место.
вообразив, что судьба посылает ему шанс, резко прянул в сторону и припустил
во все лопатки к ближайшему углу, за которым, как он полагал, его ждала
свобода.
беглец, вылетев на угол, внезапно издал легкий вскрик и шарахнулся обратно с
таким ужасом, будто наткнулся там еще на одного милиционера.
ощутил, как голова его непроизвольно вжимается в плечи.
космодром, округлой площади радиусом этак метров в пятьсот. С трех сторон
пустое пространство ограничивали мерцающие узловатые колонны, высоту и
диаметр которых было даже как-то страшновато оценивать. Что делалось с
четвертой стороны, сержант не видел - обзор заслоняла пятиэтажка, но, судя
по вытаращенным глазам оробевшего хулигана, картина там была аналогичная.
себя еще и взглянуть вверх. В первое мгновение ему почудилось, будто там, в
вышине, прямо на верхушки колонн положено огромное зеркало, отразившее и
сами опоры, и служившую им основанием площадь. Однако уже в следующую
секунду в сознание стало помаленьку просачиваться, что отражением это быть
никак не может: во-первых, там, вверху, отсутствовала летающая тарелка,
во-вторых, не наблюдалось и пятиэтажки. Иными словами, высота помещения
достигала...
летающей тарелке и застал ее как бы в момент завершения зевка - причмокнув,
закрылся люк.
включил фонарик. Луч выхватил из полумрака узорчатые грязные подошвы
Ромкиных кроссовок. (Размер - сорок третий - сорок четвертый; ношеные;
стоптаны равномерно; на правой, ближе к носку, - пятно мазута размером с
пятикопеечную монету.) - Не-а... - послышалось наконец из-под бронированного
брюха. - Ни щелочки...
относительный простор и сел, издав при этом звук, похожий на всхлип
велосипедного насоса. Наверняка опять задел макушкой броню, - А я тебе что
говорил! - сердито сказал Василий. - Какой же дурак будет люк снизу делать?
багажник - снизу...
из кармана связку изуродованных ключей и еще раз попробовал подковырнуть
плиту бортового люка.
Четырехугольное жерло крайнего подъезда целилось в него из полумрака прямой
наводкой. А когда выскакивали из тарелки, оно вроде бы целилось слегка
вкось... Василий нахмурился и, склонив упрямую лобастую голову, снова
уставился в броневую плиту. Может, и вправду не тот? По уму бы, конечно,
надо было лючок пометить... Но кто ж, с другой стороны, знал, что у этой
хреновины аж целых шесть люков!
Все равно ведь ни один не открывается...
попробовал ковырнуть в другом месте. Бледное и как бы дышащее свечение
далеких колонн еле касалось на излете скругленного металла, а щель была не
толще карандашной черты.
глыбой тонущую в общем сумраке. - Торчит - свет только застит!
знакомое сооружение - пугал обоих больше всего. Вот уже битых полтора часа
они крутились около летающей тарелки, все еще надеясь как-нибудь попасть
внутрь, и ни разу ни у Ромки, ни у Василия не возникло желания хотя бы
приблизиться к неосвещенной жилой коробке. Оба, не сговариваясь, делали вид,
будто пятиэтажка успела намозолить им глаза до такой степени, что на нее и
смотреть не хочется.
заметить, что с пятиэтажкой этой явно не все в порядке. В окнах, например,
ни единого отблеска, и такое ощущение, что стекол вообще не вставляли. И
двери подъездов вовсе не распахнуты настежь, как это сперва показалось, а
просто отсутствуют.
полумраке широкую спину Василия. Тот все еще трудился над люком.
диаметру не пролазит, здоровый больно...
звякнул о броню и, отскочив, бесшумно упал во мрак. Василий пошарил лучом
фонарика по искусственному покрытию из неизвестного материала, напоминающего
с виду остекленевшую серую пемзу, но обломок, видимо, улетел под
бронированное брюхо тарелки.
Василий к плите люка. - Ведь кричал же! Про летающую тарелку! Кричал? - Он
обернулся к Ромке.
который уже раз оглядел окрестности. Похоже, кроме гигантских колонн, других
источников света здесь не водилось.
повредим чего-нибудь.
темноту. Нащупав рубчатый лапоть посадочной опоры, сел и привалился к
металлической лапе спиной. - Если прихватили по ошибке - так вернут, а если
для чего другого...
инопланетянам, и, судя по раздавшемуся из темноты вздоху, ни до чего
хорошего не додумался.
же бардак, как у нас!
понастроили, а ты говоришь - бардак! Тут не бардак, тут порядок.
Цивилизация...
заговорил Василий. - В прошлом году на металлургическом штабелировщик уснул
на площадке, куда ковши отсаживают... В нетрезвом состоянии, конечно... Ну и
поставили на него, не глядя, двадцатипятитонный ковш. Так розыск объявляли -
пропал человек... А ковш там еще целый месяц стоял... - Произнеся это,
Василий возвел глаза к угольно-черному днищу, в котором паутинчато
отражались далекие заросли слабо мерцающих колонн. Летающая махина, надо
полагать, тоже весила не меньше двадцати пяти тонн, да и вид имела такой,
словно собирается здесь простоять как минимум месяц.
Ромка уперся ладонями в покрытие и рывком подобрал под себя голенастые ноги.
Встал. Вышел, пригнувшись, на открытое пространство. Телефонная трубка
торчала у него из кармана, и крысиный хвост провода волочился по стеклистому
покрытию.
трубку, ударил что было силы наушником в броню. Брызнула пластмасса.
запчасти, блин, раскурочу!
опомнился.
Василий. - Ломать да ломать... Ты за всю жизнь хоть одну вещь своими руками
сделал?
- сутулое, худощавое; уши - большие, оттопыренные... Цвет глаз и
наличие-отсутствие веснушек - не разобрать, темно...) - Может, еще сверху
посмотреть? - шмыгнув носом, расстроенно проговорил он. - Там вроде наверху
какая-то фигня торчала... Подергать, покрутить...
край летающей тарелки, попробовал за что-нибудь уцепиться. Уцепиться было не
за что.
днища.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Махров Алексей
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк
Березин Федор