read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Даже так? - усмехнулся Бердичевский, позабавленный рассказом. Кто бы мог ожидать от житомирского гобсека подобной впечатлительности?
- Я вам не буду пересказывать всё, что мне сообщили солидные люди про еврея по имени Магеллан, потому что это получится долго и ночью вам обязательно приснится кошмар, а кому нужны кошмары в ночь на субботу? Я расскажу вам только то, что я видел собственными глазами, а потом вы уже будете говорить "даже так?" и усмехаться, ладно? - Голосовкер передернулся от нехорошего воспоминания. - Вы думаете, я мишугенер, чтобы за здорово живешь или даже с большого перепугу отдавать на какие-то болота двадцать тысяч? Два дня - это два дня, подумал я. За два дня Господь Бог успел отделить свет от тьмы и воду от суши - если уж говорить о болотах. Я прочел в одесской газете, что завтра у "Мегиддо-Хадаш" митинг, и решил посмотреть, что это за люди. Если совсем страшные - нынче же сбегу в Житомир, пускай мсье Магеллан поищет ветра в поле. А если не очень страшные, то сначала закончу свои одесские дела, а сбегу уже потом.
Пришел. Ну, митинг как митинг. Один еврей кричит громкие слова, другие слушают. Потом выходит другой еврей, тоже кричит. Потом третий. Долго кричат и во всю глотку, а слушают не очень хорошо, потому что евреи любят сами говорить, других слушать не любят. А потбм вышел Магеллан. Говорил тихо и недолго, но слушали его так, как у нас в синагоге слушают кантора Зеевзона, когда он приезжает из Киева со своим хором из восемнадцати певчих. И когда Магеллан закончил и сказал: "Кто с нами - подписывайтесь под Хартией" (была у них какая-то там Хартия, вроде клятвы или присяги), то выстроилась целая очередь из парней и девушек. Все захотели осушать болота и сражаться с арабскими бандитами. И я подумал себе: Бог с ними, с одесскими делами, нынче же уезжаю в Житомир. Только вдруг расталкивает публику Фира Дорман и тоже начинает говорить речь. Вы, конечно, знаете Фиру Дорман?
- Это американская социалистка и суфражистка? Читал в газетах.
- Я не знаю, что такое "суфражистка", но если это те, кто говорит, что женщины не хуже мужчин, то это как раз про Фиру. Ее девочкой увезли в Америку, она набралась там всяких дурацких идей и приехала будоражить бедные еврейские головы, которые и так сикось-накось...
Значит, вышла Фира - стриженая, с папиросой, в каких-то шароварах, и как закричит зычным голосом - прямо фельдфебель на плацу: "Не верьте этому шмоку, девушки! Он тут врал вам про равноправие, про новое братство. А я у вас спрошу: что за слово такое - "братство"? Если равноправие, то почему не "сестринство"? И почему главный в коммуне - мужчина? А потому, что этот краснобай хочет заманить вас в новое рабство! К нам в Америку тоже приезжали такие, как он, устраивать коммуны! Я вам расскажу, чем это закончилось! Бедные девушки работали наравне с мужчинами, но еще и обстирывали их, и кормили, и рожали детей, а потом, когда они раньше времени состарились и утратили привлекательность, вчерашние "братья" привели новых жен, молодых, которым про равноправие больше не рассказывали!"
Фира еще немного всякого такого покричала, а потом как схватит ихнюю Хартию с подписями и порвала ее на мелкие кусочки. Шум, крик. А она встала напротив Магеллана, подбоченилась. "Что, язык проглотил, эксплуататор? " Он ей в ответ, еще тише обычного: "Я за равноправие полов. Я считаю женщин такими же людьми, как мужчины. И сейчас это докажу". Она ему: "Слова, опять слова!" Магеллан: "Нет, дела. Всякому мужчине, который посмел бы разорвать нашу святыню, я переломал бы его поганые руки. То же я сделаю и с тобой". Никто опомниться не успел - он схватил ее за рукав, дернул с такой силой, что Фира села на пол. А милый молодой человек взял и переломил ее руку о свое колено. Потом схватил Фиру за вторую руку - и то же самое. Ну, скажу я вам, это была картина! Хруст, треск! У Фиры рот разинут, глаза на лбу, а руки от локтей висят навроде плеток, один рукав задрался, видно, как течет кровь и сквозь порванную кожу торчит кость!
- М-да, субъект, - поморщился от натурализма описания Бердичевский. - И что, его арестовали? Это ведь, по Уложению о наказаниях, "нанесение телесных повреждений средней тяжести", тюремное заключение до пяти лет или каторжные работы до трех.
Сказал и смешался - очень уж по-прокурорски вышло. Но взволнованный страшным воспоминанием Голосовкер пропустил юридическую справку мимо ушей.
- Какой там! Фира в полицию жаловаться не стала. Назавтра приехала к этому Магеллану, обняла его загипсованными руками за шею и поцеловала - за то, что признал женщину равноправным существом. Только я этого сам не видел, потому что был уже на полпути в Житомир.
- Сбежали?
- Кинулся собирать деньги, - печально ответил Эфраим Лейбович.
- История, конечно, эффектная, но к моей проблеме касательства не имеет, - протянул Берди-чевский. - Если Рацевича выкупил не раввин, то кто же тогда?
Ростовщик пожал плечами:
- Деньги поступили на мой счет, переводом из Киевского отделения "Русского торгово-промышленного и коммерческого банка".
- Неизвестно от кого? - дрогнувшим голосом спросил Матвей Бенционович.
- Неизвестно. То есть я, конечно, попробовал выяснить, но "Русский торгово-промышленный" - банк гойский, ни одного знакомого. А! - философски пожал плечами Эфраим Лейбович. - Какое мне дело? Кеша, вы наконец закончили?

Таинственный знак

Обратно на Малую Виленскую прокурор вышел в полном расстройстве чувств. Получалось, что поездка в Житомир затеяна зря, драгоценное время потрачено попусту.
Обе версии, одна правдоподобней другой, закончились пшиком. Есть малюсенький кончик, тянущийся из киевского банка, но это утешение небольшое. Как юрист, Бердичевский хорошо знал, что такое банковская тайна, и относился к этому институту с почтением. Можно, конечно, послать официальный запрос через прокуратуру, но это писанина не на одну неделю, а результат может все равно оказаться нулевым. Если отправитель денег желал сохранить инкогнито, уловок на то имеется предостаточно.
Матвей Бенционович потерянно остановился, плохо понимая, что ему теперь делать и куда идти.
Неужто расследованию конец? А как же Пелагия!
Вдруг сзади послышался мягкий тенорок:
- Господин... Как вас... господин Бердичевский!
Обернувшись, статский советник увидел миловидного приказчика Кешу.
- Разве вам можно вот так оставить кассу? - удивился прокурор. - Господин Голосовкер уже ушел?
- Запирает сейф, собственноручно, - тонко улыбнулся блондин. - Мне в такие моменты положено находиться снаружи.
- Что вам угодно? Вы хотите мне что-то сообщить?
Кеша как-то неопределенно наклонил голову, с запинкой спросил:
- Послушайте... вы ведь не владелец ссудно-кредитного товарищества, верно?
- С чего вы взяли?
Бердичевский смотрел на приказчика всё с большим вниманием.
- На самом деле вас интересует Рацевич, я догадался. И, кажется, знаю, почему.
- Почему же?
Тут молодой человек выкинул странную штуку: взял Матвея Бенционовича за левую руку и пощекотал ему мизинцем ладонь.
Прокурор от неожиданности вздрогнул, хотел было возмутиться такой неслыханной фамильярностью, но сдержался. Диковинное щекотание напоминало некий тайный знак.
- Ага, так я и знал, - кивнул Кеша, тихонько рассмеявшись. - Теперь понятно, почему вы хотите знать, кто выкупил Рацевича. У меня есть одна верная догадочка по интересующему вас предмету. Только я не еврей, а потому бесплатных советов не даю.
- Сколько? - спросил Бердичевский осипшим от волнения голосом.

XI
ГОРОД СЧАСТЬЯ

Еврейское счастье-1

Произносить речей над могилой не стали. Плакать тоже. Такой у коммунаров был уговор. Да и сама Рохеле, прежде чем начался предсмертный бред, попросила: "Не плачьте".
Малярия оказалась совсем не такой, как думала Малке. Утром Рохеле встала, как обычно, подоила коров, потом сели вместе перебирать семена и пели на два голоса "Не пробуждай воспоминаний", и вдруг она говорит: что-то потемнело в глазах, сейчас пройдет. А через полчаса уже вся горела огнем.
Малке повела ее в хан, а Рохеле всё повторяла: я сама, сама, ты иди, а то мальчики с поля вернутся, а у нас обед не готов.
Прибежал Магеллан, пощупал ей лоб и поскакал в Зихрон-Яаков за доктором Шерманом. А к ночи, когда приехал врач, Рохеле уже скончалась. Оказывается, малярия бывает и скоротечной.
Самую лучшую, самую красивую похоронили в темноте, при свете факелов. Малке обмыла не успевшее окоченеть тело - белое-пребелое, без единой родинки, нарядила покойницу в шелковое платье, надела городские ботинки, которых Рохеле поносить так и не довелось.
Вырыли яму у берега речки, под эвкалиптом, коммунары посадили его всего неделю назад. Дерево было еще совсем маленькое, но когда-нибудь оно вырастет мощным и высоким.
Поодаль стояла кучка арабов из соседней деревни, пришли поглазеть, какие у евреев похороны.
Ничего особенно интересного арабы не увидели.
Вышел Магеллан, сказал: "Это первая смерть, будут и другие. Не раскисать".
Потом забросали землей тело, обернутое простыней, и вернулись в хан.
А поминок не было вовсе, потому что сухой закон, и вообще, как сказал Магеллан, нечего.
Пока могла, Малке крепилась, а когда почувствовала, что больше не выдержит, схватила ведро и вышла - вроде как за водой.
Убежала за ограду хана, подальше, и там, конечно, наревелась вволю.
Когда шла обратно, услышала, как в кустах тоже кто-то глухо вздыхал, всхлипывал. Кто бы это? Наверно, Сеня Левин - он всегда так смотрел на Рохеле. Хотя это мог быть кто угодно из оставшихся двадцати пяти. Даже сам Магеллан.
Мимо кустов Малке проскользнула мышкой.
Коммуна "Новый Мегиддо" только что отметила месяц со дня своего рождения.
За небольшой срок сделать успели немало.
Во-первых, починили и покрасили заброшенный хан, доставшийся вместе с землей. Хан - это дом-крепость: глухой прямоугольник с одними-единственными воротами. Внутри по одной стене - жилой барак, по другой - хлев, по третьей - склад для инвентаря, по четвертой - амбар.
Миша-агроном показал, где лучше сеять пшеницу, где высаживать апельсиновые деревья и кукурузу, где устроить пастбище. Земля, купленная вдоль берегов реки Киссон, была хорошей, тучной.
Магеллан, умница, всё предусмотрел. Даже эвкалиптовые саженцы закупил - чтобы высасывать из заболоченной почвы лишнюю влагу. А сколько умудрился собрать денег на коммуну! Просто волшебник. Хватило не только на большой участок, но и на необходимое оборудование, припасы, две повозки, четырех лошадей, две коровы, сборную механическую мельницу.
Согласно Хартии, имущество было общим и неделимым. Все коммунары равны, и всё у них поровну. На первом же собрании постановили: никаких флиртов и любовей. Не из-за ханжества, а потому что всего две девушки на двадцать пять парней, не хватало еще, чтобы начались ссоры и душещипательные драмы. Да и потом, семья - это дети, а заводить в Городе Счастья потомство было пока рано. В общем, любовь отложили на после, когда обустроятся и когда из России приедет побольше женщин.
Завесили для Малке и Рохеле угол - вот и вся сегрегация. Одевались они так же, как мужчины, никаких поблажек не просили и не получали.
Трудней оказалось выполнить другое постановление - говорить между собой только на иврите. Древнееврейский хорошо знал только один из коммунаров, Изя-ешиботник. Каждый вечер учил остальных, и все старались, но днем пока разговаривали по-русски... Как скажешь на иврите "спички", "ружье"? Изя изобретал какие-то новые слова, вроде "огневых щепок" или "гром-палки", но это уже был не древнееврейский, а черт знает что.
Какие еще были решения?
Не принимать помощи от барона Ротшильда, не уподобляться в этом другим переселенцам. Во-первых, Ротшильд - капиталист и эксплуататор, а, во-вторых, нужно привыкать во всем полагаться на собственные силы.
Никаких батраков - обрабатывать землю только своими руками. Не для того же они учредили коммуну, чтобы паразитировать на труде туземных пролетариев? (Из-за этого у коммунаров сразу же испортились отношения с соседней арабской деревней - феллахи надеялись, что евреи дадут им работу.)
Но самым чреватым оказалось решение отказаться от "охраны", поскольку черкесы, бедуины и оседлые арабы давно привыкли к этому источнику дохода и даже дрались между собой за право опекать каждое еврейское поселение.
В "Новый Мегиддо" явились посланцы и из бедуинского лагеря, и из черкесского аула, и от местного шейха, но Магеллан всем им дал от ворот поворот, сказал: у нас есть оружие, мы сами себя защитим.
Из-за этого жить пришлось, как в осажденной крепости.
Арабы - те больше воровали, а вот бедуины с черкесами оказались настоящими разбойниками.
Как-то ночью стали кричать из темноты, палить в стены. Было страшно, пули чмокали в глину. Но Магеллан раздал ружья и велел дать залп. Помогло - крики стихли.
Утром же выяснилось, что пропали три тягловые лошади, которые паслись за воротами. Исчез и бедуинский лагерь. Кочевники свернули шатры и скрылись в неизвестном направлении. Магеллан хотел погнаться за ними на единственном уцелевшем коне, едва отговорили.
Бедуины ушли, но арабы с черкесами остались и только ждали своего часа.
Доктор Шерман, живущий в Ротшильдовском селении Зихрон-Яаков, говорил Магеллану: "Не уподобляйтесь библейскому царю Иосии, молодой человек. Он отказался подчиниться фараону и погиб, а заодно погубил и всё царство Иудейское. Между прочим, произошло роковое сражение в той самой Мегиддонской долине, где мы сейчас с вами находимся".
А Магеллан ему: "Здесь наше царство погибло, отсюда оно и возродится". Хорошо ответил, красиво.
Но сегодня, когда Рохеле закопали в илистую землю, доктор снова стал увещевать Магеллана, и теперь тот молчал, потому что ответить ему было нечего.
Доктор Шерман сказал: "В разбойников можно стрелять, иногда это помогает. Но в малярию стрелять бесполезно. Как вы могли купить землю в этом гиблом месте, не посоветовавшись с нами, старожилами? И ведь это только начало, главная беда придет летом, когда начнется пик лихорадки. Нужно было кроме низовой, пахотной земли купить еще и участок на холме. Разве вы не видите, что местные жители селятся только на возвышенностях? Там ветерок сдувает болотные миазмы. Впрочем, арабы вам участок на холме ни за что бы не продали. Они, хитрецы, дождутся, когда наступит малярийный сезон и большинство из вас перемрет, а тогда за бесценок выкупят землю обратно. Или так заберут... Это мы, евреи, их испортили. Раньше они жили своим трудом - скудно, но честно. А мы своими еврейскими деньгами свели их с ума. Зачем возделывать собственную землю, если можно заработать больше, обрабатывая нашу? Зачем вообще надрываться, если есть такие дурачки, как вы?"
Магеллан все больше и больше темнел лицом. Косился на остальных коммунаров, прислушивавшихся к мрачным пророчествам. А потом как рявкнет: "Вон отсюда, старый ворон! Нечего каркать!"
Доктор обиделся и уехал. Жалко его, он хотел как лучше, но Магеллан поступил правильно. Они же клятву давали: лечь в эту землю костьми, но от своего не отступиться.
А Рохеле уже легла костьми, подумала Малке и содрогнулась, вспомнив, как противно чавкала под лопатами гнилая могила.
Но скрепила сердце и сказала себе: пускай. Приедут другие. Уже едут. И даже если меня тоже закопают в болотную жижу, это все равно будет лучше, чем если бы я осталась дома и прожила там до пятидесяти или даже до ста лет. Что это была бы за жизнь? Бессмысленное бабье прозябание: муж, дети, повседневные заботы.
И потом, Магеллан такой красивый!
- Эй! Эй! Скорей сюда! - заорал с крыши хана Саша Брюн, дозорный. - Глядите!
Раньше, когда была собака, дозорного не выставляли. Магеллан говорит, надо нового пса завести, но где возьмешь другого такого, как Полкан?
Все бросились наверх, к вышке, стали вглядываться в сумерки.
Какие-то тени возились у реки - там, где час назад похоронили Рохеле.
- Разрывают могилу! - кричал Саша. - Я сначала не понял, что это они там, а потом пригляделся... Честное слово, разрывают!
Засуетились, заметались, не зная, что делать. Потом появился Магеллан, крикнул: "За мной!" И тогда все похватали кто топор, кто берданку и побежали к эвкалипту.
Рохеле лежала, полуприсыпанная мокрой грязью. Совсем голая. Даже нижней рубахи на ней не оставили - всё до нитки сняли.
Взвизгнув от ярости, Магеллан выхватил из кобуры револьвер и огромными прыжками понесся по тропе, что вела к арабской деревне. До нее было две версты.
Малке первая бросилась за ним. Задыхалась, размазывала по лицу слезы, но не отставала, даром что коротконожка. Остальные бежали сзади.
Когда преодолели половину расстояния, кто-то из задних крикнул:
- Магеллан! Гляди! Пожар!
Оглянулись, увидели черный силуэт хана, подсвеченный красным мятущимся пламенем.
Кинулись обратно. Теперь бежать было трудней, потому что выдохлись.
Дом спасли - благо в бочке была вода. Сгорел только навес для инвентаря. Но мешки с коллекционными семенами исчезли, обеих коров и коня в хлеву тоже не было. Из стены был выворочен несгораемый ящик, в нем неприкосновенный запас - три тысячи рублей. Пропала и новенькая американская борона, которая в Палестине на вес золота.
На земле отпечатались конские копыта.
- Подкованные, - сказал Магеллан, светя фонариком. - Значит, не бедуины - черкесы. Сидели в засаде, ждали ночи. А тут им такая удача - мы сами выскочили, даже ворот не заперли...
- Это называется "еврейское счастье", - вздохнул Колизей. - Как же мы теперь без семян, без бороны, без денег?
Кто-то (Малке не узнала голоса - так он дрожал) всхлипнул:
- В Зихрон-Яаков нужно. Пропадем мы здесь...
Одни причитали, другие трясли кулаками в бессильной ярости, третьи стояли, опустив голову.
Малке, например, плакала. Не от страха, а очень жалко было бедняжку Рохеле и еще коров, особенно Пеструху, что давала целых два ведра молока.
А Магеллан не ругался, руками не махал. Покончив со следами копыт, пошел проверять, добрались ли грабители до погреба, где хранилось оружие.
Когда вернулся, спокойно сказал:
- Оружие они не нашли. Значит, не всё потеряно. Хотят войны - будем воевать.
- С кем воевать? С Даниэль-беком? - недоверчиво спросил Шломо-аптекарь.

Еврейское счастье-2

Про черкесов было известно, что в Палестине они появились лет двадцать - двадцать пять назад по указу султана, который наградил своих верных башибузуков хорошими землями за храбрость в войне с русскими и сербскими гяурами. Перед тем как стать турецкими воинами, эти кавказские люди воевали под зеленым знаменем великого Шамиля и покинули родные горы, отказавшись стать подданными царя. Его османское величество решил по примеру северного соседа обзавестись собственными казаками, которые станут опорой султанской власти в неспокойных областях дряхлеющей державы. Абдул-Хамид рассчитывал, что даст воякам землю, освободит от податей, а дальше они прокормятся сами. Будут приглядывать за неспокойным арабским населением, возделывать пашню, выращивать баранов. Но казаками вчерашние башибузуки не стали - слишком долго, чуть не сто лет, жили одними войнами и набегами, так что от мирных занятий совсем отвыкли.
Их служба состояла в том, чтобы блюсти порядок на дорогах. Черкесы, однако, поняли эту миссию по-своему, так что вскоре каждый проезжающий должен был платить им мзду. Когда же торговые караваны начали объезжать черкесские аулы стороной и дорожные поборы иссякли, лихие люди нашли себе новые источники дохода: нанимались в те же караваны охранниками или ловили преступников, за чью голову власти обещали награду, а иной раз и сами занимались грабежом либо похищали богатых путешественников для выкупа.
Полиция с черкесами не связывалась, потому что каждый из них был прирожденным воином: с младенчества ездил верхом, без промаха стрелял и, как черт, рубился шашкой.
Аул, расположенный неподалеку от коммуны "Новый Мегиддо", слыл самым воинственным. Если черкесы из других селений понемногу втягивались в оседлый образ жизни и отходили от разбойных привычек, то клан Даниэль-бека по-прежнему считал любую работу для джигита зазорной и добывал пропитание исключительно винтовкой и кинжалом.
Дело было в самом беке. Уже глубокий старик, он всю жизнь провел на коне и часто говорил, что умрет тоже в седле. Умирать, однако, Даниэль-беку было еще рано. Несмотря на семьдесят с лишком лет, был он крепок и непоседлив, недавно взял себе новую жену, тринадцатилетнюю, и она, говорят, уже забеременела.
Под значок Даниэль-бека (шестиконечная звезда с полумесяцем и конский хвост) вставало до полусотни всадников. Свою деревню они выстроили так же, как на родном Кавказе: на вершине крутого холма поставили каменную дозорную башню, вокруг - низкие сакли. На башне днем и ночью стоял часовой, зорко смотрел во все стороны света. Собак черкесы не держали, потому что горские псы, которых они привезли с собой, палестинского климата не выдержали, а местную лядащую породу пришельцы презирали.
В этом-то обстоятельстве Магеллан и усмотрел слабину черкесской твердыни.
Когда коммунары поняли, что их предводитель не шутит и в самом деле хочет объявить войну Даниэль-беку, во дворе хана сделалось тихо. Даже Малке, готовая поддерживать Магеллана всегда и во всем, испугалась - не перегнул ли он палку, не отшатнутся ли от него остальные.
Но Магеллан держался так, будто подобная возможность даже не приходит ему в голову.
- Смотрим сюда, - деловито начал он, насыпав кучку земли и воткнув в нее сучок. - Это холм, это башня. Камешки - сакли.
- А это что? - спросил кто-то, показывая на извилистую черту.
- Речка. Тут склон крутой, почти обрыв. А на юго-западе, вот здесь, пологий спуск и дорога...
Это он здорово придумал, с макетом. Все сгрудились вокруг и вместо того, чтобы причитать и спорить, разглядывали Магелланово творчество.
- Задача ясная, - сказал он, вытирая руки об штаны. - Раз и навсегда отучить черкесов к нам соваться. Ну и, конечно, вернуть похищенное.
- Магеллан, они ведь добром не отдадут. Стрелять будут, - тоскливо произнес Колизей.
- И мы будем. Разве я вас не учил?
- Если хоть одного убьем, начнется кровная месть. Нам же рассказывали... И конца этому не будет...
Магеллан рубанул ладонью воздух:
- Постараемся обойтись без смертей. Но если не выйдет, придется уничтожить всех черкесов мужского пола. До последнего. Иначе - Колизей прав - вовек не развяжемся.
- Всех-всех? - переспросила Малке дрогнувшим голосом. - Даже маленьких мальчиков?
Раздался нервный смех. Саша Брюн сказал:
- Я и во взрослого-то вряд ли смогу выстрелить, не то что в ребенка. Брось, Магеллан, это жизнь, а не роман Фенимора Купера.
- В том-то и штука, Сашуля, что это не роман, а жизнь. Или она тебя на карачки поставит, или ты ее. - Магеллан тряхнул головой, на лоб упала каштановая прядь, и Малке залюбовалась - до того он сейчас был хорош. - Арабы называют евреев уляд-эль-мот, "сыны смерти", потому что мы всего боимся. Пора показать и арабам, и черкесам, и бедуинам, что пришли новые евреи, которые ничего не боятся. А вернее, не новые - старые. Те самые, которым принадлежала эта земля две и три тысячи лет назад. Не умеете стрелять в людей - научитесь. Итак, кто со мной?
Малке сразу подняла руку и крикнула:
- Я!
После нее, девушки, трусить было неловко. Один за другим коммунары потянули ладони кверху.
- Я и не сомневался, - пожал плечами Магеллан. - Действовать будем так. Шломо и Колизей остаются стеречь хан. Малке, ты с ними, за старшую. Смотрите, чтоб арабы не набежали, последнего не разворовали. Все остальные - за мной.
Ах, хитренький! Чтобы умаслить, назначил старшей, оставил дома с двумя дохляками! Ну уж нет!
- Ну уж нет! - объявила Малке. - Пускай Шломо с Колизеем запрутся и никому не открывают. А я с вами пойду. Равенство так равенство!
И настояла на своем, уж будьте уверены.

* * *

Двадцать четыре коммунара, вытянувшись цепочкой, шли по пустой дороге через широкую долину. Луны не было, звезд тоже - небо заволокло тучами. Магеллан вел свое войско быстрым шагом, почти бегом - надо полагать, нарочно, чтобы все силы уходили на движение, а думать и колебаться было некогда.



Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.