read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Хорошо. Только Лилька поедет с нами.
Муж тяжело вздохнул, а Лилька скорчила в ответ злобную гримасу, хохотнула, победно вскинула голову и уплыла переодеваться.
Воспользовавшись моей беззащитностью, муж тут же ухватил меня за руку и невнятно пробормотал:
- Я тебя люблю. И не вздумай сказать, что ты меня - нет. Ни за что не поверю, это все глупость и притворство.
- Конечно, - усмехнулась я. - Глупость, что же еще? А я сама - кактус.
- О господи, - начал он скулить сквозь зубы, получалось довольно забавно. - Угораздило же брякнуть такое...
- Вот-вот, - поддержала я его. Он сжал мою руку с большим рвением, возвел очи к потолку и только собрался сказать что-нибудь в высшей степени впечатляющее, как в прихожей возникла Лилька, Максим скривился, опустил глазки и обреченно проронил:
- Поехали.
Ужин удался на славу, бирюзовое платье шло мне необыкновенно, любимые пирожные таяли во рту, Лилька трещала как заведенная, что позволяло совершенно не следить за разговором: вставить слово мне все равно не дадут. И вот тут Максим сказал:
- Продадим дом, а деньги разделим. Сообразив, что он такое заявил, я довольно отчетливо икнула, выпучила глаза и, кажется, остолбенела.
- Как это продадим? - пролепетала я где-то через минуту, Максим пил кофе, а Лилька безуспешно пыталась вернуть отпавшую челюсть на ее законное место.
- Как продать? - через минуту смогла спросить и она, после чего мы с отчаянием переглянулись.
- Очень просто, - пожал муж плечами. - Зачем мне этот дом, если я живу один? Кстати, я уже неделю ночую в гостинице. Дом навевает грустные мысли, мне тяжело в родных стенах, где все напоминает о любви, которой я лишился.
- Ты сам виноват, - насторожилась я.
- Возможно, но жить в этом доме я не собираюсь. Хочешь - живи ты.
Я нахмурилась, уловив в его словах намек на хитрость. Наш дом мне очень даже нравился, и продавать его я не собиралась. Он располагался в самом центре города, но в тихом переулке, и вдобавок ко всему имел свой, хотя и небольшой, зато самый настоящий парк. Метрах в двухстах от нашего дома находилась церковь восемнадцатого века, необыкновенно красивая, и дважды в день я могла наслаждаться колокольным звоном (что было весьма благотворно для моей души). Считалось, что в прошлом веке дом этот принадлежал губернатору, человеку образованному и не чуждому культуры, оттого дом мог похвастать редким сочетанием красоты, вкуса и благородства, который придает подобным строениям солидный возраст. Конечно, внутри дом совершенно переделали, но все равно складывалось ощущение, что живешь во дворце, а в городе мой дом так и называли - "губернаторский". Он стоил безумных денег, интриг, сплетен и завистливых взглядов, и вдруг: продать. Это что же вообще такое? Именно этот вопрос я и задала Максиму.
- Я же объяснил, - пожал он плечами. - Я не могу жить в этой громадине, когда ты теснишься у подруги.
- Я не буду тесниться, - пролепетала я.
- Тогда возвращайся и живи, где тебе положено.
- А ты?
- А я буду ночевать в гостинице.
- Тогда я не смогу тесниться, то есть жить, в то время как ты...
- Мы можем жить там вместе. Не забывай, что в доме два входа, мы даже никогда не встретимся.
Пока я обдумывала, как сказать "да" с минимальным ущербом для своей гордости, Лилька рявкнула:
- Ни за что! - Рявкать она умеет, все сидящие в зале вздрогнули, словно по команде, и испуганно повернулись, а Лилька перешла на шепот: - Ни за что...
- Тебя-то кто спрашивает? - вздохнул Максим.
- Она моя лучшая подруга, - ткнув в меня пальцем, сказала Лилька. - И я не позволю превращать ее в безропотное создание, лишенное чувства собственного достоинства... - Подружка минут десять распиналась в том же духе, а я смотрела на скатерть и думала о своем доме.
- Ты его не продашь, - сказала я, как только Лилька заткнулась.
- Продам, - нахмурился Максим. - У меня уже и покупатель есть.
- Кто? - дружно ахнули мы.
- Черноусое, - ласково ответил Максим, а я позеленела от возмущения: Черноусовы были нашими извечными недругами. Что до самого Черноусова, так мне безразлично, где он и что он, но его мадам неизменно действовала мне на нервы. Крашеная стерва, которой давно стукнуло сорок, а она все прикидывалась тридцатилетней, писала маслом дурацкие картины, которые пыталась всучить всем, кто вовремя не проявил должной бдительности, считала себя интеллектуалкой и на этом основании вечно задирала нос. А однажды назвала меня "милочка". Я в ответ стала называть ее "дорогушей", и вскоре мы стали злейшими врагами. Муж ее руководил крупным банком, и она дважды смогла нанести мне серьезный удар. Сначала явилась на прием в диадеме с двенадцатью бриллиантами, а потом муж подарил ей "Лексус", в то время единственный в городе.
Конечно, я очень быстро оправилась от удара и смогла ответить по достоинству, но все равно такое не забывают. И вот теперь эта мерзавка будет жить в моем доме.
- Ты с ума сошел? - сурово сказала я, глядя в небесно-голубые глаза мужа.
- Мне не нужен этот дом, - скривил он презрительно губы, разумеется, из чистого упрямства. - Хочешь, живи в нем, не хочешь - я его продам.
- Хорошо, - улыбнулась я, призвав на помощь все свое мужество. - Продавай.
Лилька жалобно ойкнула и съездила мне ногой по щиколотке, я улыбнулась еще шире, а Максим начал покрываться пятнами.
- И продам.
- Э-э, - вмешалась Лилька. - Давайте не будем спешить в этом вопросе. Такой дом продать нетрудно, а вот купить...
- Пусть продает, - не выдержала я, достала платок из сумки и аккуратно заплакала: - Разве ты не видишь, он нарочно мучает меня.
- Садист! - фыркнула Лилька, хватая мои руки, и тоже заплакала.
- Я не стал бы его продавать, если бы ты не мыкалась по подругам, - устыдился Максим.
- Я не мыкаюсь.
- Нет, мыкаешься.
- Хорошо, я куплю себе квартиру, то есть ты мне ее купишь.
- А сам останусь в доме? На кой он мне черт?
- Ты можешь жениться, - заявила Лилька, а я нахмурилась и взглянула на мужа с подозрением.
- Чтобы жениться, надо для начала развестись. А я этого делать не собираюсь.
Подружка усмехнулась, а я кивнула не без удовлетворения.
- Все-таки с домом спешить я бы не стала, - произнесла я примирительно.
- Хорошо, - туманно согласился он. - Я покупаю тебе квартиру и каждый месяц выплачиваю алименты до тех самых пор, пока ты не устроишься на работу. Если суд нас разведет, мы продаем дом, а деньги делим пополам. Думаю, это справедливо.
- Она обойдется без твоего пособия, - влезла Лилька, и я кивнула, хотя очень сомневалась, что обойдусь. Дома подружка сразу же взялась меня поучать.
- Где твоя гордость? - воздевая руки, повизгивала она, бегая по комнате. - Я бы на твоем месте хлопнула дверью и ни копейки не приняла от этого чудовища. Пусть бы подавился своими деньгами. Рабовладелец... Я бы лучше жила на вокзале., . - Тут Лилька малость притормозила и посмотрела на меня с сомнением.
- Я не могу жить на вокзале, - на всякий случай предупредила я. - И если по закону мне что-то положено...
- О господи! - Лилька тяжко вздохнула. - Прав твой муженек, ты совершенно... - Она махнула рукой и добавила: - Кактус.
- Сама ты кактус, - разозлилась я.
- И нечего обижаться. Возвращайся к мужу. Ты из тех женщин, что без этих волосатых мерзавцев дня не проживут.
- Еще чего. Очень даже хорошо проживу, и Максим вовсе не волосатый. Он симпатичный и, когда ведет себя прилично, просто душка, а ты моя лучшая подруга и не должна называть меня всякими обидными словами, иначе придется с тобой поссориться, хотя мне этого вовсе не хочется, потому что я тебя люблю и очень уважаю за твой характер, возможно, у меня нет твоего характера, но это дела не меняет, и ты...
- Заткнись, - нахмурилась Лилька. - Короче: квартиру берем самую дешевую, этим я сама займусь. А пособие пятьсот рублей, и пусть посылает по почте, нечего ему к тебе шастать.
- Как это пятьсот? - испугалась я. - Что за глупости ты говоришь...
- Пятьсот, - отрезала Лилька. - И ты от них откажешься, как только устроишься на работу. Будешь зарабатывать сама. Решительная женщина, способная постоять за себя...
- Лилечка, а квартира? В нее же надо мебель?
- Возьмешь все необходимое из дома, только необходимое, - насторожилась она. - К тому же я сомневаюсь, что тебе потребуется много мебели.
- Почему это? - потихоньку начала впадать я в панику.
- Приличную квартиру ты купишь потом сама. А пока берем однокомнатную "хрущевку". Это будет хорошим стимулом начать новую жизнь и взяться за себя всерьез.
- Может, не стоит? - пролепетала я.
- Стоит, - ответила Лилька. - Будем делать из тебя человека.
Не знаю, что тогда имела в виду подружка, но сейчас она взирала на меня с очень постным видом, тяжело вздыхала и время от времени хмурилась.
- Ты могла бы к нему вернуться, - заявила она наконец, сверля меня взглядом.
- Ни за что, - ответила я, и Лилька успокоилась.
- Ладно, гербалайф не очень удачная затея, позвоню Арсеньеву, может, у него есть место...
- Какое? - насторожилась я.
- Господи, да какая разница, лишь бы деньги платили.
Ободренная таким образом, я отправилась домой, с облегчением подумав, что сегодня моя судьба вряд ли решится. Я покинула Лилькин кабинет, а также здание, где он размещался, и направилась в сторону кафе, на ходу заглянув в кошелек. Его содержимое меня озадачило. Два дня назад Максим выдал мне тысячу (уже четвертую в этом месяце, знай об этом Лилька, она непременно бы меня убила, но она, слава богу, не знала), но эта самая тысяча каким-то непостижимым образом опять испарилась. Я попыталась вспомнить, что я купила: тапочки, лак для ногтей, шапочку для душа (она оказалась не очень удобной, хотя шла мне необыкновенно), сухой корм для Ромео и два килограмма мяса ему же. Больше я ничего не покупала... как будто. "Придется опять звонить Максиму, - опечалилась я, вздохнула и с горя съела пирожное и выпила молочный коктейль, хотя сидела на диете и строго-настрого запретила себе сладкое. - Максим прав, - думала я при этом с грустью. - Я кактус. И Лилька права: у меня нет характера, есть только дурные привычки. Я ни на что не годное, никчемное создание". Через полчаса мне стало так жаль себя, что пришлось покинуть кафе, дабы не расплакаться.
Я брела по улице и чувствовала себя бесконечно одинокой. Ноги сами собой вынесли меня к "губернаторскому" дому, и я буквально зарыдала, так мне стало жалко себя, а потом взяла такси и поехала к мужу в офис.
По дороге я смогла успокоиться, перестала вздыхать, а затем разозлилась на себя: следов безутешных рыданий в лице не наблюдалось, но и косметики практически не осталось, она вся была на платке. Приводить себя в порядок рядом с совершенно незнакомым мужчиной я сочла неуместным, а появляться в офисе мужа в таком плачевном виде - тем более. Поэтому на половине дороги я неожиданно передумала и отправилась домой, где выпила чаю, подкрасилась и только тогда поехала к мужу, но за это время мне в голову успело прийти столько разных мыслей, что я забыла, по какой такой нужде я к нему собиралась, и поэтому я, конечно, разозлилась.
В приемной сидела секретарша. Я подумала, что это место могло бы принадлежать мне, и с удовлетворением решила, что выглядела бы гораздо лучше этого бледного создания с неопределенного цвета волосами. Девушка хмуро посмотрела в направлении двери и тут же расцвела в улыбке.
- Здравствуйте, - пропела она, и я пропела в ответ:
- Добрый день.
- Максим Сергеевич один, проходите, пожалуйста.
- Спасибо, - скривилась я, можно подумать, если б муж был не один, я бы осталась сидеть в приемной.
Я вошла и кашлянула, а муж поднял голову от каких-то бумаг на столе.
- Привет, - сказала я и на всякий случай нахмурилась. Он поднялся, подошел, обнял меня за плечи и поцеловал, правда, вполне невинно, то есть по-братски. После чего усадил в кресло и сам пристроился рядом.
- Очень рад тебя видеть, - наконец изрек он.
- У меня почему-то кончились деньги, - вздохнула я. - Просто напасть какая-то. Только-только были в кошельке и раз... куда-то улетучились, я даже не знаю куда...
- Бог с ними, - сказал Максим. - Я рад, что ты пришла. Хочешь, куда-нибудь съездим? А можем просто погулять в парке. Сегодня хорошая погода. А потом прокатимся по магазинам.
- Я не хочу по магазинам, - запротестовала я, заподозрив мужа в намерении дать мне взятку.
- Хорошо, в магазины не поедем. Знаешь, я очень скучаю, - сказал он, а я вздохнула:
- Я тоже скучаю.
- По-моему, это глупо, - заметил Максим. - Я имею в виду скучать друг без друга, когда мы можем быть вместе.
- Ты... - нахмурилась я, но он меня перебил:
- Я знаю, что не понимал тебя. Я сожалею и приложу все старания... и мне больше в голову не придет сравнивать тебя... я имею в виду, говорить всякие глупости.
Я замерла, боясь, что он произнесет дурацкое слово и все испортит, но у Максима хватило ума вовремя прикусить язык, я перевела дух, и мы отправились в парк.
Муж был настоящей душкой, и я совсем уже решила к нему вернуться, но тут у него в кармане ожил сотовый, и я совершенно отчетливо услышала, как эта мегера из приемной назвала его Максимом. С какой стати, если для нее он Максим Сергеевич? Выяснению этого обстоятельства я и собиралась посвятить оставшееся время, а муж в очередной раз продемонстрировал все коварство своей натуры: во-первых, он нагло утверждал, что она сказала "Максим Сергеевич", а во-вторых, что у него важный разговор, именно им он и намерен заняться, а не выслушивать всякую чепуху.
Я смерила его ледяным взглядом и отправилась в сторону стоянки такси, муж бросился следом и хватал меня за руки, но делать это, одновременно разговаривая по телефону, было все-таки неудобно, и я смогла загрузиться в машину, вторично наградив его ледяным взглядом. Мне стало совершенно ясно: мы не подходим друг другу.
Размышляя об этом, я смотрела в окно и не заметила, как очутилась возле подъезда своего недавно приобретенного жилища. Расплатилась, вышла и в который раз с недоумением воззрилась на совершенно нелепое сооружение. Дом был старым, ветхим, облезлым, а еще здесь водились тараканы. Это было мне доподлинно известно, потому что три дня назад я ходила к соседям за молотком, когда у меня свалилась со стены Нефертити, и лично видела таракана, который расположился прямо над выключателем. С перепугу я забыла, зачем пришла, и попросила соли. Соль мне дали, но я сразу же выбросила ее в форточку, боясь, что в соли могут оказаться тараканьи яйца, или чем они там размножаются.
Надо сказать, что квартиру я не видела до самого своего заселения сюда. Квартирный вопрос решала Лилька и решила по своему разумению. Максим категорически возражал, что послужило веским аргументом "за", в результате мы победили, и я сюда въехала. Конечно, лучше бы мне этого не делать. Лилька хотела, чтобы у меня был стимул. Не знаю, что конкретно она имела в виду, у меня же, лишь только я переступила порог, было одно желание: сиюминутно скончаться. Однокомнатная "хрущевка", где кухня вовсе не была кухней, а прихожая прихожей. Я и одна там не смогла бы разместиться, а мои вещи - тем более. В квартире в рекордные сроки сделали ремонт, но выглядеть лучше она не стала. Ко всему прочему, находилось это чудо на пятом этаже, а так как было их всего пять, лифт отсутствовал.
Подумав об этом, я вздохнула и вошла в подъезд. Поднялась на один пролет, свирепо посмотрела на соседского кота, который не дал себя погладить, и на всякий случай заглянула в почтовый ящик. Газет я не выписывала, писем не ждала, но... В ящике лежал листок, вырванный из школьной тетради и сложенный вчетверо. Я машинально его развернула и прочитала: "Пожалуйста, в 19.00 подойди к кухонному окну". Я повертела записку в руках, скомкала, сунула в карман, потому что никогда не сорила в подъездах, и цыкнула на несчастного кота, точно он был во всем виноват. Потом стремительно поднялась на пятый этаж и вошла в квартиру, где меня, радостно виляя хвостом, встретил Ромео (Ромео - такса, ему четыре года, он ужасный трусишка и обжора, а еще он не любит гулять, что мне нем очень симпатично, потому что я гулять тоже не люблю, особенно по утрам).
- Привет, - сказала я и поцеловала его в нос. На сегодняшний день он был единственным существом мужского пола, не вызывающим у меня отвращения.
Ромео в ответ лизнул меня и немного поскулил, продолжая вилять хвостом, это могло означать все, что угодно. Сегодня это означало, что он разбил греческую вазу и стянул скатерть с кухонного стола. За такие деяния пес заслуживал хорошей взбучки, но вместо этого я села на диван, похлопала ладонью рядом с собой, приглашая Ромео присоединиться, и решила ему пожаловаться:
- Ты не знаешь, а я знаю: на самом деле я - кактус. Самое бесполезное и нелепое создание на свете.
Ромео посмотрел на меня, моргнул, лизнул руку, а потом сунул нос в карман и извлек комочек бумаги.
- Видишь, что здесь написано? - начала я к нему приставать. - В семь часов подойти к кухонному окну. Как думаешь, что за идиот написал такое?
Ромео ничего не думал. Он спрыгнул с дивана и стал играть с бумажкой, не скажу, чтобы игра его очень увлекала, он по натуре довольно ленивый, но лапой ее шевелил и вроде бы к чему-то прислушивался, а я добавила:
- Наверное, это дети.
Почерк детским не был, хотя с уверенностью утверждать это я бы не стала, то есть, может, и детский, конечно, но похож на взрослый, скорее мужской, чем женский. Может, записка адресована прежней хозяйке квартиры? Или ее по ошибке бросили не в тот ящик? Совершенно идиотская записка. Хотя, возможно, это приглашение к свиданию? Кто-то приглашает даму своего сердца подойти к окну, а он сам ровно в семь появится под балконом с гитарой... Балкона у меня не было, это я знала доподлинно, к тому же для романтического свидания место было явно неподходящее. Дело в том, что окна моей квартиры выходили на тюрьму. Не знаю, что имела в виду Лилька, заселяя меня сюда: может, она всерьез верила, что подобное соседство сподвигнет меня на свершение трудовых подвигов, а может, решающую роль сыграла цена: за однокомнатную "хрущевку" в ветхом доме просили копейки. Я поднялась с дивана, прошла в кухню и замерла возле окна, опершись ладонями на широкий подоконник.
От тюремной стены дом отделяло метров двадцать. Метров двадцать зеленой травки без единого деревца. Стена высоченная, сложенная из кирпича, сверху колючка в несколько рядов. Тюрьма была старой и славилась на всю Россию. Из моего окна мало что разглядишь: верхние этажи здания, построенного еще при Екатерине Великой, с толстенными решетками на узких окнах, да крыша, покатая, из светлого железа, ослепительно сверкающая на солнце. Рядом с центральным зданием угадывались другие, поменьше, я видела разноцветные кусочки крыш, по вечерам там горели мощные фонари и лаяли собаки. Только псих решит исполнить мне серенаду в таком месте.
- Все-таки это странно, - сказала я и даже нахмурилась, а потом добавила: - Это чья-то глупая шутка.
Вернувшись в комнату, я взяла записку, разгладила ее руками и принялась изучать почерк. Почерк как почерк, ни о чем он мне не говорил и ни о ком не напоминал.
- Глупая шутка, - с облегчением вздохнула я и выбросила записку в мусорное ведро. Накормила Ромео и устроилась в кресле с книгой, Ромео забрался ко мне на колени, закрыл глазки и принялся сопеть, а я улыбаться. Комната показалась уютной, а вечер расчудесным.
Зазвонил телефон, я насторожилась, но трубку снимать не спешила. Это скорее всего Максим, так и оказалось: автоответчик был включен, и я услышала голос мужа.
- Я знаю, что ты дома, - заявил он. - Заеду часиков в девять. Привезу деньги. Я тебя люблю. Давай мириться, а?
Шестьдесят секунд кончились, и ему пришлось заткнуться, я показала телефону язык, пропела дурашливо: "Давай мириться, а ?", подражая мужниной интонации, поцеловала Ромео и углубилась в чтение. Однако где-то через час стала поглядывать на часы. Сначала время от времени и как бы между прочим, но чем ближе стрелка перемещалась к отметке "7", тем настойчивее я за ней наблюдала.
- Глупость какая, - презрительно фыркнула я и даже попыталась читать вслух, но как только старинные часы отбили один удар из положенных семи, переложила Ромео на диван и выскользнула в кухню, осторожно подобралась к окну и выглянула.
На зеленой лужайке внизу никого не было. Я стояла, пялилась на свежую травку и стала злиться по-настоящему. Стою у какого-то дурацкого окна из-за какой-то дурацкой записки. Да надо мной просто посмеялись, никто и не думал появляться под окнами. Однако шутка довольно глупая. Что же имел в виду этот самый шутник? В конце концов, он должен был проверить, удалась его шутка или нет, то есть появиться и посмотреть, торчу ли я возле окна или совершенно не обратила внимания на записку.
Я простояла не меньше десяти минут, таращилась то направо, то налево, но никакого подобия человека не заметила. Дом наш был последним в ряду, напротив него, как я уже сказала, располагалась тюрьма, а чуть дальше старое кладбище. Хоронить там перестали еще лет сорок назад, так как кладбище уже давно оказалось в черте города. Оно было обнесено невысокой кирпичной стеной, и если шутник, к примеру, на нее взобрался, то вполне мог различить в окне мой силуэт. Должно быть, хохочет от души. А если у него есть бинокль, то он прекрасно видит выражение моего лица. Надо полагать, выгляжу я сейчас очень глупо.
Я отпрянула от окна и опустила жалюзи. Потом юркнула в комнату и отыскала театральный бинокль, не бог весть что, но все-таки. Вооружившись биноклем, я попыталась рассмотреть кладбищенскую стену. Под таким углом это оказалось нелегким делом и потребовало времени. Самое обидное, что ничего я углядеть не смогла, ну ничегошеньки. Если не считать двух ворон. Они сидели, нахохлившись, и в мою сторону даже не смотрели.
- Мальчишки озорничают, - твердо заявила я и убрала бинокль.
Вот тут и позвонили в дверь. Я вдруг испугалась и в прихожую вышла на цыпочках, посмотрела в "глазок" и увидела мужа. А может, это он так шутит? С него станется. Ромео, заметив мою нерешительность, робко выглянул из комнаты, а потом залез под стол.
- Трус несчастный, - прошипела я и открыла дверь. Муж сунул мне в руки букет и быстро вошел, пока я не передумала.
- Ты оставлял записку в почтовом ящике? - спросила я, глядя на него с подозрением.
- Я? Нет. А что за записка?
- А... Глупость, одним словом. Ужинать будешь?
- Буду, - обрадовался муж, как выяснилось, преждевременно. В доме не было даже хлеба. Я развела руками и вроде бы устыдилась. - Ерунда, - отмахнулся Максим. - Сгоняем в универсам и все купим.
Уже в машине я, понаблюдав за мужем несколько минут, спросила:
- Ты хотел приехать в девять, а приехал в начале восьмого. Почему?
- Я нарочно сказал, что заеду в девять, чтобы ты не успела сбежать.
- С какой стати мне сбегать из собственной квартиры?
- Ну... например, для того, чтобы со мной не встретиться.
- Мне нечего бояться и вообще...
- Переезжай в наш дом, - вздохнул супруг. - У тебя никуда не годная квартира. А твоя Лилька чокнутая, и не возражай. Только чокнутая могла выбрать такое место. На улице ни единого фонаря, на кладбище бомжи... Я беспокоюсь за Ромео, он ведь гуляет один...
- Ну и что? - нахмурилась я.
- Ничего. Боюсь, как бы его не сожрали.
- Кто? - выпучила я глаза.
- Бомжи. Говорю, их полно на кладбище.
- Они могут сожрать Ромео? - пролепетала я.
- Конечно. Он трус и за себя постоять не сможет. Давай хотя бы его переселим в наш дом. Ты будешь заходить и кормить его, а он будет бегать в саду, там совершенно безопасно.
- Не могу поверить, что такое возможно... - все еще тараща глаза, сказала я.
- Ну, моя дорогая... открой любую газету. Этот район крайне неблагополучный. Такой женщине, как ты, здесь совершенно не место.
- Ты думаешь? - Я нахмурилась и стала смотреть в окно. Может, стоит рассказать Максиму о записке? Нет, не стоит. Выходит, я из-за любого пустяка должна обращаться к мужу. С дуралеями, которые так непонятно шутят, я разберусь и сама.
Ужин прошел в теплой и дружеской атмосфере, чему немало способствовала моя задумчивость. Половину из того, что говорил Максим, я попросту не слышала, на вторую половину не обращала внимания, должно быть, поэтому мы так и не поругались. Муж всучил мне деньги на текущие расходы и отбыл с некоторым сожалением после неоднократных намеков, что в гостинице ему страшно одиноко, а в моей квартире, весьма неудачно расположенной, женщине опасно оставаться одной.
Проводив мужа, я устроилась в кресле и немного поразмышляла. Очень похоже, что это происки супруга. Он хочет, чтобы я к нему вернулась и... Что "и"? Вот если бы в записке содержалась угроза - тогда понятно, а там какая-то дурацкая просьба. Я вышла в кухню и немного постояла возле окна, не зажигая свет. Зеленая травка внизу была ярко освещена, да и в кухне было довольно светло из-за прожекторов на тюремной стене.
Я нахмурилась и категорически запретила себе думать о записке. Потом позвонила Лильке.
- Как ты думаешь, бомжи могут съесть Ромео? - спросила я.
- Какие бомжи? - обалдела Лилька.
- Те, что живут на кладбище.
- А что, Ромео пропал?
- Слава богу, нет, но когда он пропадет, будет поздно. Так могут или нет?
- С чего ты взяла, что они живут на кладбище?
- По-моему, это очень удобное место, - безо всякой уверенности заявила я.
- А по-моему, ты говоришь глупости. И не вздумай вернуться к мужу. Если ты уступишь, я перестану тебя уважать.



Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.