Посему, когда его дети, вернувшись из поездки в Западную Пруссию, привезли
с собой упомянутую двадцатилетнюю девицу, сироту, дочь трактирщика из
Мариенвердера, умершего за несколько дней до прибытия туда молодых
Будденброков, консулу пришлось выдержать нешуточную сцену с отцом, во
время которой старик говорил только по-французски и по-нижненемецки...
(*1) Вообще же Ида Юнгман, усердная экономка и отличная воспитательница,
благодаря своему врожденному такту и прусскому чинопочитанию как нельзя
лучше пришлась ко двору в семействе Будденброков. Преисполненная самых
аристократических воззрений, эта особа с неподражаемой тонкостью различала
высший свет от просто света, среднее сословие - от пониже среднего,
гордилась своей преданной службой людям столь высокопоставленным и бывала
очень недовольна, если Тони заводила дружбу с какой-нибудь из своих
одноклассниц, принадлежавшей, по мнению мамзель Юнгман, разве что к
верхушке среднего сословия.
дверью в ротонде и вошла в ландшафтную. Рослая, сухопарая, в черном
платье, гладко причесанная и с добродетельным выражением лица, она вела за
руку маленькую Клотильду - необыкновенно худенькую девочку в пестром
ситцевом платьице, с тусклыми пепельными волосами и постным личиком старой
девы. Клотильда - отпрыск боковой и совершенно неимущей линии, тихое,
малозаметное существо, взятая в дом как сверстница Антонии, была дочерью
племянника старого Будденброка, управляющего небольшим имением под
Ростоком.
детстве вовсе не умела произносить, как-то странно пророкотало в ее
глотке. - Клотильда так усердно помогала на кухне, что Трине почти не
осталось работы.
Иды неизменно смешило его), консул же потрепал племянницу по щечке и
одобрительно заметил:
следовало бы брать с тебя пример, - ее частенько одолевают лень и
гордыня...
непременно вступится за нее.
courage! [смелее! (фр.)] Каждому свое. Заметь себе: одинаковых людей не
бывает. Тильда хорошая девочка, но и мы не плохи. J'ai raison [не так ли
(фр.)], Бетси?
тогда как мадам Антуанетта, скорее из благоразумия, чем по убеждению,
всегда становилась на сторону консула. Так оба поколения, словно в chasse
croise [крест-накрест - па в кадрили (фр.)], протягивали друг другу руки.
постарается стать умной и трудолюбивой... Что, мальчики еще не пришли из
школы? - спросила она Иду.
смотрела в "шпиона", воскликнула:
дядя доктор тоже...
очень стройно, так что с трудом можно было разобрать, что, собственно, они
вызванивают, но все же торжественно и гулко. А когда затем вступили
маленький и большой колокола, радостно и величаво оповещая город, что вот
уже четыре часа, - внизу, у обитой войлоком парадной двери, задребезжал
колокольчик, и действительно вошли Том и Христиан вместе с первыми
гостями: Жан-Жаком Гофштеде - поэтом, и доктором Грабовым - домашним
врачом.
2
по случаю сегодняшнего обеда, был всего на несколько лет моложе г-на
Будденброка-старшего и носил костюм того же старинного покроя: зеленый
сюртук, в который он сегодня облекся, только по цвету разнился от сюртука
его старшего друга. Более худой и подвижный, нежели Иоганн Будденброк, г-н
Гофштеде обращал на себя внимание живостью маленьких зеленоватых глаз и на
редкость острым длинным носом.
щегольнув перед дамами (в особенности перед консульшей, которую он почитал
превыше всех остальных) парочкой-другой изысканнейших комплиментов, какие
уже не умело отпускать новейшее поколение, и к тому же сопровожденных
приятнейшей и приветливейшей улыбкой. - Приношу сердечную благодарность за
любезное приглашение, друзья мои. Эти два молодых человека, - он указал на
Тома и Христиана, стоявших подле него в синих курточках с кожаными
поясами, - повстречались нам, мне и доктору, на Кенингштрассе, по которой
они возвращались со своих учебных занятий. Отличные ребята, госпожа
консульша! Томас - о, это серьезный, положительный ум! Не подлежит
сомнению, что он станет негоциантом. Христиан же - тот, напротив,
чуть-чуть шарлатан, а? Чуть-чуть incroyable [оригинал (фр.)]. Но я не
скрываю своего engouement [пристрастия (фр.)] к нему. Он пойдет по ученой
части: ум у мальчика острый, - великолепные задатки!..
комнату озарил слегка дрожащий, но покойный и отрадный для глаза свет от
многочисленных свечей в хрустальной люстре и в канделябрах, стоявших на
секретере.
золотом, - чем вы занимались сегодня после обеда?
пение.
Те же небольшие круглые, глубоко посаженные глаза, та же, теперь уже
различимая, линия большого горбатого носа; что-то неуловимое в очертаниях
скул свидетельствовало о том, что его лицо недолго будет хранить свою
детскую округлость.
его забегали. - Послушайте, что господин Штенгель сказал Зигмунду
Кестерману! - Мальчик весь как-то сгорбился, тряхнул головой и, обратив
свой взор в пространство, внушительно проговорил: - "Внешность, милое мое
дитя, у тебя чинная и благопристойная, но душа, милое дитя, - душа у тебя
черная..." - Последнее слово он произнес картаво, так что выходило
"тшойная", и его лицо при этом со столь неподражаемым комизмом изобразило
отвращение к "внешней" чинности и благопристойности, что все
присутствующие разразились хохотом.
знать Марцеллуса Штенгеля! Ну точь-в-точь! Нет, это прелестно!
не испытывая к нему ни малейшей зависти, только от души смеялся. Зубы у
него были не очень хороши - мелкие и желтоватые, но зато нос отличался на
редкость благородной формой; глазами и овалом лица он сильно напоминал
деда.
обмениваясь впечатлениями о новом доме, о рано наступивший холодах. Г-н
Гофштеде, стоя у секретера, любовался великолепной чернильницей севрского
фарфора в виде муругой охотничьей собаки. Доктор Грабов, ровесник консула,
с благодушной улыбкой на длинном добром лице, выглядывавшем из поросли
жидких бакенбардов, рассматривал пирожные, булочки с изюмом и всевозможные
солонки, выставленные напоказ гостям. То была "хлеб-соль", которой друзья
и родственники обильно одарили Будденброков по случаю новоселья. А дабы
каждому было ясно, что дары исходят из богатых домов, роль хлеба здесь
выполняло сладкое, пряное и сдобное печенье, а соль была насыпана в
массивные золотые солонки.
и погрозил детям пальцем. Затем, покачав головой, взвесил на руке тяжелый
золотой судок для соли, перца и горчицы.
Он неизменно щедр, мой любезный сват! Я ему ничего подобного не даривал,
когда он выстроил себе летний дом за Городскими воротами. Но... что
поделаешь: благородные замашки! Широкая натура! Вот уж в полном смысле
cavalier a la mode [светский лев (фр.)].
приземистый пожилой господин в длиннополом черном сюртуке, белолицый,
веселый, добродушный, с блестящими серыми глазами и со слегка припудренной
шевелюрой. Он уже много лет вдовел и привык считать себя холостяком, таким
же, как долговязый маклер Гретьенс, пришедший вместе с ним, который то и
дело прикладывал к глазам сложенные трубою руки, точно рассматривал
картину: он был общепризнанный ценитель искусства.
дома, и виноторговец Кеппен, большеголовый, с красным лицом, торчавшим
между высокими буфами рукавов, в сопровождении своей дебелой супруги.
старики и молодые: консул Крегер с женой и сыновьями, Якобом и Юргеном,
однолетками Тома и Христиана. Почти одновременно с ними вошли родители
консульши Крегер - оптовый лесоторговец Эвердик с женой; нежные супруги, и
Василенко Иван
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Курылев Олег
Буркатовский Сергей
Посняков Андрей