последних доступных его уму в логике пределов.
думаете, думаю я, - ответил незнакомец, нарочно подчеркивая слова, которые
обращавшийся к нему горожанин уже произносил и даже повторял, - почему вы не
на Гревской площади? Мне, например, кажется, что предстоящее зрелище должно
радовать друзей короля и они все должны там собраться. Но на это вы,
пожалуй, ответите, что принадлежите не к друзьям короля, а к друзьям
господина де Гиза и поджидаете здесь лотарингцев, которые, говорят, намерены
вторгнуться в Париж и освободить господина де Сальседа.
предположением незнакомца. - Нет, сударь, я поджидаю свою жену мадемуазель
Николь Фриар: она пошла в аббатство святого Иакова отнести двадцать четыре
скатерти, ибо имеет честь состоять личной прачкой дома Модеста Горанфло,
настоятеля означенного монастыря. Но, возвращаясь к суматохе, о которой
говорил кум Митон и в которую не верю ни я, ни вы, как, по крайней мере, вы
утверждаете...
что закрывают не только заставы, что уже весьма волновало все умы, но и
ворота.
рвом.
и ворота закрывают!
выставил напоказ сверкающий между усами и бородой двойной ряд белых острых
зубов, видимо, на редкость хорошо отточенных благодаря привычке пускать их в
дело не менее четырех раз в день.
толпы народа, загромождавшей подступы к заставе, поднялся ропот изумления и
раздались даже возгласы ужаса.
и люди в повозках, вынужденные податься назад, кое-кому в толпе отдавили
ноги и помяли ребра. Женщины кричали, мужчины ругались. Кто мог бежать -
бежал, опрокидывая других.
голос.
произвел бы действия более быстрого и решительного, чем этот возглас:
изгороди, под которой удобно расположился незнакомец.
мэтр Митон. Никакого отверстия в изгороди я что-то не вижу, а вы вряд ли
рассчитываете перелезть через нее, - она будет повыше меня.
человека, окончательно теряющего голову. - Ваш осел наступает мне на пятки.
Уф! господин всадник, осторожнее, ваша лошадь нас раздавит. Черт побери,
друг возчик, ваша оглобля переломает мне ребра.
а кум Фриар тщетно искал какого-нибудь отверстия, чтобы проскользнуть низом,
незнакомец поднялся, раздвинул просто-напросто циркулем свои длинные ноги и
одним движением, словно всадник, прыгающий в седло, перемахнул через
изгородь, да так, что ни одна ветка не задела его штанов.
Фриаром дело обстояло хуже: он не мог перебраться ни верхом, ни низом и,
подвергаясь все большей опасности быть раздавленным напором толпы, испускал
раздирающие вопли. Тогда незнакомец протянул свою длинную руку, схватил
Фриара сразу за гофрированный воротник и за ворот куртки и, приподняв,
перенес его на ту сторону изгороди, как малого ребенка.
глазами за вознесением и нисхождением своего друга мэтра Фриара. - Вы похожи
на вывеску "Большого Авессалома"!
там ни был похож, но наконец-то мне удалось перебраться через изгородь, и
лишь благодаря этому господину.
доходил только до груди, мэтр Фриар продолжал:
слово, это так же верно, как то, что я зовусь Жан Фриар. Скажи же мне свое
имя, сударь, имя моего спасителя, моего.., друга!
сердца.
услугам.
благословлять вас будет. Но кстати, бедная моя женушка! О боже мой, боже
мой, ее задавят в этой толпе. Ах, проклятые швейцарцы, они только и годны на
то, чтобы давить людей!
плече чью-то руку, тяжелую, как рука каменной статуи.
вольность.
сложения солдат.
дороги, пустились наутек, сопровождаемые насмешливым взглядом и беззвучным
смехом длиннорукого и длинноногого незнакомца. Потеряв их из виду, он
подошел к швейцарцу, которого поставили тут в качестве дозорного.
собственной шуткой.
достойный гельвет, перестав смеяться, пробормотал:
m›ЅDФУbМПb0‡CdУbдПbTб@?GPПGшoniglichen Majestat auszulachen? - Что в
переводе означает: "Клянусь богом! Кажется, он надо мною смеялся! Что за
человек, осмелившийся насмехаться над швейцарцем его королевского
величества?"
Глава 2
ЧТО ПРОИСХОДИЛО У СЕНТ-АНТУАНСКИХ ВОРОТ
количество горожан, оставшихся вне городских стен после того, как ворота
были неожиданно заперты. Люди эти столпились возле четырех или пяти
всадников весьма воинственного вида, которых, видимо, очень не устраивало,
что ворота были на запоре, ибо они изо всех сил орали:
производили адский шум.
прочих:
к нему, поклонился и сказал:
словно Париж осадили испанцы или англичане?
сорока - сорока пяти. Человек этот вдобавок являлся, по-видимому,
начальником трех-четырех окружавших его всадников.
свою очередь, поклонился и ответил:
не хочу проявлять излишнего любопытства, однако все же осмелюсь спросить
вас, по какой, на ваш взгляд, причине принята подобная мера?
чтобы не скушали ихнего Сальседа.
акцентом, выдававшим несомненнейшего гасконца, и увидел молодого человека
двадцати - двадцати пяти лет, опиравшегося рукой на круп лошади того, кто
показался ему начальником.
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Орлов Алекс