Чтение 2–й страницы книги ~Чего хочет женщина~

- Ну, я ведь не слепой, кое-что вижу: шуба песцовая, своя "восьмерка", одно ваше кольцо стоит дороже моей тачки. Муж коммерсант?

- Муж у меня актер, в театре играет. Папа у меня хороший.

- Ясно. А вы чем занимаетесь?

- В музыкальной школе работаю, детишек учу.

- На пианино?

- Да.

- Руки у вас красивые.

- Руки? - улыбнулась я.

- Об остальном не говорю. Слов нет. Без шуток.

- Спасибо. Мне приятно. Слушай, ты сладкое любишь? У меня шоколад есть.

- Люблю, - улыбнулся он.

Мы разломили плитку пополам, я быстро свою съела, а Дима от своей половинки отломил чуть-чуть, остальное протянул мне, вышло это трогательно и мило.

- В армии почему-то очень сладкого хотелось, - сказал он, а я спросила, где служил? - и разговор пошел сам собой, точно мы знали друг друга давным-давно. Когда впереди показалась "БМВ", я даже ощутила что-то вроде досады.

- Вот и Вовка с вашей подругой. - По Диминому голосу было ясно, что дружок мог бы и не торопиться. Вова вышел, достал канистру из багажника и подошел к нам.

- Дима, - сказал Вовка, ухмыляясь, - тебя Лада довезет, ладно? У меня тут... в общем, доедешь, да?

- Доеду, - ответил Дима. - Лада, воронка есть?

- Есть, в багажнике. - Я подала ему ключи. "БМВ" с Вовкой и Танькой укатила, я тоже завела машину.

- Ты где живешь? - спросила я Диму. Он посмотрел мне в глаза.

- А вы очень торопитесь?

- Да нет. Хочешь, покатаемся?

- Хочу.

- Тогда за руль садись, я, когда болтаю, езжу неаккуратно.

Машину Дима водил мастерски, вообще смотреть на него было одно удовольствие. Мы катались по вечернему городу и болтали, пока я не сказала, смеясь:

- Дима, у нас с тобой опять бензин кончится.

- Понял, - ответил он.

Мы поставили машину в гараж и домой поехали на такси, возле моего подъезда простились, Дима уехал, а я поднялась к себе, переоделась, поставила чайник на плиту и стала ждать Валеру. Мысли мои были приятны, и настроение отличное, выходило, что Танька в этот вечер меня вытащила из дома не зря.

Утром мы поднялись поздно - по пятницам я работаю во вторую смену, у мужа репетиция в двенадцать, можно было отоспаться. Я готовила завтрак, скучала и прикидывала, чего бы мне захотеть. Помучившись немного, я захотела новую машину. Следовало подготовить мужа.

- Валерочка, - сказала я, - у меня с машиной что-то. Не заводится.

- Да? - Муж в автомобилях не разбирается, у него своя "девятка", в ней вечно что-то ломается, муж злится и о машинах говорит неохотно. - Наверное, зажигание, надо посмотреть.

Тут в дверь позвонили.

- Что за черт, - сказал Валера. - Ни дня без гостей, - и пошел открывать. Однако голос его мгновенно переменился. - Аркадий Викторович, - радостно запел он. - Проходи. Куда пропал? Только вчера тебя вспоминали.

- Ох, Валера, работа в гроб вгоняет, связался с этой коммерцией, век бы ее не видать. Как вы?

- Нормально, проходи. Лада на кухне. Лада, посмотри, кто пришел.

В кухню бочком и слегка пританцовывая вкатился Аркаша, маленький толстый старый еврей, мой любовник.

- Здравствуй, Ладушка, - пропел он и к ручке приложился.

- Аркадий Викторович, что невеселый?

- Заботы одолели. Чайком не напоите?

- Конечно. - Муж поставил чайничек. - Может, коньячку? Хороший, армянский.

- Ох, нет, спасибо. Бросать надо коньячок. Сердце прихватывает.

- Рано тебе на здоровье жаловаться.

- Какое там, Валера, - Аркаша махнул рукой. - Стар, стар стал, пора на покой, сына бы на ноги поставить.

Аркаша пил чай и лучисто улыбался. Физиономия у него круглая, как луна, и чрезвычайно добродушная. По внешнему виду Аркаши никто бы не догадался, что это редкий подлец, жулик и бандит. Они с Валерой пили чай, а я за ними ухаживала.

- Лада на машину жалуется, - сказал Валера. - Что-то у нее там с зажиганием.

Аркаша кивнул:

- Посмотрим, пришлю кого-нибудь. А твоя как?

- Не знаю, что с ней делать... Продать надо к чертовой матери.

- Давай ее сыну покажем, он у меня такой мастер, сам удивляюсь. Талант у парня. Продать всегда успеешь.

Через час Валера засобирался на репетицию, ласково простился с Аркашей и отбыл. Я его проводила и вернулась на кухню.

- Ладушка, - запел Аркаша. - Красавица ты моя, соскучился. - Он обнял меня за талию и прижался головой к моему животу.

- У меня машина сломалась, - сказала я.

- Слышал. Сделаем.

- Надоело мне на этом старье ездить.

Аркаша подпрыгнул.

- Ладуль, какое старье, побойся бога, машине полтора года.

- Я и говорю, старье.

Аркаша заерзал.

- Старье... Я на своей три года езжу.

- Вот и езди, а мне надоело.

- Да ты с ума сошла. - Он руки расцепил и нахмурился. - Чего тебе еще?

- "Волгу".

Аркаша, как я и предполагала, схватился за сердце.

- Спятила баба. "Волгу". Совесть надо иметь. Я на тебя трачу больше, чем на всю свою семью.

- Я ж тебя не граблю, продай мою "восьмерку", деньги забери.

- Что их забирать, все равно выцыганишь. Ух, глаза бесстыжие.

- Жадничаешь, черт плешивый, - сказала я и хлопнула тарелку об пол. - Дожадничаешься. Брошу к чертовой матери.

- Как же, бросишь, - ядовито сказал Аркаша. - А деньги? Ты за деньги удавишься.

- Найду другую дойную корову, вон Лома, например.

- Лома? - Аркаша опять подпрыгнул. - Да Лом сам смотрит, как бы с баб содрать.

- Ничего, я его так поверну, молиться на мою задницу будет, не говоря уж о прочих интересных местах.

Аркаша стал менять окраску с обычного бледно-фиолетового до багрового, потом вдруг позеленел.

- Ну до чего ж подлая баба, мало я на тебя трачу, Лом ей понадобился. А этот, сволочуга, все Ладушка да Ладушка, пущу в расход подлеца.

- Чего городишь-то? Кто с твоими бандюгами управляться будет? Они тебя в пять секунд почикают. Пропадешь без Лома.

- Ох, Ладка, узнаю чего, я тебя... - Аркаша запнулся, прикидывая, что он мне такое сделает, но, так и не придумав ничего особенного, махнул рукой. - Ты перед Ломом титьками своими не тряси, у него и без того рожа блудливая, так по тебе глазищами и шарит. Ну что тебе "Волга", корыто, прости господи, уж покупать, так импортную.

- Я патриотка, родную промышленность поддержать хочу.

- Шлюха ты, бессовестная баба и шлюха.

- А ты пенек старый, - заявила я и стала разливать чай.

Аркаша посидел, посопел, вернул себе обычный цвет и, почесав грудь, сказал:

- Ладушка, чеченцы вчера опять были, слышишь?

- Гони в шею. Говорили уже.

- Деньги-то какие сулят.

- Они посулят, а потом брюхо-то жирное тебе вспорют. Свяжешься с нехристями - брошу. Ей-богу, брошу и на деньги твои наплюю.

Я подумала и на всякий случай вторую тарелку грохнула. Тарелок было не жалко.

- Ты подожди, - опять запел Аркаша. - Дело-то выгодное, подумай, мы ведь в сторонке будем. А деньги-то какие.

- Аркашка, - грозно сказала я, - отвяжись. Нутром чую, свяжешься с чечней, каюк тебе.

Он вздохнул. В мое нутро Аркаша верил свято. Лет пять назад подъехали к нему с большим делом, мне же предложение пришлось не по душе, ругались мы дня два, Аркаша уступил, потом дурью орал, злился, что из-за меня миллионов лишился. Но вскоре ребятки отправились восемь лет строгача отсиживать, а толстяк тихой сапой их дело к рукам прибрал, просил прощения, руки целовал и с тех пор больше советов моих ослушаться не смел. Аркаша еще раз выразительно вздохнул.

- Ладно, нет так нет. А с долгом что делать будем, неужто отдавать?

- Еще чего. Перебьются.

- Грозились.

- Ты на них Лома спусти. Нечего ему задницу просиживать. Обленился, кобель здоровый, только и знает девкам подолы задирать. За что ты ему деньги платишь?

- И то верно. Пусть поработает.

Аркаша успокоился и опять ко мне полез:

- Ладушка, красавица ты моя.

Я чмокнула его в лысину. Аркаша обиделся.

- Ну что ты за баба такая, ласкового слова от тебя не дождешься. Все только дай да дай. Пожалела бы ты меня.

- Чего тебя жалеть?

Он вздохнул:

- Старею. Давление у меня. Сердце.

- Не прибедняйся. Ты меня переживешь. Давление. Лопать меньше надо.

- Куда меньше. Не пью совсем. Коньячку только.

- Водку пей. Поправишься.

- Дай я тебя хоть поглажу.

- Погладь.

- Ладуль, приедешь завтра?

- Приеду. Про машину не забудь.

- Не забуду. Какой у нас праздник?

- Двадцать третье февраля.

- Вот, будет тебе подарок к Дню Красной Армии.

* * *

Вечером я сидела в учительской, подбирала репертуар любимым чадам. Во всей школе оставалось человек десять, вахтерша дремала за стойкой, было тихо, и уходить не хотелось. Тут черт принес Таньку, она вплыла в учительскую, выдала улыбку и полезла целоваться.

- Ну что, как там Вовка? - спросила я.

Танька потянулась, демонстрируя свои прелести, и сказала с усмешкой:

- Заездил, черт. Не мужик, а конфетка. Только взять с него нечего, за душой ни гроша, "бээмвэшка" паршивая да пара сотен. Что за напасть такая - как мужик путный, так обязательно нищий, как богатый, так либо подлец, либо импотент. Одно слово, не везет.

- Простились навеки?

- Как же. Он как увидел мою квартирку, доверху упакованную, челюсть руками придерживал да еще коленкой помогал.

- Ты завязывай мужиков домой таскать. Смотри, ограбят.

Танька задумалась.

- Так вроде парень неплохой. Хотя черт его знает. Надо Лому сказать, пусть хоть сигнализацию, что ль, какую на двери поставит, поработает.

- Ага. У Лома только одна сигнализация работает, в штанах.

- Это точно. Мента надо в любовники. Пусть квартиру сторожит.

- Заведи.

- Попозже. С Вовкой разобраться надо.

- Зачем он тебе? Сама говоришь: нищета.

- А я за него замуж выйду.

Я хмыкнула, а Танька обиделась.

- А что? Он и моложе-то меня лет на пять всего. Возьму к себе на работу, человеком сделаю, знаешь как заживем. - Танька задумалась, потом сказала: - В люди выведешь, обуешь, оденешь, а он, подлец, по бабам шляться начнет.

- Так ведь еще не начал.

- Ой, Ладка, все мужики подлецы. А твой как?

- Покатались, до дома проводил.

- И не трахнулись?

- Нет, конечно.

- Че делается. Совсем баба дура.

- Я тебе уже говорила, у порядочной женщины может быть один муж и один любовник. Два - перебор.

- А если мужа нет, сколько любовников может быть?

- Сколько угодно.

- Слава тебе господи, в порядочных хожу. - Танька насмешливо посмотрела на меня и спросила: - Не надоел тебе твой Аркашка?

- Надоел. Бросить бы его, заразу, да где еще так пристроишься? Не к Лому же на поклон. Давно жмется, и на роже написано: "Не потрахаться ли нам, дорогуша?"

- Не вздумай с Ломом вязаться. Подлюга. Аркашка надежнее.

- Вот и я так думаю.

- Засиделась ты возле него. Погулять надо. Пригрей Димку. Мальчик-то какой, а улыбочка!

Я махнула рукой.

- Машину хочу - "Волгу". Аркаша обещал.

- Ой, Ладка, - Танька головой покачала. - До чего ж ты на деньги жаднющая, прямо патология какая-то. Все тебе мало. Деньжищ у тебя - на всю жизнь хватит, а ты... сидишь возле Аркашки, на хрена он тебе сдался, старый черт? Плюнь на него, заведи мужика путного, бабьего веку осталось совсем ничего.

- Отстань, - сказала я. - У тебя мужики, у меня деньги.

Танька вдруг заерзала.

- Ты меня домой не отвезешь? Что-то беспокойство у меня. Правда не ограбили бы. - Как Танька по мужикам ни сохла, но барахло любила еще больше.

- Отвезу, - засмеялась я.

В машине Танька опять начала приставать ко мне:

- Мужа ты своего не любишь, Аркашку едва терпишь... Вышла бы замуж за хорошего человека, ребенка бы родила.