-- Ну, спасибо, -- сказал я как мог холодно. -- Комиссионных я,
конечно, не предлагаю, -- кому за взятки сидеть охота? Но при случае отплачу
той же монетой.

-- Не злись, Перс. Потом все поймешь. Нет у меня выхода, поверь.

-- А у меня, между прочим, нет клиента.

-- Будет, -- пообещал Феликс и, не повышая голоса, произнес в воздух:
-- Лейтенант, пригласите(

Старая штучка: селектор врубается на кодовое слово. Пока мы просто
беседуем, адъютарь пребывает о нашем разговоре в полном неведении, но как
только прозвучит: "Лейтенант!" -- у него включается громкая связь. Или не
громкая -- не суть важно.

-- Стоп! -- перебил я. -- Никаких "пригласите". Если нужно ( пусть
клиент обратится в мою контору. Я там буду через час. И не забудь, Феликс,
мне еще нужно покрытие убытков за несостоявшийся отпуск.

-- Лейтенант, отставить, -- так же в воздух приказал Феликс. -- Не
беспокойся, убытки тебе покроют. И вот еще что, держи меня в курсе, ладно?

-- В курсе я могу держать лишь клиента. А тебя -- только чтобы не быть
обвиненным в сокрытии преступления.

-- Будь по-твоему, -- махнул рукой Феликс. -- Но если что -- не забудь,
я тебя жду. У тебя все мои телефоны есть?

-- Нет, -- сказал я. -- И искать не стану. И учти, Феликс, если вдруг
надумаешь пригласить на день рождения -- не жди. Не приду.

Когда я уходил, лейтенант проводил меня взглядом, но из-за стола не
встал. И черт с ним.

На улице по-прежнему шел дождь.

Конторой мне служила двухкомнатная квартира в бельэтаже старого, но еще
достаточно представительного дома на Якорной. Уже четвертый год я арендовал
ее у одной симпатичной, хотя и весьма прижимистой старушенции, безвылазно
обитавшей на ферме у сына. Правда, за такое удовольствие приходилось
ежемесячно отстегивать по пятьсот кун, -- но с тех пор, как деда пошли на
лад, меня это не слишком смущало. Тем более, что такие расходы вычитаются,
слава богу, из суммы, подлежащей налогообложению. Зато расположение конторы
в Старом центре повышало престиж фирмы. В двух комнатах тоже был свой резон.
Клиент клиенту рознь -- эту нехитрую истину я усвоил быстро. И потому завел
разные приемные: "деловую" и "задушевную". Первая откровенно отдавала
присутствием, вторая -- будуаром. Довершала картину Магда -- студентка
юрфака, которую я выбрал исключительно за внешние данные; это срабатывало
безотказно. А когда у Магды обнаружились и некоторые деловые качества, я
счел их бесплатным приложением к экстерьеру. Я платил ей по три стипендии в
месяц за восемнадцать часов в неделю. И пока что мы были довольны друг
другом.

-- Должен сообщить вам пренеприятное известие, -- заявил я Магде с
порога. -- К нам едет клиент.

-- А отпуск?

-- Лейтенант, отставить! -- гаркнул я, не очень удачно подражая голосу
Феликса. Магда недоуменно повела плечом. -- Ничего не поделаешь, этого
клиента принять придется. Отпуск пока подождет.

-- Мне-то что, -- отозвалась Магда. -- Мне лишние деньги не помешают, а
июнь так и так в городе торчать -- сессия. Вас жалко, Марк. Куда его
заводить?

-- В "деловую". А пока, если успеешь, сообрази-ка чаю. Что-то мне после
генеральского кофе пить хочется(

Мы как раз успели отчаевничать в кухне, когда в прихожей аккуратненько
тренькнул звонок. Клиент оказался под стать звонку -- такой же гладенький да
аккуратненький. Когда Магда ввела его в "деловую", я с непроницаемой
физиономией гонял по дисплею зайчика; бедняге угрожали все мыслимые и
немыслимые опасности ( от динозавра до браконьера. Но со стороны это
выглядело вполне солидно. При появлении посетителя я тут же выключил свою
"охтинку" и, чуть привстав, жестом указал на кресло. Гость чинно уселся. Я
взглядом отпустил Магду, и та удалилась, неслышно притворив дверь.

-- Слушаю вас.

-- Мне рекомендовал обратиться к вам генерал Керро, -- начал клиент.

-- Знаю. Но давайте начнем с другого(

Через полчаса я уже знал, что Фальстаф Пугоев (и откуда только пошла
эта идиотская мода на литературные имена?) доводится доктору Мерячу
родственником. Правда, настолько дальним, что моих, например, познаний в
генеалогии, простирающихся до кузин и внучатых племянников, оказалось для
постижения степени такого родства явно недостаточно. Однако бумаги
подтверждали оное со всей очевидностью. Работал господин Пугоев в какой-то
инновационной фирме в Каргархольме. О Викторе Меряче он вроде бы слыхал от
кого-то в детстве, но в жизни с ним не встречался и никогда не испытывал на
сей счет трогательного родственного интереса. Проснулся интерес лишь вчера,
когда полиция принесла Пугоеву весть об исчезновении родича. А заодно -- и
приглашение прибыть в столицу и посетить генерала Керро. Оперативно работает
Феликс, ничего не скажешь! Двигала господином Пугоевым отнюдь не
христианская любовь к ближнему. Если Меряч найдется, то не сможет не оценить
прилива пугоевских родственных чувств, на худой конец -- возместит расходы;
если же нет ( наследство покроет все потери с такой лихвой, что ради этого
стоит поиздержаться. Толком о финансовых обстоятельствах Меряча господин
Фальстаф, естественно, ничего не знал, но один только дом на Овечьем берегу
стоит много больше, чем я мог бы потребовать за услуги. Раз в сто больше.
Если не в тысячу. И это при том, что щадить пугоевской мошны я отнюдь не
собирался.

Мою цену он принял настолько легко, что мне даже обидно стало. И
возникло ощущение, что платит он не из своего кармана. Уж не из каких-нибудь
ли министерских фондов, о существовании которых в полицейскую свою бытность
я и не подозревал? Согласитесь, какой нормальный человек равнодушно
расстанется с пятью тысячами кун -- причем лишь в виде
двадцатипятипроцентного задатка? Фальстаф же выписал чек, не моргнув глазом.
Погашение всех связанных с работой расходов предусматривалось в подписанном
нами соглашении отдельной статьей. Да, такого прибыльного дела у меня еще не