Чтение 2–й страницы книги ~Шашлык из трех поросят~

- Ой, да ты же ничего не знаешь! - спохватилась первая, - ты же только вчера с Майорки! У Свиристицкой новый любовник - чудный мальчик из провинции, молодой и абсолютно не испорченный. В общем, на той неделе Свиристицкая справляла свой непонятно какой день рождения в "Империале", и эта тоже туда приперлась! Главное, Свиристицкая сама ее пригласила! Праздник идет своим чередом, а Свиристицкая, как обычно, в конце напивается в зюзю и начинает скандалить со своим бывшим мужем.

- Баранкиным? - оживилась вторая собеседница.

- Какой Баранкин? - оторопела первая. - Ты все перепутала! Баранкин - это первый муж Аньки Лапченок, а у Свиристицкой у мужа фамилия какая-то деревянная.., сейчас скажу...

- Скамейкин! - радостно завопила другая дама.

- Да нет же, вовсе не Скамейкин, а Коромыслов! - укоризненно сказала первая. - Слушай, у меня такое чувство, что ты не две недели на Майорке загорала, а два года, ничего не знаешь!

Вторая дама пристыжено молчала.

- В общем, пока Свиристицкая выясняла отношения со своим Коромысловым, эта притворилась, что выпила лишнего, и буквально заставила Стасика, любовника Свиристицкой, отвезти себя домой. Когда все знают, что больше рюмки она никогда не выпьет, потому что всегда за рулем! Ну, а потом уж она Стасика так прибрала к рукам, что он на Свиристицкую и смотреть не захотел. Да я сама позавчера видела Стасика с этой!

- Что они все в ней находят? - вздохнула вторая дама. - Ну смотреть же не на что, - черная, худая, да еще нос, как у вороны.

- Господи, да уж не красоту! - возопила первая. - Знаешь, сколько денег при ее профессии можно огрести? А уж она-то, будь спокойна, каждого клиента ощиплет, как курочку!

Катя за ширмой почувствовала смутное беспокойство и стала более внимательно прислушиваться к разговору.

- Но Свиристицкая этого так не оставит, она мне сама говорила! - злилась более осведомленная дама. - Она задумала страшную месть!

Подошлет к ней клиента и подловит эту стерву на черной наличке! А потом напустит на нее налоговую инспекцию! У нее же там огромные связи! Если ее лицензии не лишат, то нервов потреплют и денег придется кучу отстегнуть!

Будет знать, как чужих любовников отбивать!

"Это же они про Жанку говорят! - внезапно подумала Катя. - Ведь все сходится - она постоянно за рулем, потому не пьет совсем, любовников вечно меняет, причем предпочитает совсем молодых, и у нотариуса могут отнять лицензию! Опять же брюнетка, худая и с большим носом! Да еще она в этом салоне часто бывает, ее все знают!"

Дамы посудачили еще немного и вышли, очень недовольные продолжительным отсутствием Танечки. Катерина решительно спустила ноги с кушетки, намереваясь найти телефон и немедленно позвонить Жанне, чтобы была осторожнее, но ее благим намерениям не суждено было осуществиться. В комнату стремительно вошел невысокий хрупкого вида молодой человек в розовом коротком халатике и ласково спросил:

- Лапочка, это вашу голову просили привести в порядок?

Катя неуверенно кивнула.

- Чудненько! - обрадовался молодой человек. - У меня как раз есть свободное время.

И вам, лапочка, как я погляжу, здесь делать нечего, так что совместим приятное с полезным! он деликатно хихикнул.

Катерина, подталкиваемая мягкими, но настойчивыми руками молодого человека, украшенными светло-розовым маникюром, послушно дала себя увести в другую комнату. Там было зеркало во всю стену и вертящееся парикмахерское кресло. Молодой человек разлохматил и без того встрепанные Катины волосы и критически оглядел ее со всех сторон.

- Та-ак, - пропел он, - лапочка, тут есть над чем поработать. Думаю, прежде всего нужно изменить цвет.

Катя пыталась сказать, что цвет как раз нужно оставить как есть, а волосы просто подстричь и уложить, но проклятая пленка намертво прилипла к губам, так что она могла издавать только нечленораздельное мычание. Молодой человек замотал ее простыней, так что руки тоже оказались накрепко прижаты к телу, и Катя не могла объясняться языком жестов.

Двигаясь вокруг своей жертвы крадущимися шагами, слегка пританцовывая, мастер что-то делал с ее волосами - надевал какие-то штуки на отдельные пряди, что-то смешивал и толок в фарфоровой ступке, потом разбавлял все это странной жидкостью из большой непрозрачной бутыли, наливал в три разные мисочки и намазывал их содержимым Катины волосы по очереди. Бедная Катерина отчаялась что-то понять и покорилась судьбе.

- Девочкой своею ты меня назови! - звонко напевал мастер. - А потом обними, а потом обмани...

Поймав в зеркале Катин удивленный взгляд, он кокетливо рассмеялся и послал ей воздушный поцелуй. Чтобы не видеть безобразия в зеркале. Катя прикрыла глаза и стала перебирать в уме невольно подслушанный ею разговор двух дам. Главное - это все в точности передать Жанне, уж она примет меры, а то как бы и вправду не устроили ей неприятности по работе.

Так прошло минут сорок, молодой человек куда-то ненадолго отлучился, потом вернулся вместе с Танечкой, которая потеряла клиентку и очень обрадовалась, когда Катя нашлась.

Дальше все было очень быстро. Размотали пленку, отчистили лицо, молодой человек, которого звали Леликом, мигом подстриг и причесал Катю.

- Прошу! - сказал он, ловко снимая простыню. - Любуйтесь!

Катя открыла глаза и уставилась в зеркало.

С зеркалом творилось что-то странное. Вместо Кати Дроновой там отражалось существо непонятного пола с разноцветными волосами. На темно-рыжем фоне в живописном беспорядке располагались розовые и сиреневые пряди.

- Ой! - пискнула Катя, и монстр в зеркале тоже дернулся и прижал руки к пылающим щекам.

- Нравится? - заулыбался Лелик. - Уж я постарался.

Катя осторожно повернула голову и снова поглядела в зеркало. Она не могла не признать, что оттенки подобраны со вкусом. Другое дело, что на ее голове такие цвета смотрелись как-то необычно.., может быть, в оперении райской птицы они были бы более уместны... Лицо Танечки было каменным, она-то прекрасно помнила, что Катерину нужно было после массажа отвести к Марианне, и ожидала, что клиентка сейчас начнет скандалить. Катерина же просто потеряла дар речи. К тому же она ужасно устала с непривычки. Потом она взглянула на часы и поняла, что жутко опаздывает, Жанна обещала подхватить ее возле салона и отвезти домой.

Катя махнула рукой, улыбнулась Лелику и решила оставить все как есть, тем более что все равно ничего уже не изменишь.

* * *

Жаннин автомобиль стоял чуть поодаль, из окна выглядывала озабоченная Ирина. На Катю она не обратила внимания - не узнала в таком виде.

- Девочки, - сказала Катерина, неизвестно отчего чувствуя себя виноватой, - вот же я...

Подруги уставились на нее, выпучив глаза и разинув рот. Жанна опомнилась первая. Она закрыла рот, потом снова его раскрыла, чтобы выдать такое, отчего у Кати покраснели и без того малиновые щеки.

- Это конец! - обреченно сказала Ирина.

- Зачем ты, дубина стоеросовая, пошла к Лелику? - бушевала Жанна. - Я же записала тебя к Марианне, все было бы скромненько и со вкусом!

- Это случайно, - лепетала Катя, - он перепутал, а я не могла ничего сказать, у меня рот был заклеен...

- Пойду хоть поскандалю! - Жанна сделала попытку вылезти из машины.

- Некогда! - решительно сказала Ирина. Нужно еще одежду к этим ультрафиолетовым волосам подобрать!

Дома стало ясно, что катастрофа неминуема. К новой Катиной прическе совершенно нельзя было надеть шикарный терракотовый костюм, купленный не так давно по рекомендации Жанны в бутике "Венеция". Костюм обошелся в общем-то не так и дорого, поскольку был заказан богатой покупательницей и не подошел ей. Продать же костюм такого размера клиенткам дорогого бутика было никак невозможно. И вот тут очень кстати в бутике появилась Катерина.

Жанна с Ириной очень рассчитывали на этот костюм, это была единственная действительно приличная вещь в Катькином гардеробе. И вот теперь все их надежды пошли прахом.

- Полный облом! - Жанна плюхнулась на диван и нервно закурила.

- Купить ничего уже не успеем, - сокрушалась Ирина, - Катька, да прекрати ты есть, до того ли сейчас!

- С утра маковой росинки во рту не было! огрызнулась голодная Катька. - Голова кружится, еще в обморок на выставке упаду! А вы только нервируете!

Подруги усовестились и решили перебрать все Катины вещи, потому что больше ничего не оставалось.

Ревизия Катькиного гардероба привела их в привычный ужас. Вещей-то было полно, потому что Катя долгое время колесила по Европе и покупала там одежду на распродажах и в недорогих магазинчиках. В основном она руководствовалась одним принципом: чтобы было удобно. Посему кучей валялись у нее в шкафу длинные трикотажные свитера всевозможных расцветок, свободные хлопчатобумажные брюки, необъятные джинсовые сарафаны и замшевые жилетки с бахромой в стиле "кантри".

- Все не то! - в отчаянии воскликнула Ирина, выныривая из шкафа. - Показывай платья!

- Знаю я ее платья, - ворчала Жанна, - балахон какой-нибудь напялит и говорит, что это платье. Да еще цвет норовит выбрать зелененький..

- Оливковый! - обиделась Катя. - Или вот, бежевое, тоже ничего...

- Повеситься! - хором прокомментировали подруги.

- А это что? - Ирина вытащила что-то полосатое, как брюшко у шмеля.

- Ой, - обрадовалась Катька, - а я его потеряла!

Она мигом нацепила полосатое платье и покрутилась перед подругами. Платье было прямое и довольно длинное, в поперечную черную и малиновую полоску, причем черные полоски были кожаные, а малиновые - из плотного трикотажа. Платье натягивалось на Катькиной круглой фигуре, так что несведущий человек, глядя издалека, мог подумать, что на даме надеты плотно штук двадцать шин от велосипеда.

- Это я в Падуе покупала на воскресном рынке! - щебетала Катя. - Дай, думаю, возьму, черное стройнит!

Подруги переглянулись: какая женщина в здравом уме может подумать, что ее будет стройнить платье в поперечную черную и малиновую полоску?

- Однако, как ни странно, - пробормотала Ирина, - только это платье подходит к Катиной новой прическе... - - Ты с ума сошла! - Жанна замахала руками.

- Слушай, что ты на меня давишь! - возмутилась Катерина. - Я же не на экономический форум иду и не в банк на работу устраиваться!

Зачем мне на выставке деловой костюм!

- Делайте, как знаете! - поморщилась Жанна. - Теперь уже все равно.

Она засобиралась на работу, Ирина тоже подхватилась, оставив Катю собираться самостоятельно. Условились встретиться на открытии.

* * *

Ирина и Жанна приехали в галерею за несколько минут до официального открытия вернисажа. Предъявив пригласительные билеты, они прошли в длинный зал, уже понемногу заполнявшийся публикой.

Ближе ко входу по стенам висели самых разных размеров вышивки. В основном это были репродукции известных картин, аккуратно исполненные в натуральную величину простым болгарским крестом. Поражала своими размерами тщательно вышитая копия картины Шишкина "Утро в сосновом лесу", хорошо известной каждому нашему соотечественнику по замечательным конфетам "Мишка косолапый".

Рядом с этим популярным шедевром красовалась репродукция картины Серова "Девочка с персиками".

- Со школьных времен ненавижу эту картину, - прошептала Жанна.

- Я тоже, - призналась Ирина вполголоса, однако крестики очень аккуратные...

Пройдя немного дальше, они увидели целую серию выполненных гладью портретов каких-то благообразных бородатых мужчин в церковных облачениях. Среди них затесалось несколько изображений руководителей государства.

Ирина обратила внимание на портрет бывшего президента Ельцина с теннисной ракеткой в руке, вышитый цветным ирисом.

Рядом с этими впечатляющими творениями скромно стояла невысокая старушка в коричневом платье с белым школьным воротничком, с круглыми румяными щечками, напоминающими печеные яблочки, и разговаривала с высоким, представительным священником.

- Объясни мне, - негромко обратилась Жанна к подруге, - то ли я чего-то не понимаю, то ли мы ошиблись и приехали не в ту галерею.

Ведь Катька говорила, что здесь будет выставка современного искусства, а такие вышитые картины были в моде лет пятьдесят назад, если не больше. Помню, моя бабушка на досуге вышивала уменьшенную копию картины "Витязь на распутье". Она занималась этой вышивкой несколько лет, но ей и тогда не приходило в голову выставлять свое рукоделье в выставочном зале!

- Тс-с! - Ирина прижала палец к губам. Во-первых, православие - это очень актуально.

А во-вторых, Катька мне все объяснила: эта старушка, автор вышивок, у нее, кстати, очень соответствующее имя - Евдокия Лукинична, так вот, она в большой дружбе с отцом Онуфрием, настоятелем Коневецкого собора, и настоятель из церковных средств оплатил проведение выставки. Кажется, это с ним она сейчас разговаривает...

- А! - Жанна понимающе кивнула. - Спонсор! Ну тогда все ясно!

Торопливо миновав произведения престарелой вышивальщицы, подруги невольно затормозили. Им показалось, что они попали в цех металлургического завода или, по меньшей мере, в авторемонтную мастерскую. Часть галереи, в которую они попали, была заставлена конструкциями, сваренными из стальных трубок, балок, заржавленных металлических полос и деталей от различных устройств и механизмов. Посреди этого царства металла стояла женщина лет тридцати в платье, изготовленном из блестящих алюминиевых пластин, в кожаном летном шлеме и тяжелых ботинках на десятисантиметровой платформе. Около этой дамы сгрудилась целая толпа журналистов, наперегонки щелкающих фотокамерами, протягивающих к ней микрофоны или торопливо строчащих что-то в блокнотах.

- Эта композиция, я называю ее "Последний из металлоидов", изображает мыслящего робота, выжившего после ядерной катастрофы. Это сочетание заржавленного, изъеденного коррозией металла и блестящих хромированных деталей говорит нам о противоречивых чувствах, наполняющих его душу при виде догорающих руин человеческой цивилизации.., а эта цепь, которую мы видим в левой части композиции, символизирует глубокую, нерасторжимую связь последнего из металлоидов с вымершим человечеством...

- Хорошо излагает, - прошептала Жанна на ухо подруге, - а эта самая "нерасторжимая связь" в левой части мыслящего металлоида тебе ничего не напоминает?

- Ой! - восхитилась Ирина. -'Это же цепочка от старого унитаза! Когда я была маленькой, бачки устанавливались наверху, под самым потолком, и сбоку свисала точно такая цепочка с фаянсовой бомбошкой, за которую нужно было дернуть, чтобы спустить воду!

- Точно! - подтвердила Жанна. - Интересно, где она эту цепочку раскопала? Их, наверное, уже лет сорок нигде не бывает!

Журналисты, плотным кольцом окружавшие "железную леди", ловили каждое ее слово и непрерывно фотографировали.

- Это и есть Антонина Сфинкс, - прошептала Ирина, - великая и ужасная! А самое ужасное в ней то, что она сейчас с Катькиным бывшим мужем...

- Что - сейчас? - переспросила Жанна.

- Ну ты, Жанка, прямо как с луны свалилась! Совершенно не интересуешься жизнью богемы! Она живет с ним...

- Замужем за ним, что ли?

- Ну, не то чтобы совсем замужем, но практически да.

- Пойдем тогда скорее отсюда, нам тут нечего делать! - Жанна пригнулась, как опытный солдат под обстрелом, и проскользнула мимо Антонины и окружающих ее журналистов.

Следующая часть галереи была отведена под Катину экспозицию.

По стенам были развешаны яркие панно, после металлоконструкций Антонины Сфинкс, показавшиеся подругам особенно привлекательными. Особенно красивым было одно, изображавшее двух всадников, мужчину и женщину, медленно едущих на арабских конях по ночному саду. Над головой прекрасных всадников сияли две лиловые звезды, свет которых наполнял всю картину.

Катя стояла под этим панно и грустно оглядывалась. Возле нее не было ни зрителей, ни журналистов. Ее разноцветная прическа, напоминающая веселый светофор, удивительно контрастировала с печальным выражением лица, и даже полосатое платье не спасало.

- Ой, девочки, хорошо, хоть вы пришли! обрадовалась она при виде подруг - А то я стою тут в гордом одиночестве, как стойкий оловянный солдатик...

- А теперь мы будем, как три тополя на Плющихе, - ляпнула Жанна.

Ирина толкнула ее кулаком в бок и жизнерадостно защебетала:

- Не переживай. Катюша, еще просто мало людей пришло, выставка только открывается!

Скоро набегут и зрители, и журналисты, яблоку негде будет упасть! А твои работы лучше всех, никакого сравнения! Так что тебе гарантированы самые блестящие отзывы!

- Не утешай меня, - вздохнула Катерина. Я же вижу, какая толпа возле Тонькиных железяк., скажи честно - тебе-то самой мои панно нравятся?

- Очень! - искренне воскликнула Ирина. Они такие жизнерадостные, такие яркие! Мне как-то сразу легче стало на душе! Особенно мне вот это нравится, - и она показала на всадников.

- Правда? - Катя зарделась. - Это самое последнее, я его буквально накануне выставки закончила.., оно мне и самой больше всех нравится! Правда, последняя работа всегда кажется самой лучшей...

- Ну и хорошо! - с напускной жизнерадостностью воскликнула Ирина. - Самое главное, чтобы тебе самой нравилось! Мнение равнодушной толпы ровным счетом ничего не значит. Художник - сам высший судья своим творениям. Не помню, кто это сказал...

- Наверняка какой-нибудь неудачник, которого обошли ежегодной премией... - проворчала Катя, - хорошо тебе говорить, твои книжки расходятся большими тиражами, и пресса тебя замечает, а ко мне хоть бы один журналист подошел.., а вон, посмотри, вокруг Антонины журналисты так и вьются.., что они находят в ее "ломаных мясорубках?

- Подержанных газонокосилках! - подхватила Ирина.

- Вышедших из строя унитазах! - внесла свою лепту Жанна.

- А все-таки около нее толпа... - вздохнула Катя, - девочки, а что она все время на меня шипит, как беременная кобра, прямо ядом плюется?

- Ну Катя, я просто поражаюсь твоей наивности, неужели ты не понимаешь? - фыркнула Жанна. - Ведь твой бывший теперь с ней...

- Ну и что? Вот если бы наоборот - тогда еще можно понять.., и вообще, мы с Шуриком очень мирно расстались.., совершенно без скандала, как интеллигентные люди...

- Ты так считаешь? - возмутилась Жанна. Ты уже забыла, что он тебя загнал в глухую, дремучую коммуналку! Твой Шурик - самый настоящий козел и первостатейный жлоб!

- Да ладно, я на него зла не держу! Тем более, теперь я замужем, у меня все хорошо! У меня есть Валик...

Жанна хотела сказать, что муж, годами кочующий по африканским саваннам с дикими племенами - вряд ли то, о чем мечтает каждая нормальная женщина, но Ирина заблаговременно прочла ее мысль и ткнула локтем в бок. Жанна охнула и покосилась на подругу, буркнув недовольно что-то насчет некоторых тетех, святость которых граничит с глупостью.

- А кто это там приехал? - оживленно проговорила Ирина, чтобы перевести разговор на менее опасную тему.

Возле входа в галерею действительно наметилось явное оживление. К дверям с озабоченным видом пробежал администратор, откуда-то появились крепкие ребята с профессионально непроницаемыми лицами, журналисты покинули Антонину Сфинкс и потянулись ко входу.

Двери широко распахнулись, и в зале, в окружении небольшой свиты, появился высокий черный человек.

- Это атташе по культуре Кот-де-Леон, - прошептала Ирина, - в газетах писали, что он собирается посетить эту выставку.

- Какой кот? - удивленно переспросила Катя.

- Тундра! Это страна такая в Африке - Кот-де-Леон! Уж тебе стыдно не знать, у тебя же муж - главный специалист по Африке...

- Действительно... - Катя расстроилась, - а ведь у меня самой в школе была пятерка по географии, но что-то я такой страны не помню.., а этот атташе очень прилично выглядит, и одет в смокинг, а не в национальный костюм из шкур и перьев...

Атташе неторопливо прошел мимо ностальгических вышивок, ненадолго задержался возле металлоконструкций Антонины Сфинкс и наконец подошел к Катерининой экспозиции.

Вслед за ним двигалась небольшая группа его сотрудников, чуть сзади держались журналисты. Но атташе, конечно, очень выделялся среди своего окружения и вообще среди всех посетителей выставки. Он выделялся среди них, как породистый арабский скакун среди заморенных кляч, как борзая среди стаи дворняжек.

Он был высок и строен, как пальма. Он был черен, как безлунная африканская ночь. Отлично сшитый смокинг облегал его, как вторая кожа. Зубы атташе сверкали, как тридцать две превосходные жемчужины. Белки его глаз отливали предрассветной голубизной.

Неожиданно атташе замер перед панно с двумя всадниками в благоухающем ночном саду и возбужденно заговорил на незнакомом гортанном языке. В его монологе постоянно повторялись два слова: унга вароси. Может быть, они звучали не совсем так, но ничего более похожего европейский слух трех подруг не мог изобразить.

Заметив явный интерес высокого гостя, журналисты тоже оживились. Они принялись торопливо снимать Катины работы, а заодно и саму художницу. Рослый телевизионщик в потертом джинсовом костюме забегал вокруг Катерины с огромной камерой. Ирина скосила глаза на Антонину Сфинкс и увидела, что "железная леди" перекосилась, как будто по ошибке проглотила целый лимон.

Переводчик, сопровождавший атташе, кругленький лысый толстячок с нездоровым желтоватым лицом, прилепил на лицо неподвижную дежурную улыбку и заговорил, обращаясь почему-то к Ирине:

- Господин атташе выражает вам свое искреннее восхищение. Ваши замечательные произведения поразили его своей поэтичностью и художественной глубиной...

- Это не мои произведения, - Ирина вытолкнула вперед раскрасневшуюся от смущения, ожесточенно сопротивляющуюся Катерину. Вот автор этих панно, художница Екатерина Дронова.

Журналисты с новой силой защелкали камерами и заскрипели перьями. Переводчик, нисколько не смутившись, повернулся к Кате и продолжил с той же приклеенной улыбкой:

- Особенно господину атташе понравилась вот эта работа, на которой изображены два всадника...

- Унга вароси! - взволнованно перебил атташе переводчика и добавил что-то вроде "детуаль".

- Это по-французски, - шепнула Катя, - означает "блуждающие звезды".

- Уж как-нибудь мы и сами поняли, хоть французского не знаем, - сердито сказала Жанна.

- А как он догадался, что композиция называется именно так? - удивилась Катерина.

- А ты спроси, - ехидно посоветовала Жанна;

Катя послушно заговорила с атташе по-французски. Он сверкнул белозубой улыбкой, и они с Катей углубились в живейшую беседу.

- Интересно, зачем ему переводчик с африканского, если он так хорошо говорит по-французски? - прошептала Ирина на ухо Жанне.

- Положено по статусу! - ответила подруга и добавила:

- Ну, Катьке повезло! Такой пиар! Во все газеты попадет!

- Это мое последнее произведение, - еле слышно от смущения ответила Катя, обращаясь к белозубому атташе и журналистам, - я закончила его буквально накануне открытия выставки...

Атташе снова заговорил по-своему, и переводчик поспешно перевел:

- Господин атташе интересуется, когда госпожа Дронова побывала в его стране, Кот-де-Леон, - Никогда, - честно призналась Катерина, я в Африке ни разу не была. Хотя очень хочу...

Атташе понял ее без перевода. Он пожал плечами и выразил на лице глубокое неодобрение. Должно быть, в его глазах человек, не побывавший в его родной стране и вообще в Африке, недостоин его высокого внимания. Во всяком случае, он еще раз внимательно посмотрел на панно, развернулся и пошел к выходу, на ходу выговаривая что-то переводчику. Переводчик почтительно возражал. Вместо того чтобы наказать непокорного переводчика тут же, на месте, атташе вдруг повернулся и тем же решительным шагом устремился назад. Поравнявшись с Катей, он оттолкнул джинсового телевизиощика и разразился длинной французской фразой. Катерина взглянула на него в полном изумлении, зарделась и стала неуверенно возражать. Атташе настаивал, глаза его сверкали.

- Что он говорит? - Жанна ткнула подоспевшего переводчика в бок.

Тот поглядел выразительно, и до Жанны сразу дошло, что перед ней хоть и переводчик, но служит он только своему атташе, а к ней в толмачи не нанимался. Катя наконец кивнула, но как-то замедленно. Атташе еще раз сверкнул белозубой улыбкой и окончательно удалился.

Часть журналистов устремилась за ним, остальные плотным кольцом окружили Катерину и буквально засыпали ее вопросами. Катя расцвела. Она отвечала невпопад, но это никого не смущало. Блестели вспышки фотоаппаратов, щелкали диктофоны, оператор снимал. Ирина с Жанной держались в сторонке.

Поблизости раздавалось злобное шипение.

Это брошенная журналистами Антонина Сфинкс плевалась ядом на свои собственные художественные металлоконструкции. Их разъедало, как будто на металл попала неразбавленная соляная кислота.