одышкой, дерзнул ответить, что он вообще не стал бы оклеивать стены обоями,
а выкрасил бы их.
это или нет. И не говори, что ты не стал бы оклеивать комнату. Это еще что
за новости?
длительной и тягостной паузы, - почему вы не стали бы оклеивать комнату
изображениями лошади. Вы когда-нибудь видели, чтобы лошади шагали вверх и
вниз по стене? Известен вам такой факт? Ну?
тех, кто кричал "да". - И вы никогда не должны видеть то, чего не видите на
самом деле, и вы никогда не должны думать о том, чего у вас на самом деле
нет. Так называемый вкус - это всего-навсего признание факта.
я вам задам еще один вопрос. Допустим, вы захотели разостлать в своей
комнате ковер. Стал бы кто-нибудь из вас класть ковер, на котором изображены
цветы?
джентльмена всегда нужно давать отрицательные ответы, и дружное "нет"
прозвучало громко и стройно. Только несколько голосов робко, с опозданием,
ответило "да", - среди них голос Сесси Джуп.
улыбаясь с высоты своей непререкаемой мудрости.
если бы ты была взрослая женщина и у тебя был бы муж - изображениями цветов?
- спросил джентльмен. - А почему ты бы это сделала?
тяжелыми башмаками?
завяли, сэр. Но они напоминали бы о том, что очень красиво и мило, и я бы
воображала...
легко достиг своей цели. - Как раз воображать-то и не надо. В этом вся суть!
Никогда не пытайся воображать.
чтобы этого больше не было.
фактам, - продолжал джентльмен. - Мы надеемся в недалеком будущем учредить
министерство фактов, где фактами будут ведать чиновники, и тогда мы заставим
народ быть народом фактов, и только фактов. Забудьте самое слово
"воображение". Оно вам ни к чему. Все предметы обихода или убранства,
которыми вы пользуетесь, должны строго соответствовать фактам. Вы не топчете
настоящие цветы - стало быть, нельзя топтать цветы, вытканные на ковре.
Заморские птицы и бабочки не садятся на вашу посуду - стало быть, не следует
расписывать ее заморскими цветами и бабочками. Так не бывает, чтобы
четвероногие ходили вверх и вниз по стенам комнаты - стало быть, не нужно
оклеивать стены изображениями четвероногих. Вместо всего этого, - заключил
джентльмен, - вы должны пользоваться сочетаниями и видоизменениями (в
основных цветах спектра) геометрических фигур, наглядных и доказуемых. Это и
есть новейшее великое открытие. Это и есть признание факта. Это и есть вкус.
молода, и, видимо, картина будущего царства фактов не на шутку пугала ее.
Чадомор готов преподать свой первый урок, я рад буду исполнить вашу просьбу
и ознакомиться с его методой.
Он был из тех школьных учителей, которых в количестве ста сорока штук
недавно изготовили в одно и то же время, на одной и той же фабрике, по
одному и тому же образцу, точно партию ножек для фортепьяно. Его прогнали
через несметное множество экзаменов, и он ответил на бесчисленные
головоломные вопросы. Орфографию, этимологию, синтаксис и просодию *,
астрономию, географию и общую космографию, тройное правило *, алгебру и
геодезию, пение и рисование с натуры - все это он знал как свои пять
холодных пальцев. Путь его был тернист, но он достиг списка В, утвержденного
Тайным советом ее величества *, и приобщился к высшей математике и
физическим наукам, усвоил французский язык, немецкий, греческий и латынь. Он
знал все о всех водоразделах мира (сколько бы их ни было), знал историю всех
народов, названия всех рек и гор, нравы и обычаи всех стран и что в какой
производят, границы каждой из них и положение относительно тридцати двух
румбов компаса. Не многовато ли, мистер Чадомор? Ах, если бы он чуть
поменьше знал, насколько лучше он мог бы научить неизмеримо большему!
про Али-Баба и сорок разбойников * - а именно, начал с того, что заглянул по
очереди во все кувшины, выставленные перед ним, дабы ознакомиться с их
содержимым. Скажи по совести, милейший Чадомор: уверен ли ты, что всякий
раз, когда ты до краев наполнишь сосуд кипящей смесью своих знаний,
притаившийся на дне разбойник - детское воображение - будет сразу умерщвлен?
Или может случиться, что ты только искалечишь и изуродуешь его?
ГЛАВА III
духа. Это его школа, и он сделает ее образцовой. Каждый ребенок в этой школе
будет таким же образцовым ребенком, как юные отпрыски самого мистера
Грэдграйнда.
образцами. Просвещать их начали с самого нежного возраста; гоняли точно
молодых зайцев. Едва они научились ходить без посторонней помощи, как их
заставили ходить в классную комнату. Первый предмет, появившийся в поле их
зрения и глубоко врезавшийся им в память, была большая классная доска, на
которой страшный Людоед чертил зловещие белые знаки.
имени такого никогда не слышали. Боже упаси! Я просто пользуюсь этим словом,
чтобы описать чудовище с несметным числом голов, втиснутых в одну, которое
похищает детей и за волосы тащит их в статистические клетки своего мрачного
замка учености.
улыбается: они знали все про луну еще до того, как научились говорить. Никто
из них никогда не лепетал глупый стишок: "В небе звездочка зажглась, а
откуда ты взялась?" - и никто из них никогда не задавал себе такого вопроса:
пяти лет от роду они уже умели анатомировать Большую Медведицу не хуже
профессора Оуэна * и водить звездный Воз *, как машинист водит поезд. Ни
один из малолетних Грэдграйндов, увидев корову на лугу, не вспоминал о всем
известной корове безрогой *, лягнувшей старого пса без хвоста, который за
шиворот треплет кота, который пугает и ловит синицу, или о той прославленной
корове, что проглотила мальчика с пальчик; об этих знаменитостях они не
знали ровно ничего, и для них корова была только травоядное жвачное
четвероногое с несколькими желудками.
дому - истинному кладезю фактов, - именуемому Каменный Приют. Он выстроил
этот дом после того, как ушел на покой из принадлежащей ему оптовой торговли
скобяным товаром, и теперь поджидал удобный случай увеличить собой сумму
единиц, составляющих парламент. Каменный Приют стоял на пустоши в полутора
милях от большого города, который в настоящем достоверном путеводителе носит
название "Кокстаун".
местности. Никакие ухищрения не смягчали и не затушевывали эту ничем не
прикрытую деталь пейзажа - она утверждала себя как неумолимый и бесспорный
факт: большое, похожее на ящик двухэтажное здание с массивной колоннадой,
затеняющей нижние окна, как густые нависшие брови затеняли глаза его
владельца. Все высчитано, все вычислено, взвешено и выверено. Шесть окон по
одну сторону двери, шесть - по другую; итого по фасаду двенадцать в правом
крыле, двенадцать в левом и соответственно - двадцать четыре в задней стене.
Лужайка, сад и зачатки аллеи, разграфленные по линейке, словно ботаническая
счетная книга. Газовое освещение, вентиляторы, канализация и водопровод -
все безупречного устройства. Скобы и скрепы железные - полная гарантия от
пожара; имеются механические подъемники для служанок с их швабрами, тряпками
и щетками; словом - все, чего только можно пожелать.
для всевозможных научных занятий. У них есть небольшая конхиологическая
коллекция *, небольшая металлургическая коллекция и небольшая
минералогическая коллекция; образцы минералов и руд выложены в строжайшем
порядке и снабжены ярлычками, и так и кажется, что они были отколоты от
материнской породы при помощи их собственных головоломных названий. И ежели
всего этого малолетним Грэдграйндам было мало, то чего же еще, скажите на
Акунин Борис
Суворов Виктор
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Пехов Алексей