интересным местам, и поездка эта доставила ему больше радости, чем он
ожидал. Поэтому он прибыл в назначенное место только накануне дня своего
рождения, около полудня. Поток новых и приятных впечатлений с такой силою
захватил его, что он едва не позабыл всего, что отец говорил ему о цели его
поездки. Наконец он остановился перед большим, но уединенно расположенным
старинным домом, где и жил друг его отца.
Юношу провели в кабинет, и там его встретил тот, кто был некогда гостем их
дома, ныне уже убеленный сединами старец. Он внимательно на него посмотрел,
во взгляде его сквозило недовольство.
ничего худого в том, что я ехал медленно и дорогой уделял внимание всему,
что меня интересовало; все равно ведь я прибыл к вам в точности в тот самый
день, который мне назначил отец.
мудрец, - ведь это враг рода человеческого направлял твои шаги в сторону. Но
вот ты наконец явился, и будем надеяться, что все кончится благополучно,
хоть поединок, в который тебе надлежит вступить, будет тем страшнее, чем
больше ты его будешь откладывать. Но прежде всего тебе надо подкрепиться,
Пищу надо вкушать согласно велениям природы: утолять голод, но не разжигать
аппетит.
завтрак. Вместе с ними за стол села девушка лет восемнадцати, которая была
так хороша собой, что едва только она вошла в комнату, как наш юноша позабыл
о своей странной, таинственной судьбе и все внимание устремил на нее.
Говорила она мало и в разговоре касалась только предметов самых серьезных.
Потом она села за клавикорды и стала петь, но пела одни только гимны, после
чего, по знаку отца, вышла из комнаты, а уходя, взглянула на юношу с
каким-то особым участием и беспокойством.
о важнейших догматах религии, чтобы удостовериться, что молодой человек
может объяснить, почему и как он верит. Во время этой беседы юноша
чувствовал, как, помимо воли, мысли его отвлекаются от предмета разговора и
перед глазами встает образ красавицы, которая только что разделяла их
трапезу.
головой. Но в целом ответы юноши его удовлетворили.
рукавов и с открытой шеей, вроде той, какую носят армяне. Затем расчесали
его длинные до плеч волосы и босым провели его в дальнюю комнату; там ничего
не было, кроме лампы, стула и стола, на котором лежала Библия.
критические минуты твоей жизни. Если ты сумеешь, вспоминая те великие
истины, о которых мы с тобой говорили, отразить сейчас все соблазны, которые
грозят твоему мужеству и твоей вере, ты потом не будешь знать страха ни
перед чем. Но испытание будет суровым и трудным. - Глаза старца наполнились
слезами. - Дорогое дитя, - сказал он торжественно, прерывающимся от волнения
голосом, - еще в минуту твоего рождения я предвидел это страшное испытание.
Дай бог, чтобы ты с твердостью его перенес.
ринулись воспоминания о его былых грехах, вольных и невольных. Угрызения эти
были особенно страшны, потому что всем воспитанием своим он был приучен
судить себя строго; они кидались на него словно фурии, стегали его своими
огненными бичами и, казалось, стремились довести до полного отчаяния. В то
время, когда он боролся с этими ужасными воспоминаниями, чувства его пришли
в смятение, но воля была тверда. Вдруг он услыхал, что кто-то отвечает
софизмами на все его доводы и что в споре участвуют не только его
собственные мысли. Злой дух пробрался к нему в комнату и принял телесное
обличие. Пользуясь своей властью над скорбящими душами, он убеждал юношу и
безнадежности его положения; он подстрекал его к самоубийству, как к самому
действенному средству избавиться от грехов. Среди других грехов в самых
мрачных красках изображалась его медлительность во время пути и то внимание,
которое он уделял утром красавице-дочери, вместо того чтобы сосредоточиться
на религиозных поучениях ее отца. Ему доказывали, что, согрешив перед
источником света, он теперь неминуемо должен подчиниться князю тьмы.
присутствие злого духа смущало несчастную жертву; узел нечестивых софизмов
завязывался все туже и туже; так, во всяком случае, казалось юноше, которого
эти тенета оплетали со всех сторон. У него не хватало сил найти слова
прощения или произнести всемогущее имя того, на кого он возлагал все
надежды. Но вера не покидала его, хотя он в течение какого-то времени был не
в силах выразить ее словами.
книге заключено и прощение грехов моих и спасение души.
страшному испытанию настал конец. К юноше сразу же вернулись и речь и
способность мыслить; он погрузился в молитву и в пламенных словах ее выразил
свою веру в истину и творца. Сраженный дьявол удалился с дикими стенаниями.
Старец вошел в комнату и со слезами на глазах поздравил своего гостя с
победой в роковом поединке.
первого взгляда, и они жили тихо и счастливо. На этом кончается легенда,
рассказанная Джоном Мак-Кинли.
быть, в некотором роде поучительную повесть из жизни человека, судьба
которого предопределена. Вмешательство некой злой силы разбивает все его
старания жить праведной, благородной жизнью, но в конце концов он выходит
победителем из этой страшной борьбы. Словом, задумано было нечто похожее на
"Сказку о Синтраме и его товарищах" барона Ламотт Фуке. Между тем, даже если
это произведение и было в то время уже написано, автор "Уэверли" его не
знал.
дальнейший ход событий, автор вынужден был отказаться от своего
первоначального замысла. Здравое размышление убедило его, что астрология,
хотя ее значение признавал некогда даже Бэкон, в настоящее время уже не
пользуется прежним влиянием на умы людей, и на ее выкладках никак нельзя
построить романа. Помимо этого, стало ясно, что для развития подобного
сюжета не только потребовалось бы больше таланта, чем автор чувствовал в
себе, но и пришлось бы вдаваться в обсуждение теорий и доктрин, слишком
серьезных для рамок повести, ставящей себе совсем иные задачи.
сохранили поэтому следы первоначального замысла. Теперь они стали в книге
лишним грузом, присутствие которого даже неоправданно и ненужно. Причина
создавшегося несоответствия уже объяснена и должные извинения принесены.
всеобщее презрение и была вытеснена более грубыми и лишенными всякой
прелести суевериями, у нее есть отдельные приверженцы даже в наши дни.
науки был известный фокусник, ныне уже умерший, большой мастер своего
искусства. Естественно было предположить, что, зная в силу особенностей
своей профессии тысячу разных способов обманывать человеческий глаз, он
меньше, чем кто-либо другой, мог поддаваться влиянию вымыслов, порожденных
суеверием. Впрочем, как раз привычка к запутанным вычислениям, которые
какими-то неисповедимыми даже для самого престидижитатора путями помогают
показывать карточные фокусы и т, п., и привела, быть может, этого
джентльмена к изучению комбинаций планет и звезд в небе, с тем чтобы таким
путем предсказывать будущее.
которые он изучил, читая лучшие сочинения по астрологии. В этих вычислениях
все относившееся к прошлому совпало с тем, что действительно имело место в
его жизни. Но в том, что касалось будущего, он столкнулся с неожиданными
трудностями. Оказалось, что в гороскопе имеются какие-то два года,
относительно которых никак нельзя с точностью установить, будет ли данное
лицо в это время в живых или нет. Встревоженный столь удивительным
обстоятельством, фокусник показал гороскоп одному из своих собратьев по
астрологии, которого эти данные точно так же привели в смущение. Выходило,
что в такой-то момент человек, на которого составлен гороскоп, будет еще
жив, а к такому-то сроку, вне всякого сомнения, уже умрет. Между этими
датами оказывался промежуток в два года, и нельзя было с уверенностью
сказать, что он означает - жизнь или смерть.
этого по-прежнему выступал перед зрителями в разных частях Англии и ее
владений. Так продолжалось, пока не истек период, в течение которого,
согласно гороскопу, он должен был безусловно оставаться в живых. И вот
наконец, в минуту, когда он занимал собравшуюся в зале многочисленную
публику, руки, которые могли ввести в заблуждение даже самого зоркого
наблюдателя, вдруг беспомощно повисли; он выронил карты и упал - его разбил
паралич. В таком состоянии он прожил еще два года, после чего наступила
смерть. Мне довелось слышать, что дневник этого астролога скоро будет издан.
необыкновенных совпадений, которые иногда имеют место в жизни. Такого рода
вещи не укладываются ни в какие расчеты, но без них, однако, будущее
перестало бы быть для смертных, заглядывающих в него, той темной бездной,
какой господу угодно было его сотворить. Если бы все совершалось всегда
только обычным порядком, будущую судьбу можно было бы рассчитать по правилам
арифметики, как рассчитывают комбинации в карточной игре, по разные
необыкновенные события и удивительные случайности как бы бросают вызов всем
человеческим расчетам и окутывают грядущее непроницаемым мраком.