Чтение 2–й страницы книги ~Матиас Шандор~

Биржи.

- Сейчас на бирже пусто, как у нас в кармане! - воскликнул, смеясь,
Зироне, хотя ему было вовсе не до смеха.

Но равнодушный Саркани, казалось, даже не слышал плоской остроты своего
спутника, который поеживался и зевал от голода.

Они пересекли треугольную площадь, на которой возвышалась бронзовая
статуя императора Леопольда I. Зироне свистнул, словно уличный мальчишка,
и перед ним взлетела стая сизых голубей, которые обычно воркуют под
портиком старой биржи, подобно серым голубям, живущим под аркадами
Прокураций на площади св.Марка в Венеции. Здесь начиналась улица Корсо,
отделяющая старый Триест от нового.

Они двинулись по этой широкой, но довольно неприглядной улице, с бойко
торгующими, но безвкусно отделанными магазинами, скорей напоминающей
Риджент-стрит в Лондоне или Бродвей в Нью-Йорке, чем Итальянский бульвар в
Париже. По ней сновало множество прохожих и то и дело проезжали кареты,
направляясь от Пьяцца Гранде к Пьяцца делла Ленья, - эти названия
указывают на несомненное итальянское происхождение города.

Саркани шел с видом человека равнодушного ко всяким искушениям, но
Зироне, проходя мимо магазинов, бросал на них жадные взгляды, как человек,
который стремится, но не имеет возможности туда войти. А сколько там было
вещей, в которых оба они так нуждались! Особенно соблазняли их лавки со
съестными припасами или пивные, где пиво всегда льется рекой, больше, чем
в любом другом городе Австро-Венгерского государства.

- На Корсо есть и пить хочется еще сильней! - заметил Зироне и
прищелкнул пересохшим языком, словно трещоткой.

В ответ Саркани только пожал плечами.

Они свернули в первую улицу налево, вышли к каналу возле подъемного
моста Понто Россо и направились вдоль набережной, к которой могли
приставать даже самые крупные морские суда. Тут приятелей больше не
соблазняли приманки, выставленные в витринах магазинов. Дойдя до церкви
Сант-Антонио, Саркани внезапно свернул направо. Его спутник последовал за
ним без всяких возражений. Они снова пересекли Корсо и углубились в старый
город, узкие, непроезжие улички которого карабкаются по склонам Карста и
расположены таким образом, чтобы их не продувал жестокий ветер "бора" -
ужасный ледяной северо-восточный ветер. В старом Триесте Саркани и Зироне,
не имевшие ни гроша в кармане, чувствовали себя как дома, не то что в
роскошных кварталах нового города.

Действительно, приехав в столицу Иллирии, они поселились в скромной
гостинице, близ церкви Санта-Мария-Маджоре. Но так как хозяин, до сих пор
не получивший от них ни флорина, все настойчивей требовал оплаты счета,
который с каждым днем увеличивался, они обошли этот опасный риф, пересекли
площадь и некоторое время прогуливались вокруг Арко ди Рикардо.

Однако они пришли сюда совсем не для осмотра этого памятника римской
архитектуры. А так как счастливый случай все не подвертывался им и на этих
безлюдных улицах, они отправились искать его на крутых тропинках, ведущих
к старому собору, стоявшему на террасе почти у самой вершины Карста.

- И дернула же тебя нелегкая карабкаться наверх! - пробормотал Зироне,
подбирая полы своего плаща.

Но он не покинул своего молодого товарища, и снизу можно было видеть,
как они взбирались друг за другом на склоны Карста по лестницам, которые
называются здесь улицами. Десять минут спустя они добрались до террасы,
еще более голодные и усталые, чем раньше.

С этой высокой точки перед приятелями открылся великолепный вид:
Триестский залив, уходящий в безбрежное море; оживленная гавань, где
сновали рыбачьи лодки и медленно двигались громадные пароходы и торговые
суда; большой город, раскинувшийся у их ног, со всеми его пригородами,
маленькими домиками, громоздившимися по склонам, и красивыми виллами,
разбросанными на холмах. Однако это зрелище не восхищало приятелей. Они
уже повидали на своем веку немало живописных мест, да к тому же не раз
гуляли здесь и раньше, спасаясь от скуки и безделья. Зироне во всяком
случае предпочел бы слоняться перед заманчивыми витринами на Корсо. Но раз
уж они залезли так высоко в погоне за счастливым случаем, оставалось
только терпеливо его дожидаться.

У самой лестницы, выходящей на террасу, возле византийского собора
св.Юста есть огороженное место, бывшее кладбище, ставшее музеем старины.
Там не сохранилось могил, кругом валяются лишь каменные обломки старых
надгробных памятников: разбитые римские стелы и средневековые столбы,
куски триглифов и разных украшений эпохи Возрождения, черепки разбитых урн
со следами пепла - все эти осколки старины лежат вперемежку в траве, у
подножия прекрасных деревьев.

Калитка кладбища была не заперта. Саркани толкнул ее и вошел, а за ним
и Зироне, который меланхолически заметил:

- Вот самое подходящее место для самоубийства.

- А что, если бы тебе предложили покончить с собой? - насмешливо
спросил Саркани.

- Ну нет, приятель, я бы отказался наотрез! Пусть у меня будет всего
один счастливый день в неделю, с меня и этого довольно.

- Ты его получишь, и даже больше!

- Да услышат тебя все святые Италии, а их здесь, клянусь богом,
насчитывают целые сотни!

- Ну идем!

Они прошли по полукруглой аллее, между двумя рядами урн и уселись на
лежащей в траве огромной каменной розетке.

Сначала они молчали, что было по душе Саркани, но совсем не устраивало
его спутника. Подавляя зевоту, Зироне вскоре сказал:

- Черт подери! Счастливый случай что-то не торопится, а мы-то сдуру так
надеялись на него!

Саркани промолчал.

- Что за дурацкая затея искать его среди этих развалин! Боюсь, что мы
дали маху, приятель! За каким чертом полезет он сюда на это старое
кладбище? Когда души покинули свою земную оболочку, он им больше не нужен.
И когда я буду тут лежать, мне тоже будет наплевать на запоздавший обед
или пропущенный ужин. Идем-ка отсюда!

Но Саркани, погруженный в свои мысли, сидел с отсутствующим видом и не
двинулся с места.

Несколько минут Зироне молчал, но вскоре на него напала обычная
болтливость.

- Саркани, - начал он, - знаешь, в каком обличье мне больше всего
хотелось бы повстречать счастливый случай, который, кажется, забыл своих
старых клиентов? В образе кассира из банка Торонталя, который явился бы
сюда с портфелем, набитым банковыми билетами, и передал бы нам сей
портфель от имени упомянутого банкира, рассыпаясь в извинениях за то, что
заставил нас ждать!

- Слушай, Зироне, - ответил Саркани, сердито хмуря брови, - в последний
раз говорю тебе, что нам нечего больше ждать от Силаса Торонталя.

- Ты уверен?

- Да! Кредит, которым я у него пользовался, теперь исчерпан, и на мою
последнюю просьбу он ответил решительным отказом.

- Плохо дело!

- Очень плохо, но это именно так.

- Ладно, допустим, что сейчас твой кредит исчерпан, но раньше ты ведь
пользовался кредитом? А на чем он был основан? На том, что ты не раз
отдавал свой ум и способности банку Торонталя для выполнения разных...
щекотливых дел. Вот почему первые месяцы после нашего приезда Торонталь
был не слишком прижимист. Не может быть, чтобы ты и сейчас не держал в
руках каких-нибудь нитей, а если ему пригрозить...

- Если бы дело стало только за этим, оно давно было бы на мази, - пожал
плечами Саркани, - и ты не бегал бы в поисках обеда! Нет, черт возьми! Я
не держу Торонталя в руках, но если это когда-нибудь случится, уж я сорву
с него хороший куш и заставлю его выплатить мне проценты и проценты на
проценты с тех денег, в каких он мне сейчас отказывает! Вдобавок я
подозреваю, что дела его банка последнее время немного запутались, он
вложил большие суммы в сомнительные предприятия. Несколько крупных
банкротств, произошедших в Германии - в Берлине и Мюнхене, - отразились и
на банках Триеста, и что бы ни говорил Силас Торонталь при нашем последнем
свидании, мне показалось, что он чем-то встревожен. Надо дать воде
замутиться, а в мутной воде...

- Пусть так, но пока у нас осталась только чистая вода для питья!
Послушай, Саркани, мне кажется, надо еще разок попытаться выжать
что-нибудь из Торонталя! Последний раз постучаться в его кассу и добыть
хотя бы денег на дорогу в Сицилию через Мальту...

- А что нам делать в Сицилии?

- Это уж моя забота! Я хорошо знаю страну и могу набрать по дороге
шайку мальтийцев, смелых ребят, без предрассудков, с которыми можно
пуститься на любые дела. Тысяча чертей! Чем тут сидеть на мели - лучше
уедем и заставим этого проклятого банкира оплатить нам дорожные расходы!
Хоть ты и мало знаешь о его делах, кое-что ты знаешь, и он будет рад, если
ты уберешься подальше от Триеста!

Саркани покачал головой.

- Черт возьми! Дальше это не может продолжаться! Ведь этак можно
подохнуть с голоду!

Он встал и сердито топнул ногой о землю, словно она была ему злой
мачехой и не желала его кормить.

В эту минуту глаза его остановились на птице, тяжело летевшей за
оградой кладбища. Это был голубь; он с трудом махал усталыми крыльями и
постепенно опускался все ниже к земле.

Зироне, не задумываясь над тем, к какой из ста семидесяти семи пород
голубей, известных орнитологам, принадлежит эта птица, сразу решил, что
она относится к разряду съедобных. Вот почему, указав на нее своему
спутнику, он стал жадно следить за ней.