поднял сжатые кулаки, рывком опустил их и гневно выкрикнул:
бесполезно. Мои попытки убедить их в том, что я справлюсь с работой, только
раздражали их.
них, не отводя глаз от своих ногтей и пробуя крепость их ногтем большого
пальца. - Но я вижу, что вы - человек, с которым лучше говорить прямо.
на меня, как бы усомнившись вдруг, действительно ли я таков, каким он видит
меня.
сострадании или начну ломать руки.
Работая у нас, вам придется доставать тяжелые бухгалтерские книги из сейфов,
класть их на стол.
несостоятельность своих доводов громким голосом и сильными выражениями, но
сейчас он подавил желание прикрикнуть на меня и произнес медленно и внятно:
здоровыми. Весьма сожалею.
мной, длинная вереница дверей, преграждавших мне путь к работе, к
независимости!
их отношение ко мне диктовалось одним стремлением - оградить свои интересы,
свой бизнес. Бизнес означал для них прибыль, а прибыль достигалась умением и
работоспособностью служащих. Мои костыли символизировали беспомощность, они
могли быть только бременем для бизнеса, и отнюдь не сулили увеличение
прибылей.
толстыми обрюзглыми щеками, я смотрел на ониксовую подставку, из которой,
как рога, торчали две ручки, точно защищая хозяина, и размышляя, какие
причины придумает он, чтобы отказать мне в работе. На столе, в деревянной
полированной рамке стояла фотография женщины с двумя маленькими девочками.
Женщина в белом платье сидела на каменной ограде сада, сбегавшего вниз по
склону холма, девочки прильнули к ней, обвив ее шею руками. Мне трудно было
бы добраться до этого места из большого дома, крыло которого виднелось на
фотографии. Костыли обязательно скользили бы по крутому спуску.
отказа. Он снова положил мое письмо на возвышающуюся перед ним стопку писем.
Чиркнул по ним большим пальцем и внимательно вгляделся в них, склонив голову
набок, как будто его интересовала высота этой стопки.
- Да...
повернулся ко мне и сказал твердо:
считал нужным продолжать в том же духе. Удар нанесен, зачем снова заносить
топор?
справитесь с ней.
наблюдал, как они подыскивают подходящие фразы для отказа, но тут я молча
потупился.
который стремился прежде всего сломить их дух. Когда ему попадалась горячая
лошадь, он, бывало, говорил: "Вот погоняю ее как следует, так небось вся
дурь разом соскочит".
вынуждали меня склонить голову.
безработный, каждый может им помыкать, и ему хочется только бежать от всех
подальше.
столом, играющего в благородство.
стучавшую в моем мозгу:
случай проявить великодушие и доброту, которые он считал отличительными
чертами своего характера.
голову; увидев мое лицо, он спрятал деньги обратно.
Берк-стрит, прислонившись спиной к бетонной стене универсального магазина
Манера. Я устал и тяжело навалился на костыли, - так мне было легче. Я
смотрел на проходивших мимо людей - на стриженых девушек в маленьких шляпках
и коротких прямых платьях; на мужчин в синих костюмах, в накрахмаленных
воротничках и широкополых фетровых шляпах. На мостовой предостерегающе
звенели трамваи, ломовики тащили телеги, груженные пивными бочонками. Все
это двигалось, все имело определенную цель.
вот мой вид привлек к себе внимание старой, сгорбленной женщины; она
отделилась от потока людей и остановилась передо мной, вертя в руках черную
сумку. Замок сумки был сделан из двух никелевых шариков; щелкнув, женщина
открыла его.
смотрела на меня взглядом, которого возраст не совсем лишил теплоты
молодости. Лицо ее увяло, но резко прочеркнутые морщины придавали ему
выразительность и силу.
я знаю, что это значит. Она вложила мне в руку два шиллинга:
остановились, наблюдая эту сцену. Мне хотелось раствориться, исчезнуть,
навсегда укрыться от людей. Я опустил два шиллинга в карман и взял ее руку.
доброта помогла мне. Хорошо бы все люди были такими, как вы.
облегчение от того, что разговор окончен, он вскочил и, торопливо обогнув
стол, подошел ко мне с протянутой рукой:
ГЛАВА 2
Управления округа Донвейл.
двадцати восьми милях от Мельбурна. Лавка, кузница, небольшая гостиница и
эта контора составляли центр поселка. Они стояли, тесно прижавшись друг к
другу на вершине одного из многочисленных холмов предгорья Водораздельного
хребта, начинавшегося несколькими милями севернее.
пастбища. За ними, охраняя подступы к горам, простирались девственные
заросли - застава из эвкалиптов и самшитов, обреченно дожидавшихся
наступления топора.
шиллингов в неделю. Я считал, что на этот раз все шансы в мою пользу -
немногие позарятся на такую работу: трудно существовать на эти деньги, да и
жилье и стол в такой глуши найти нелегко.
секретарь в конце письма.
лежала через горы. Отец повез меня в Уоллоби-крик на двуколке. Мы тряслись
по ухабам и рытвинам и рассуждали о будущей работе. Я был уверен, что получу
ее. Отец сомневался.
человек просится на работу, можно определить, сколько времени он ходит в
безработных. Тот, кто совсем недавно потерял место, высоко держит голову. Он
уверен в себе. Лошадь еще не лягнула его. Парень, который давно сидит без
работы, идет на верную неудачу. Он и входит-то в контору поджав хвост, как
побитый щенок. Держи себя по-другому. Ты не хуже того, кто тебя нанимает.
Входи с улыбкой. Если он подумает, что ты давно не работаешь, он обязательно
решит, что это неспроста. Кстати, как его зовут?