АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Сережка намазывал тосты неприлично толстым слоем масла, запихивал в рот огромные куски яичницы и выглядел совершенно счастливым Рита выждала некоторое время и начала воспитательную беседу:
- Ты мою телеграмму получил? - строго спросила она.
- Получил... Я, понимаешь, Рит, все время помнил, что тебя нужно встретить, а потом забыл...
- Часто у тебя такое бывает, как вчера? - допрашивала Рита.
- У меня, между прочим, день рождения был, - надулся Сережка. - Восемнадцать лет мне исполнилось, совершеннолетие, между прочим...
- Значит, пьянка эта не вчера началась, - догадалась Рита. - Значит, вы уже три дня гуляли! Сережка, ведь соседи жалуются! Ведь и правда в следующий раз милицию вызовут!
- Да знаю я, все знаю, - вздохнул Сережка, - только тоска такая...
Рита вдруг с болью отметила, какой он худой. Длинная цыплячья шея жалко торчала из воротника рубашки, он был бледный, и синяки под глазами.
"Восемнадцать лет стукнуло, а все равно мальчишка. Его не воспитывать нужно, а кормить как следует..."
- Ладно, об этом после. Ты хоть помнишь, что бабушка умерла две недели назад?
- Конечно. Когда ты позвонила, я хотел поехать, только денег не было на дорогу... Ты не думай, это все, - он махнул рукой, обозначая вчерашнее, - это ребята организовали, в складчину.
- Слушай, а ты вообще-то на что живешь?
Отец деньги дает?
Первый Маринкин муж, отец Сережки, развелся с ней, когда Сережке было года три. Но деньги на сына давал исправно. Причем чем дальше, тем больше. Рита помнит Маринкины рассказы о том, что Сережкин отец оказался деловым, его фирма процветала, и что если бы она, Маринка, в свое время могла такое предугадать, то никогда бы с таким мужем не развелась. Тетя Люба тихонько напоминала Рите, что ушел-то муж от Маринки, а не она от него. Вообще все три Маринкиных мужа уходили от нее сами. Но без скандалов и ссор. От третьего у Маринки родилась Лялька. А второго Рита с тетей Любой и не видели никогда - как-то незаметно он пришел и ушел, хорошо, что ребенка не оставил.
Нет, не складывалась у Маринки семейная жизнь, и дело тут не в невезении, а в ней самой.
Так считала тетя Люба. И Рита с ней согласилась после того, как Маринка прислала письмо, где сообщала, что и с третьим мужем она развелась. Теперь уже на лето Сережка привозил маленькую Ляльку. Девчонка была такая хорошенькая, что незнакомые люди оглядывались на улице и пытались с ней заговорить. Сама Маринка с детства тоже была хорошенькая и потом очень за собой следила, вот мужики и слетались как мотыльки на свет. И выглядела всегда моложе своих лет, спокойно могла лет пять убавить, никому бы и в голову не пришло усомниться. Вот в прошлом году это и сослужило ей службу. Когда ушел третий муж. Ляльке четыре года было. Маринка тогда неплохо зарабатывала - на бензоколонке у финнов. Работа, конечно, тяжелая, утомительная, да ведь образования-то у Маринки только десять классов, так что нужно и этому радоваться. Как тетя Люба расстраивалась, что Маринка без образования осталась! Сама я, говорила, всю жизнь в продавщицах, так раньше в торговле другие отношения были, при всеобщем-то дефиците!
А сейчас кому нужна простая продавщица?
Чуть косо посмотришь на начальство - живо тебя выгонят и другую найдут.
Как в воду тетя Люба глядела: дела у финнов что-то не заладились, бензоколонку у них перекупили и весь персонал уволили. Маринка помаялась без работы. Деньги кончились, и она совсем было пала духом. А после решила вдруг "замуж выйти заграницу". Кто уж ее надоумил, неизвестно, а только Рита с тетей Любой узнали все, когда дело было сделано.
Приезжала Маринка с матерью проститься и Ляльку привезла. Рассказала, что пришло приглашение, какой-то француз откликнулся.
И Ляльку он тоже не против взять. Еще бы ему не согласиться, когда Лялька у них прямо ангелочек: глаза голубые, огромные, волосы светлые, локонами вокруг лица вьются. У самой Маринки волосы тоже хорошие, но гораздо темнее, и глаза серые.
Улетели они, и прислала Маринка только одну открытку, что все прекрасно и подробно она. напишет позже. Так и не написала. А тетя Люба начала болеть, Сережка тоже почти не писал.
И Рите никак нельзя было оставить больную тетку, чтобы съездить в Санкт-Петербург. Да и у нее самой были проблемы в личной жизни, но уж об этом-то сейчас точно думать нельзя.
- Ритка, да ты меня не слушаешь совсем! - теребил ее Сережка. - Ты все о своем думаешь...
Рита думала не совсем о своем, в данном случае она думала о его матери и сестре, но спросить о них решила позже, после завтрака.
Разговор предстоял тяжелый, за едой о таком не говорят.
- Так на что ты живешь? - повторила Рита свой вопрос.
- Отец дает деньги, - неохотно ответил Сережка, - до сих пор давал, пока мне восемнадцати не было.
- А как дела в институте? - заикнулась Рита и по Сережкиному унылому виду поняла, что дела плохи. - Ты не ври, а говори прямо - много хвостов?
- Много, - сознался он, пряча глаза, - на осень перенес.
Рита решила, что обязательно с этим разберется. Надо будет поговорить с его отцом.
А ругать парня не за что - мать оставила его одного в трудный период - как раз он школу закончил. Удивительно еще, что в институт поступил. Она стала убирать со стола и готовиться к трудному разговору о Маринке, как вдруг в замке заскрежетал ключ.
- Кто это? - От неожиданности она выронила чашку в раковину. - Ты давал кому-нибудь ключи от квартиры?
- Легок на помине, - процедил племянник, и в голосе его Рита почувствовала самую настоящую ненависть.
"Неужели он с такой злобой об отце? - успела подумать она. - Да что у них тут происходит?"
Вошедший захлопнул дверь, прошел через прихожую, причем, как машинально отметила Рита, не вытер ноги, и появился на пороге кухни.
Хотя Рита видела Сережкиного отца очень давно, она не могла ошибиться: это был не он.
На пороге стоял здоровый мордатый мужик лет тридцати. Коротко стриженные волосы, бычий затылок и накачанные мускулы говорили о том, что этот тип занимается отнюдь не интеллектуальным трудом.
- Здорово! - протянул парень и окинул Риту наглым взглядом. - Хорошо сидим!
Рита вспомнила, что на ней по утреннему времени простенький халатик с короткими рукавами, а под ним даже нет лифчика, и почувствовала себя очень неуютно.
- Кто это, Сережа? - спросила она, не ответив на приветствие гостя.
Впрочем, по тому, как тот по-хозяйски придвинул себе стул и развалился на нем, было понятно, что гостем он себя здесь не чувствует.
- Это Виктор, - упавшим голосом ответил Сережка.
- Зачем ты дал ему ключи от своей квартиры? - Рита взяла себя в руки, и голос ее теперь звучал твердо.
Сережка как-то затравленно перевел глаза на Риту и вымолвил с трудом:
- Я ему ничего не давал.., это...
- Кончай базарить, малой! - прервал его Виктор. - Вот, получи привет от папочки! - И он швырнул на стол тонкую пачку денег.
- Ах вот ты кто! - протянула Рита.
Конечно, как же она сразу не догадалась!
Это шофер или охранник, в общем, мелкая прислуга. А по-простому говоря, холуй. Сколько она повидала таких у Валерия! Повар готовит еду, горничная убирает - они заняты делом, а эти.., посидеть в машине, пока хозяин гостит у любовницы, отвезти жену в магазин; вот как сейчас передать деньги сыну... Здоровый мужик бегает на посылках. Сам-то он себя гордо именует охранником, да только если что-то серьезное, кто ж такому доверит охранять свою жизнь? Да ему хомяка не доверишь - упустит...
Рита всегда удивлялась, что Валерий, вроде бы умный человек, держит возле себя такую зажравшуюся сволочь. Все его, с позволения сказать, охранники были похожи друг на друга и на этого Виктора, как однояйцевые близнецы.
Как они были любезны и предупредительны с Ритой, пока Валерий находился рядом! Зато потом, когда везли ее домой, хамство перло отовсюду. Они усиленно показывали Рите, что она - никто, просто любовница их хозяина.
Сегодня она есть, а завтра хозяин найдет другую, а Риту вышвырнет коленом под зад, так что им совершенно незачем утруждать себя элементарной вежливостью.
Рита однажды задумалась, отчего они не боятся, что она пожалуется Валерию на их беззастенчивое хамство? И поняла, что их отношение - индикатор отношения самого хозяина. Вся эта челядь безошибочно чувствует, что можно и чего нельзя, и очень редко ошибается.
Однако по тому, как ведет себя этот тип, можно понять, как относится к Сережке отец.
- Папочка велел передать, что это последние! - продолжал мордатый Виктор. - Если бы ты в институте нормально учился, он бы еще подумал, а так, пока хвосты не сдашь... Но судя по тому, что я здесь увидел, вряд ли ты хвосты сдашь. Телка, конечно, у тебя неплохая, все на месте... - Он вытянул шею, чтобы заглянуть Рите за вырез халата, и даже протянул руку, чтобы ущипнуть ее за щеку, как вдруг Сережка резко отвел его руку и закричал:
- Ты, скотина, не смей ее трогать! Это моя сестра!
- Какая еще сестра? Ты как со старшими разговариваешь, малой? - протянул Виктор. - Мало я тебя учил? Мало я тебя из помоек разных вытаскивал? Видно, наука тебе не впрок пошла...
- За такую науку мы еще посчитаемся! - пообещал Сережка.
До сих пор Рита молчала, потому что вспомнила еще один урок тети Любы. "Никогда не хами сразу незнакомому человеку, - наставляла та, - даже если он тебе очень не понравился. Сначала послушай, что он тебе скажет. Бывает, что человек просто расстроен или его до этого рассердили, он и старается на тебе злость сорвать. А когда поймет, что ты ему не отвечаешь в том же духе, ему станет совестно, и он все тебе сделает, что нужно. А если он законченный хам, то ответить ему в том же духе ты всегда успеешь".
Рита уже все поняла про этого типа и теперь решила вмешаться.
- Насколько я поняла, в этом и заключается ваша работа - вытаскивать его из помоек, - заметила она. - Вам именно за это и платят, так что ваши жалобы непонятны. Что касается меня, то я действительно его родственница. И называть меня "телкой" вовсе необязательно. Вы выполнили поручение - можете быть свободны. И еще: если это последние деньги, то вам больше незачем приходить.
Стало быть, ключи вы можете оставить здесь, мне как раз они понадобятся.
- Еще чего! - Сначала Виктор слегка оторопел от ее холодно-презрительного тона, но быстро опомнился. - Не ты мне их давала, не тебе и верну! И это еще надо разобраться, что ты за птица. Какая такая сестра - не родная же! У папочки старше его, - он кивнул на Сережку, - детей нету! Двоюродная, что ли, седьмая вода на киселе? Понаедут тут, на квартиру-то...
- Степень нашего родства вас не должна интересовать, - напомнила Рита, - равно как и судьба этой квартиры.
Нельзя сказать, что на наглого типа сильно подействовали Ритины слова. Но все же хамства в голосе малость поубавилось, и глазами он перестал шарить по ее фигуре.
После того как в прихожей хлопнула дверь, они немного помолчали.
- Что, с отцом общаетесь всегда через этого козла? - спросила Рита.
- А чего нам общаться? Деньги сдал, деньги получил, - криво усмехнулся Сережка. - Папочка очень занят, а еще у него на шее две семьи, это не считая меня. И он раньше при встрече только одно твердил: дармоедов содержать не намерен. Так что лучше уж через этого.
- А он что - действительно тебя учил уму-. разуму?
- Да врезал пару раз, когда я ему всю куртку облевал, - неохотно признался Сережка. - Он по папочкиному приказу с одной дачи меня вытаскивал. Тогда тоже несколько дней гудели.
- Будем считать, что вы квиты, - согласилась Рита, а про себя подумала, что и с этим вопросом нужно разобраться.
Повезло Сережке с родителями! Отец знать не желает, деньгами откупается, мать вообще отбыла в неизвестном направлении! Удивительно, как парень вообще с катушек не соскочил!
Не хотелось снова бередить рану, но Рита решилась. В конце концов, она приехала сюда для того, чтобы повидать Сережку и узнать что-нибудь о сестре. Рита вспомнила, как долго и тяжело умирала тетя Люба, как за несколько месяцев до смерти, когда окончательно слегла, она все ждала известий от Маринки.
Потом перестала, как будто поняла, что вестей не будет. И не разрешала Рите затрагивать в разговоре эту тему. А уже умирая, поманила Риту и свистящим шепотом пробормотала ей на ухо:
- Найди их, помоги... Чувствую я, что там неладно...
* * *
Сережка ушел в свою комнату и уткнулся там в экран компьютера. Оттягивая разговор, Рита приняла душ, потом в Лялькиной комнате причесалась и подкрасилась. В комнате был какой-то нежилой беспорядок. Чувствовалось, что Сережка в эту комнату вообще не заходит - ему вполне хватает двух других - своей и Маринкиной, которую та в свое время сделала гостиной (там стояли вполне приличная мягкая мебель и стенка). А здесь - Лялькин диванчик, большой платяной шкаф, ящик для игрушек, маленький столик. Кроме того, еще валялось множество самых разнообразных вещей - женские сапоги, свернутый в трубочку календарь за прошлый год, одна боксерская перчатка... Очевидно, Сережка просто запихивал в эту комнату все ненужные вещи, которые попадались ему на пути.
Рита представила, сколько сил уйдет на то, чтобы привести квартиру в относительно приличный вид, и вздохнула. В шкафу тоже был жуткий бардак. Рита освободила две полки и положила туда свои вещи. Что-то подсказывало ей, что она тут задержится. Сережка будет только рад, он устал от одиночества. Деньги пока есть, немного, правда, но на первое время хватит. И нужно как-то отыскать след Маринки с ребенком.
Рита уронила плечики и нагнулась за ними, а когда поднялась, то сильно ударилась головой о полку.
"Правильно, - подумала она, морщась и потирая ушибленное место, - так тебе и надо!
Не будешь перед собой хитрить. На самом-то деле ты сбежала в Петербург, как только появилась возможность. Повидать племянника - хорошо, найти следы сестры - замечательно, но не это заставило тебя бежать из родного города тайком, ни с кем не простившись и даже не дождавшись сорока поминальных дней!"
Валерий... Второй в их городе человек после мэра, ее постоянный любовник. Их связь длилась почти три года - он высмотрел Риту на празднике, посвященном дню рождения города. Она произносила приветствие от имени студентов.
Если бы Рита родилась лет на двадцать пораньше и юность ее пришлась на застойные советские годы, она бы сделала потрясающую карьеру. Рита замечательно смотрелась на сцене - высокая, стройная девушка с яркими карими глазами. Но самым главным достоинством в данной ситуации был голос, не то чтобы звонкий, но удивительного тембра. Даже если Рита говорила не в полную силу, голос ее слышали все. Голос достался ей от природы, как и абсолютно четкая дикция. Приятный голос, правильная речь...
"Тебе бы в дикторы на телевидение идти..." - вздыхала тетя Люба.
Но в их городе не готовили дикторов. В их городе было всего два института - политехнический и педагогический, а несколько часов местного телевещания плотно заняла одна-единственная дикторша - жена городского прокурора.
Подсидеть ее не было никакой возможности - с прокурором боялись связываться.
Рита заканчивала педагогический институт, но все колебалась - очень не хотелось работать в школе. Валерий начал свое ухаживание с того, что устроил ее на работу в коммерческую фирму секретарем-референтом - в институте Рита выучила английский, частично французский и основы компьютера.
Сначала ей нравилось, что рядом всемогущий мужчина. А к тому времени, когда поняла, что он вовсе не волшебник и может далеко не все, что вовсе не так независим, как хотел бы казаться, она уже вкусила легкой жизни и привязалась к Валерию. Дело было совсем не в дорогих подарках и "красивой" жизни. Он действительно ей нравился. Нравилась его спокойная манера общения с подчиненными - никаких "повышенных тонов", ровно и всегда вежливо. Нравилось, как он разговаривает со своим начальством по телефону - с уважением, но без тени подобострастия. Он действительно был хорошим руководителем, в городе его знали и уважали. Нравилось, что оставаясь с ней наедине, он становился совсем другим человеком - шутил, дурачился, как мальчишка.
Шло время, Рите надоело работать секретарем, она просила, чтобы Валерий устроил ее в городской аппарат. Оказалось - нельзя. Существовал негласный закон: руководителям нельзя устраивать в аппарат своих любовниц - это неэтично.
Про них все все знали, на лицах официантов и продавщиц Рита читала осведомленность пополам с завистью. А также легкое злорадство: вот ужо он тебя бросит, и мы попляшем на твоих косточках, дождешься ты от нас отличного обслуживания!
На работе директор на нее смотрел с бессильной злобой: ему не нужна была секретарша, на которую нельзя было повысить голос Нельзя было и уволить - потом неприятностей от властей не оберешься. Рита сжалилась над ним и уволилась сама.
Ей хотелось как-то реализовать себя, найти интересную работу, общаться с людьми, но все смотрели на нее только как на любовницу могущественного человека.
А Валерий, когда она бросила работу, начал потихоньку капризничать. Какие-то у него там начались начальственные разборки, злопыхатели интриговали. Он нервничал, вечерами пил коньяк, грубил Рите. Потом извинялся, говорил, что любит только ее одну, что как только кончатся его неприятности и положение достаточно упрочится, он разведется с женой и женится на Рите.
Глядя ему в глаза, она видела, что он сам в это верит, но ей совершенно не хотелось выходить за него.
Заболела тетя Люба, и Рита на время оставила мысли о работе. Валерий помогал деньгами и доставал дефицитные лекарства. Однажды позвонили из поликлиники и попросили, чтобы Рита пришла одна. Тогда она поняла, что все напрасно, тетя Люба скоро умрет.
Она отдалилась от Валерия, но он никак не хотел оставить ее в покое. Возможно, он действительно ее любил. Во всяком случае, когда через несколько дней после похорон Рита заговорила об отъезде в Петербург и о том, что неплохо бы им побыть врозь, чтобы разобраться в их отношениях, он устроил жуткий скандал. Она поняла, что Валерий никогда ее не отпустит и жизнь пройдет вот так - без любви, без работы и без семьи.
За два дня она переделала неотложные дела, заплатила за квартиру вперед, собрала только самые необходимые вещи, оставила верной соседке ключи и уговорила сына этой соседки, шофера-дальнобойщика, подбросить ее на машине до ближайшей пригородной станции. Договорившись с проводником, она села в поезд, следующий до Санкт-Петербурга.
В купе, немного опомнившись, Рита подумала, что, возможно, не было необходимости убегать тайком, ну не стал бы Валерий держать ее силой! Но нервы бы потрепал, а потом заговорил бы до смерти, и Рита отложила бы поездку, а после снова вошла бы в надоевшую колею... Нет, она все сделала правильно. И тетя Люба одобрила бы. Как она говорила: "Подумай хорошенько, но уж если решилась на что-то - делай не откладывая!"
* * *
В комнате пахло пылью и затхлостью. Неудивительно, что Рита так плохо спала ночью.
Она открыла окно, которому давно полагалось быть чисто вымытым, - с улицы потянуло свежестью. Но стало прохладно - начало мая в Санкт-Петербурге считается ранней весной.
Рита нашла в шкафу поношенные Маринкины джинсы и серый свитерок, который помнила по прошлым ее приездам. Маринка говорила, что почти никаких вещей с собой не возьмет, там все купит. Однако в шкафу одно старье осталось. Ну ладно, для уборки такой костюм сойдет, не в халате же весь день ходить!
- Послушай, - обратилась Рита к Сережкиному затылку, - я, конечно, понимаю, что у тебя похмелье и настроение плохое, но разговора нам не избежать. Ты скажи: от матери было что-нибудь? Письмо или поздравление? - И, поскольку ответом ей было молчание, Рита повысила голос:
- Сергей, я к тебе обращаюсь!
- А ты сама как думаешь? - буркнул Сережка, не оборачиваясь.
- Я думаю, что не было, иначе бы ты мне показал.
- Правильно думаешь, - он крутанулся на стуле и посмотрел Рите в глаза, - от нее было всего два письма, то есть открытки.
- Как - два? А ты мне только про одно писал.
- Вот. - Он пошарил в ящике письменного стола и бросил на стол конверт.
Рита вытащила из конверта фотографию и плотный лист бумаги. В первый момент она не узнала женщину на снимке, но, вглядевшись, поняла: это, разумеется, Маринка. Только зачем-то остригла волосы и перекрасилась в рыжий цвет, что ей совершенно не шло... Но, может, у них во Франции сейчас так модно?
Сидит себе на пляже в новом купальнике, загорает.
Рита развернула письмо. Большой лист был заполнен едва ли наполовину. Напечатано на принтере - они там, в Европе, писать ручкой уже разучились.
"Дорогие мои! - прочитала Рита.
Все идет прекрасно, просто замечательно!
Николя оказался отличным мужем. Он всячески меня балует и буквально носит на руках.
Мне ни в чем нет отказа. На свадьбу он подарил мне кольцо от Картье". Костюм на мне был от Живанши" - голубой, а вечером, на приеме по случаю свадьбы, - лиловое платье с очень низким декольте и длинные перчатки.
Мы скоро переезжаем - собираемся покупать дом в предместье Парижа или квартиру в самом городе, еще не решили. Так что адрес я напишу позднее.
Леночка шлет привет, у нее все прекрасно.
Целую, Марина".
- Это все? - Рита недоуменно вертела в руках листок. - Что это за ерунда?
- Как видишь, - процедил сквозь зубы Сережка. - Вот такое письмецо.
- Когда она его отправила? - Рита схватилась за конверт.
На штемпеле дата: седьмое апреля этого года. Значит, полтора месяца назад письмо было отправлено из Парижа.
- А получил ты его когда?
- В середине апреля, - угрюмо сообщил Сережка.
"Тете Любе было совсем плохо, - вспомнила Рита, - она все равно уже ничего не понимала".
- Обо мне ни строчки, - продолжал Сережка, - пишет "мои дорогие", а кто это?
- О матери ни слова... - пробормотала Рита. - Послушай, тебе обидно, что она с совершеннолетием не поздравила, но, может быть, скоро отдельное письмо придет...
- Придет! Еще через год! - закричал Сергей. - За десять месяцев всего два письма и было! Ах, все прекрасно! Собралась вдруг замуж за какого-то хмыря, которого она и в глаза-то никогда не видела, а меня она спросила? Я, между прочим, сын родной, и мне ее замужества ой как надоели! И не успокаивай меня, я знаю, что она просто забыла про день рождения!
- Но как же она могла забыть?
- А как она могла бабушке не написать ни строчки?
Рита промолчала. Сережка вдруг подошел к ней и сел рядом на диван.
- Послушай, Ритка, ну их всех к черту, а?
Давай вдвоем жить, переезжай сюда насовсем!
Места много, на работу устроишься... Я тоже что-нибудь найду, чтобы подработать. Я ведь у папаши этого деньги брал только потому, что он обязан меня до восемнадцати лет содержать. А одолжений мне от него не надо. Он еще будет условия ставить: сдай хвосты, тогда получишь деньги! Да пошли они все, мы сами проживем! Раз уж мы вдвоем остались...
- А Лялька? Как там Лялька? Почему мать про нее ничего не пишет? - вздохнула Рита.
- Вот же пишет: у Леночки все в порядке.
- Какой еще Леночки? Никогда мы так ее не называли. Лялька, и все.
- У нее там, во Франции, уже совершенно ум за разум зашел, небось и по-русски разговаривать разучилась.
- Ну, не знаю... - Рита еще раз перечитала письмо.
Конечно, Маринка всегда была взбалмошной и жила "не по уму", так говорила тетя Люба, но не до такой же степени! Пишет про тряпки, про кольцо, а про ребенка ни слова.
Нет, чтобы подробно рассказать - какой муж, где живет, чем занимается, как к Ляльке относится. Уж если все так хорошо, как она пишет, то почему бы не похвастаться, расписать все подробно? И в конце концов, для сына родного можно и ласковое слово найти. И матери написать, рука не отвалится, тем более что не рука, а компьютер. Хотя матери-то нет больше, Маринка и не знает об этом.
Адрес так и не прислала. Может, муж боится, что куча родственников из России припрется?
- Сережка, а в том, первом, письме тоже обратного адреса не было?
Сережка молча вывалил перед Ритой ящик письменного стола на пол.
Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
|
|