Чтение 2–й страницы книги ~Фокус-покус от Василисы Ужасной~

- Издательство "Марко" более в ваших услугах не нуждается, ступайте прочь.

Олеся Константиновна кашлянула, потом встала и сунула папку с рукописью в шкаф. У меня немного отлегло на душе.

- Уважаемая Виола Ленинидовна, - начала редактор, - не скрою, вы перспективный автор...

Огромное ликование затопило мою душу.

Меня хвалят! О боже!

- Но очень и очень несобранный, - продолжала Олеся Константиновна, - еще ни разу не сдали книгу вовремя. Честно говоря, это немного напрягает издательство, мешает его ритмичной работе. Вот поэтому я решилась дать вам один совет, организационный. В ваших рукописях, как правило, около трехсот двадцати страниц.

- Триста пятьдесят, - пискнула я.

- Хорошо, - кивнула редактор, - и работаете вы над повестью три месяца.

- Да.

- Триста пятьдесят, - защелкала калькулятором Олеся Константиновна, - разделить на девяносто дней, получим.., получим.., примерно четыре страницы. Если вы ежедневно станете их писать, то через три месяца безо всякого напряга и мучений получится детектив. Вам ясен ход моих рассуждений?

- Более чем, - кивнула я - Ну и как?

- Прямо завтра примусь за планомерную работу.

- Вот и здорово! - повеселела Олеся Константиновна. - Кстати, Смолякова именно так и поступает. Правда, она выдает за сутки по двадцать листов текста формата А-4, но нельзя от всех требовать подобной работоспособности!

Придя домой, я, горя желанием хоть отдаленно походить на Смолякову, уселась за стол и уставилась на стопку кипенно-белых, абсолютно чистых листов бумаги. Сначала сгрызла два карандаша, потом сломала несколько ручек, сходила попить чаю, промучилась еще несколько часов, но так и не выдавила из себя ни строчки.

Ну не понимаю, каким образом госпожа Смолякова выдает ежедневно на-гора столько текста.

Может, она и не живой человек вовсе, а робот?

Решив отложить начало новой жизни на завтра, я плюхнулась в кровать и заснула. Но ни в пятницу, ни в субботу, ни в воскресенье книга не писалась. По расчетам Олеси Константиновны, у меня сейчас должно уже быть шестнадцать страниц, а на самом деле кипа листов так и осталась девственно чистой. Может, лучше создавать в день по восемь страниц? Тогда я пока еще побалбесничаю, а потом как сяду, как схвачусь за ручку да как напишу! Вот только о чем? Ну скажите на милость, где Смолякова нарывает сюжеты для своих книг?

В воскресенье вечером, побывав у Лариски, я заснула в самом отвратительном настроении, дав себе честное слово проснуться завтра в шесть утра и кинуться к письменному столу. И вот пожалуйста, меня вытаскивает в семь сорок пять из-под одеяла нахалка, спрашивающая противным голоском, не разбудила ли меня.

Да мне давно пора работать!

- Извините, если нарушила ваш покой, - неожиданно пропищала трубка.

- Ничего, - рявкнула я, - мы, писатели, в это время уже пишем.

- Ой, простите.

- Не беда.

- Когда вам можно перезвонить?

- Говорите сейчас.

- Не хочу мешать творческому процессу.

- Ерунда.

- Право, мне неудобно, назовите время.

- Да зачем вы звоните!

- Ой, не сердитесь!

- Мне и в голову не пришло сердиться.

- Меня Юлей зовут.

- Очень приятно. Виола.

- Да знаю, - хихикнула Юля, - ну вот, теперь мне влетит.

- От кого и за что?

- От Архипа Сергеева!

- Это кто такой?

- Вы не знаете?!

В голосе Юли прозвучало такое удивление, словно она произнесла слова "Иисус Христос", а я не поняла, о ком идет речь. Неожиданно я обозлилась на наглую девицу: ну с какой стати мне всех знать!

- Понятия не имею об Архипе Сергееве, - рявкнула я - Вот! Вы таки рассердились, - заныла Юля, - теперь откажетесь прийти, а меня уроют.

Я тяжело вздохнула. Ситуация прояснилась. Юля небось работает администратором на телевидении, и в ее обязанности входит приглашать гостей в шоу. Меня же с некоторых пор начали звать на всякие передачи. Правда, центральные каналы и примкнувший к ним СТС не жалуют госпожу Виолову, очевидно, не считают ее достаточно популярной. Зато у кабельного телевидения я нарасхват и являюсь теперь звездой телеэкрана, так сказать, третьей категории.

- Что у вас за мероприятие?

- Жутко интересное!

Ясно, боятся, что проект провалится, и потому начинают с персоны, которая не очень будет злиться, если передача не пойдет вообще. Масса программ умирают на стадии так называемого "пилота", и звезды крайне неохотно идут на подобные эксперименты. Потратишь три, четыре часа - и все впустую. Пресс-атташе "раскрученных" артистов, как правило, спрашивает:

- Ваша программа уже стоит в сети? Нет? Тогда мы не придем.

Но мне, только-только делающей себе имя, не пристало кривляться, поэтому я со вздохом сказала:

- Хорошо. О чем речь пойдет?

- Это просто.., ну, нужно поболтать.

- Тема какова?

- Ну.., о песнях.

- О песнях? Юля, вы меня с кем-то перепутали? Я пишу детективы.

- Нет, - обиженно ответила девушка, - хотя частенько я перевираю чужие имена. Но вас хорошо знаю.

- С какой стати мне говорить об эстраде?

- Ваша последняя книжка о певице.

- Не совсем верно. Там просто в самом начале убивают примадонну, которая некогда пела на сцене.

- Вот видите! - оживилась Юля. - Наша темочка!

Неожиданно во мне проснулся интерес.

- А что, за кулисами часто кого-то убивают?

- Физически нет, - охотно ответила Юля, - но гадостей могут кучу сделать, ну, допустим, насыплют вам в туфли крупную соль.

- Зачем?

- абсолютно искренне удивилась я.

Собеседница захихикала:

- Ну а вы попробуйте, напихайте соли себе в ботиночки и походите. Она сначала ноги натрет, а потом растворится, и ссадины будут огнем гореть.

- Вот ужас!

- Ага. А теперь представьте, что в этот момент вы по сцене скачете! Ой, вы лучше скажите - придете?

- Куда?

- Сегодня вечером, в зал "Рондо", к девятнадцати часам.

Я изумилась до крайности.

- "Рондо"? Но это же одна из самых крупных площадок Москвы, думаю, очень дорогое место.

Похоже, программа не стеснена в средствах, что весьма странно для кабельного телевидения.

Группы, снимавшие меня до сих пор, делали это либо в крошечных, скромно оборудованных студиях, или на улицах, или у нас дома. Последний вариант обычно нравится телевизионщикам больше всего: и "объект" запечатлен на пленку, и чаю с пирожными попили. А тут "Рондо". Ладно, поудивлялась, и хватит, теперь займемся делом.

- Договорились.

- Ой, здорово, ну классно, вот повезло, - принялась бурно радоваться Юля, - я так боялась, что вы откажетесь! Ума не приложу, к кому бы я тогда обратилась. А вы! Такая милая! Замечательная, покладистая!

С одной стороны, я очень люблю, когда меня хвалят, с другой, став объектом восхищения, начинаю смущаться, поэтому в ответ на слова Юли я сказала:

- Ну что вы! Это такие мелочи.

- Не скажите, - произнесла девушка, - я вчера весь день народ обзванивала. Чей только номер не набирала, везде облом! У Акунина телефон на факсе стоит, Маринина за границу уехала, у Татьяны Устиновой, правда, снял трубку какой-то мужик по имени Иван. Я его прошу: "Сделайте одолжение, скажите писательнице о нашем предложении", - а он так вежливо в ответ: "Сообщу, конечно, только у Татьяны все дни до десятого августа расписаны. Разве можно занятого человека вечером, накануне мероприятия звать? Очень неразумно, если не сказать неприлично!" - Юля шумно перевела дух и продолжила:

- Да, согласна, это слегка бесцеремонно. Но не могу же я сказать людям правду: мы за месяц до действа договорились со Смоляковой, получили согласие и успокоились.

А вчера утром перезвонил ее пресс-агент и спокойно сообщил: "Госпожа Смолякова очень сожалеет, но она не может приехать в "Рондо". Полный облом! Никто такого не ждал! Что началось! Архип просто взбесился! Он вообще-то хороший, но, если вожжа под хвост попала, жди беды! Ну и пошел Сергеев своих мочить! Народ попрятался, а я-то, дура, под руку ему попалась. Он меня схватил и шипит: "Найди кого угодно из писак! Нам нужен детективщик! Не отыщешь - уволю!" Вот как!

Я перестала слушать глупую девицу. Нет бы мне сразу сообразить, что дело нечисто. И с какой стати звать госпожу Виолову прямо в день мероприятия? Так никогда не поступают, и умные люди знают, если вам звонит редактор и, сладко присюсюкивая, просит: "Приходите на передачу через два часа", - значит, местное начальство планировало делать шоу не с вами, а, предположим, со Смоляковой, но та неожиданно заболела, и теперь требуется срочно заткнуть дырку.

Внезапно мне стало жарко. Несколько дней назад начальник пиар-службы издательства "Марко" Федор затащил меня к себе в кабинет и устроил допрос:

- Ну-ка рассказывай, что ты отвечаешь, ежели какая-нибудь журналюга предлагает интервью?

- Ну.., соглашаюсь.

- Сразу?

- Да.

- А как о дате договариваетесь?

- Спрашиваю, когда им удобно, и...

- О, боги, - Федор закатил глаза, - Арина, дави в себе дворняжку! Запомни, за тобой должны долго ходить, упрашивать, ныть, клянчить... Только в этом случае тебя станут уважать! По первому зову к корреспондентам бегут лишь убогие. Если ты не изменишь тактику, будешь выглядеть полнейшей идиоткой. И вообще, всегда, когда тебя куда-то приглашают, говори: "Свяжитесь с моим пресс-атташе".

- У меня его нет, - напомнила я ему, - да и зачем? Сама справляюсь с делами.

- Дурочка, - почти ласково пропел Федор, - пресс-атташе, как правило, нужен для понта. Ладно, давай им мой телефон, поработаю на Арину Виолову, уберегу пташку от глупостей. Усекла, цыпа?

Я сочла его предложение идиотским и вот, пожалуйста, попала в глупую ситуацию. Не очень-то приятно знать, что тебя зовут в передачу только потому, что все остальные писатели отказались в ней участвовать. Ну, с какой стати я согласилась?

Надо было послушаться Федора! Дала бы сейчас его телефон и избежала унижения.

- Значит, мы вас ждем, - дочирикала Юля.

Ну и как теперь поступить? Сказать: "Нет, я забыла про одно срочное дело"? Вот уж глупо.

- "Русское радио" будет очень вам благодарно, - неожиданно выпалила Юля.

Я удивилась:

- А оно тут при чем?

- Как? Я с самого начала сообщила! Сегодня в "Рондо" концерт звезд эстрады, так сказать, репетиция "Золотого граммофона", организатор действа "Русское радио".

- Вы этого не говорили!

- Просто вы не услышали.

- У меня великолепный слух.

- Так в чем дело? - забеспокоилась Юля. - Вы не любите "Русское радио"?

Я постаралась справиться с волнением. Правильно, я "Русское радио" не люблю, я его просто обожаю. Понимаю, что кое-кто сейчас скорчил презрительную гримасу: фу, попса! Может, оно и так! Только мне отчего-то нравятся ехидные высказывания Дмитрия Лебедева или щебет Марселя Гонсалеса. Очень часто, поздно вечером, включив радиоприемник, я слышу: "В Москве двадцать три часа, у микрофона Дмитрий Мерцалов с кратким выпуском новостей". Можно поспорить о правильности построения этой фразы, еще меня удивляет слоган: "В эфире "Русское радио", мы делаем новости". Ну, согласитесь, сотрудники этой компании не взрывают дома, не устраивают встречи глав правительств, не ставят спектакли, они всего лишь рассказывают слушателям о произошедших событиях. На мой взгляд, следует слегка исправить заставку, например, так: "В эфире "Русское радио", мы первыми сообщаем вам новости". Но не об этом речь.

Лично я, услыхав, что Мерцалов, Мунгалов или человек с неординарной фамилией Нерознак сидят в данную минуту у микрофона, моментально успокаиваюсь и перестаю стенать о своей тяжкой бабской доле. Я вынуждена работать, когда все остальные женщины давным-давно лежат в уютных кроватях в обнимку с любимыми детективами. От мысли, что на этом свете живут Мунгалов, Мерцалов и Нерознак, которые пашут круглосуточно, и мне отчего-то делается легче. И потом, я ценю их фразу: "Все будет хорошо". Ей-богу, "Русское радио" - редкий представитель СМИ, пожалуй, единственный, который вопреки всему обещает нам это. Оно, конечно, не правда, но так хочется им верить!

- Обязательно приду, - закричала я, - не сомневайтесь. Меня еще никогда не приглашали на "Русское радио".

Глава 3

К сожалению, я обладаю одной скверной, сильно осложняющей мою жизнь особенностью: приходить всегда за полчаса до начала мероприятия.

Остальные люди, нормальные, являются на всяческие сборища спустя тридцать минут после назначенного срока, а я же, как дурочка, топчусь и жду, когда меня заметят.

Вот и сегодня я приехала к "Рондо" в половине седьмого и увидела, что большая парковка совершенно пуста. Правда, около входа в концертный зал толпилось несметное количество людей, но я-то звезда, следовательно, обязана прибыть позже, и потом, никакого билета у меня нет. Юля сказала, что ровно в девятнадцать ноль-ноль встретит писательницу Виолову у дверей для артистов.

- Вы ступайте по красной дорожке, - наставляла меня она, - и я вас встречу.

Но сейчас никаких дорожек я не заметила, оттого и маялась в легком недоумении. Было непонятно, куда деваться. Не успела я сообразить, что делать, как откуда-то сбоку появилось несколько парней в синих комбинезонах, тащивших огромный рулон.

- Вот тут швыряем, - велел один из них.

Рулон шлепнулся на асфальт и начал разматываться в ковровую дорожку. Тут лишь до меня дошло, что никто не ждет звезд столь рано.

Быстро оглянувшись, я вернулась к метро и устроилась в крохотной кофейне. Нет, Федор прав, писательница Арина Виолова настоящая дворняжка - ведь я пришла в жуткий экстаз от того, что меня позвали на праздник. Значит, сижу тут ровно до половины восьмого, пусть устроители шоу подергаются, помучаются, попереживают. Начнут бегать испуганными курицами и восклицать: "Господи, вдруг она не приедет! Опоздает!"

И тут появлюсь я, красивая, долгожданная...

Ровно в семь меня смело с неудобного пластикового стула. Оставив на колченогом столике чашечку недопитого, на редкость гадкого кофе, я рванула к "Рондо". Еще опоздаю, и меня не пустят в зал.

За время моего отсутствия на парковке произошли изменения. Теперь там стояло несколько роскошных иномарок. По непонятной причине я замерла и стала разглядывать до блеска натертые автомобили. Послышалось легкое шуршание, и возле меня припарковался замечательный "Кадиллак". Распахнулась дверь, наружу выбрался симпатичный мужчина, я вздохнула. У "Кадиллака" оказались ярко-красные кожаные сиденья. Имей я деньги на подобную тачку, непременно бы захотела такую машину - очень уж необычно и шикарно смотрелся салон.

- Богдан! - послышался девичий голос. - Хай!

Мужчина обернулся, я тоже посмотрела в ту сторону, откуда шел звук. Высокая, очень красивая девушка, стоявшая у черного "Мерседеса", махала рукой.

- У нас сегодня праздник, - мелодичным речитативом выговаривала она, - а все благодаря вам.

- И вам тоже, - улыбнулся хозяин "Кадиллака" с красивыми сиденьями.

Продолжая улыбаться, он пошел по ярко-красной дорожке, огражденной со всех сторон железными барьерами. Обычная публика скромно втекала через другой, расположенный сбоку вход. Но основная масса зрителей выстроилась вдоль барьеров и бурно приветствовала появляющихся кумиров.

Я подошла к милиционерам, маячившим у начала ковровой дорожки, и вежливо сказала:

- Здравствуйте.

- Чего надо? - буркнул один из них.

- "Русское радио" позвало меня на концерт.

- Приглашение.

- Его нет.

- С билетом через тот вход!

- Но мне надо сюда.

- С какой стати? Здесь звезды проходят, а ну подвинься, - рявкнул мент и, небрежно оттеснив меня в сторону, раздвинул железные ограждения.

- У-у-у-у, - взвыла толпа.

На дорожку ступила стройная темноволосая девушка, настоящая красавица, облаченная в рваные джинсы и сильно потертую курточку.

- Жасмин, - заорали фанаты, - вау!

Певица, улыбаясь, пошла к входу, публика бесновалась.

Я снова тронула милиционера за рукав.

- Видите ли, я тоже являюсь звездой.

- Чего? - спросил парень, подтаскивая на старое место железки. - В каком месте заездишь?

- Я писательница, Арина Виолова, может, слышали?

- Неа, вот Устинову я читал.

Решив не обижаться на плохо воспитанного юношу, я ткнула пальцем в сторону широко раскрытых дверей.

- Меня там ждет Юля.

- Ничего не знаю!

- Но как мне быть?

- Послушай, - прошипел мент, снова отталкивая меня в сторону, - вали отсюда, не мешай звездам.

- Мне туда надо!

- Позвони своей Юле, пусть сюда подойдет.

- Она не оставила номера телефона, - растерянно пробормотала я.

- Еще тут минуту постоишь, - пообещал парень, - и наши тебя уроют.