шум вдруг стих и наступила тишина. Вероятно, зверь - олень или лиса -
помчался в другую сторону, так как до меня не доносилось больше ни единого
звука. Я вошел в дом и поставил на плиту чайник, чтобы вскипятить воду для
чая.
лая. Я оставил еду и вышел: тотчас же мне стало ясно, что охота совсем
близко. Из лесу выскочила великолепная лисица, она мчалась в мою сторону,
измученная погоней, собаки шли за ней след в след. Лисица как будто
увидела распахнутую калитку и кинулась прямо в нее. Но я по глупости
показался ей; заметив меня, она резко свернула и уже без всякой надежды на
спасение понеслась вдоль ограды. Я проклинал себя, как мог: сейчас псы
нагонят ее и она погибнет по моей вине. Позабыв об опасности, грозящей
любому, кто окажется на пути разъяренных гончих, я бросился вперед,
размахивая руками и рискуя быть опрокинутым наземь; я хотел напугать зверя
и заставить его вернуться назад к калитке. Но лисица мчалась прочь от
меня, в панике ища какую-нибудь дыру в изгороди, всего на один шаг впереди
истерически рычащей своры. Я уже зажмурился, чтобы не видеть кровавой
сцены. От душераздирающего лая у меня звенело в ушах.
громким, прерывистым, озадаченным дыханием. Собаки сгрудились вокруг меня,
они вертели головами, ошеломленно глядя по сторонам.
торчала пара голых ног. Ноги бились в воздухе, пытаясь помочь туловищу
протиснуться сквозь доски, обдирая о них кожу в кровь. Один или два пса,
подбежав, обнюхали ноги и, поджав хвосты, трусливо повернули назад. Тем
временем вдали показались охотники, и у меня не оставалось времени ни
размышлять, ни удивляться. Я вбежал в калитку и резким рывком вытащил
существо из щели. Оно отбивалось, пытаясь вырваться; в руку мне
безжалостно вонзились острые зубы. Но я придавил его сверху всем телом и
крепко прижал к траве. В этот момент я услышал конский топот, крики,
расспросы, удивленные возгласы. Миг этот показался мне нескончаемым: лежа
на земле, в полной темноте, я продолжал бороться с неведомым существом, из
последних сил удерживая его. На самом деле это длилось всего одно
мгновение. Послышались команды, щелканье хлыста. Собаки взвыли. Лошадиные
копыта простучали барабанную дробь вдоль изгороди, в нескольких футах от
моей головы. Наконец охотники умчались прочь. Когда все стихло, я слегка
ослабил хватку. Существо даже не шевельнулось. Оно бессильно лежало на
боку, без признаков сознания.
2
события. Могу лишь заверить, что усомнился в увиденном собственными
глазами не меньше любого скептически настроенного читателя. Да и позже,
когда все сомнения окончательно отпали, я множество раз пересматривал в
памяти каждую секунду, каждый образ того вечера, когда преследуемая
гончими лисица прямо на моих глазах вдруг превратилась в женщину. Я могу
лишь утверждать, что какой-нибудь фокус, трюк (с целью мистификации - но
кого и зачем?) был бы еще более невероятным и потребовал бы присутствия
поистине гениального иллюзиониста, обернувшегося невидимкой в самой гуще
беснующейся своры. Да и продолжение событий сделало такого рода
предположение еще более нелепым, чем само происшедшее чудо.
вовсе не о самом чуде. О нем я уже рассказал, и мне нечего добавить к
вышеописанному. А вот последующие события вполне заслуживают тяжкого
писательского труда, предпринятого мною. Чудо там или не чудо, а события
все равно развивались бы именно так. Остальное же не имеет никакого
значения, разве что для умов, терзающихся метафизическими проблемами. Ну
так пускай помучаются над этим вопросом, если им это в радость.
сада, под темным небом, где уже поблескивали первые звездочки, и
остолбенело таращился на юное нагое существо, без чувств лежащее у моих
ног, - существо, которое, если и было всего лишь лисицей, тем не менее
внешне обладало теперь всеми признаками молодой девушки.
взял ее на руки. Ее худенькое тело почти ничего не весило. Глаза были
закрыты, тонкие веки посинели от изнеможения, а может быть, и от холода.
Когда я приподнял ее, она встрепенулась и как бы ощерилась - я хочу
сказать, что верхняя губа ее вздернулась, обнажив маленькие, но очень
острые зубки, сквозь которые раздалось угрожающее звериное ворчание. Но
этим дело и ограничилось. Ворчание перешло в прерывистое хриплое дыхание.
было отнести ее на ферму. Там я мог бы доверить ее заботам фермерши. Но
ведь при ее чудесном превращении никто не присутствовал. Как же я объясню
все это? Представьте себе только: я вхожу к своим фермерам, неся на руках
совершенно голую девушку, полумертвую, изнуренную, сплошь покрытую
царапинами и кровоподтеками. Что они вообразят? Нет, это невозможно. Нужно
отнести ее к себе домой, моля бога, чтобы никто - ни издали, ни вблизи -
не заметил меня с этой странной ношей. К счастью, мне удалось
беспрепятственно добраться с нею до дверей дома.
наполнять водой ванну, стараясь при этом думать только о самых необходимых
в данный момент жестах, а не пытаться осмыслить происходящее. И однако мой
скорбный внутренний голос отдавал должное Дэвиду Гернету. Я упрекал себя
in petto [мысленно (лат.)] в своем пресловутом здравомыслии, в дурацком
неверии. "Есть многое на свете, друг Горацио..." ["Есть многое на свете,
друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам" - фраза из трагедии
Шекспира "Гамлет"] Ну конечно, как же иначе! Чуть что, великий Вилли у нас
на языке! Как это похоже на тебя, книжный ты червь! А вот попытайся-ка
пораскинуть мозгами сам, без посторонней помощи. Я глядел на струю теплой
воды, бегущей в ванну, и начинал смутно провидеть последствия своего
деяния. Итак, ты находишься в доме наедине с женщиной, лежащей в твоей
постели, нагой, как на Страшном суде, но ведущей свое происхождение отнюдь
не от Адама и Евы, не имеющей ни метрики, ни малейшего намека на паспорт
или на какое бы то ни было гражданское состояние. Что ты собираешься с ней
делать? Кому сможешь ее показать? Как привести все это в соответствие с
законом об иммиграции? Кто поверит твоим россказням? Да ведь это же еще
хуже, чем убийство, сообразил я вдруг с ужасом. Мужчиной или женщиной
меньше - это еще можно хоть как-то объяснить, особенно если речь идет об
иностранце: ну просто взял да уехал на родину. Но лишний человек!.. Как
объяснить его появление? Я уже видел себя виновником страшного
беззаконного деяния, которое, будучи прямо противоположным убийству, тем
не менее не переставало от этого быть актом того же порядка, столь же явно
противоречащим закону.
женщина, а лисица! Ибо она была именно лисицей и сразу же доказала мне
это. Когда ванна наполнилась водой, я подошел к кровати, чтобы взять
странное существо на руки, и оно мгновенно сверкнуло на меня острым, живым
звериным взглядом. Тем не менее оно позволило унести себя в ванную. Что
это - крайнее изнеможение или начало доверия? Я уже было приготовился
умилиться, но тут ее тело коснулось воды; она бешено выгнулась, забилась у
меня в руках, вырвалась и попыталась выскочить из ванны. Я в свою очередь
старался удержать ее там. Воспоследовала схватка, которую я не скоро
забуду. В три секунды я вымок с головы до ног, что, принимая во внимание
мой осенний костюм из вельвета и замши, сделало меня тяжелее медведя. Она
намертво впилась своими острыми зубами в мой галстук и не выпускала его. К
счастью, я весил примерно вдвое больше ее, и она, без того сильно
изнуренная, начала слабеть. Да и теплая вода, наверное, постепенно оказала
на нее благотворное воздействие. Как бы то ни было, она наконец
успокоилась. Бережно и очень осторожно я принялся обмывать губкой ее
бедное израненное тело - зрелище было столь плачевным, что решительно
исключало всякое вожделение; она не сопротивлялась и только тихонько
постанывала, когда губка касалась раны. Глаза ее были широко открыты, но
на меня она не глядела. Временами внезапная дрожь выдавала ее желание
убежать, но стоило мне положить ей руку на плечо, как она затихала.
Впрочем, под конец она, видимо, настолько разомлела, что закрыла глаза и,
казалось, задремала.
халат, вытереть и уложить в постель. И вот тогда-то, сбрасывая с себя
мокрую одежду и также натягивая халат, я смог убедиться в том самом
знаменитом коварстве, в прославленной хитрости Лисицы, знакомой мне доныне
лишь по басням Эзопа и прочей литературе. Внезапно обернувшись, я успел
заметить, что она и не думала спать. Напротив, она в упор смотрела на меня
своими узкими, необыкновенно живыми глазами. Но в тот же миг она
притворилась, будто спит глубоким сном. Я понял, что она стережет удобный
случай для бегства.
необъяснимые побуждения и чувства. Казалось бы, если она собирается
сбежать, чего уж лучше! Ей хочется вновь обрести свободу, вернуться к
дикой жизни? Ну и прекрасно, малышка, беги, куда хочешь! Возвращайся к
себе в лес! И скатертью дорожка, никаких проблем! Вот какой должна была бы
оказаться нормальная реакция здравомыслящего человека на эту хитрость, на
это явное намерение вырваться на волю. Ну так вот: я думал совсем иначе. Я
понял: если она убежит, я никогда себе этого не прощу. Я рассуждал так:
если она решила вернуться в лес к своей дикарской жизни, то либо ее ждет
там смерть от голода, холода и прочих опасностей, либо ее рано или поздно
Максимов Альберт
Никитин Юрий
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Соломатина Татьяна