по-моему, штука эта придумана, чтобы довести человека до безнадежного
отчаяния и сделать его уступчивым. Во всяком случае, легионы
ученых-педантов, которых я посетил в их мрачных, пропахших формалином
каморках - там они бесконечные часы обрабатывают скучнейшие данные или
сочиняют никому не нужные доклады, - отнюдь не вдохновили меня. За это
время я твердо усвоил лишь одно: в отличие от бюрократической иерархии
научная иерархия Оттавы больше смахивает на анархию.
инспекционного смотра и торжественно препровожден к заместителю министра.
Должен признаться, я так растерялся, что назвал его просто "мистер".
Сопровождавший меня начальник, побледнев от страха, мгновенно выставил
меня из зала аудиенций и окольными путями провел в мужской туалет. Там он
прежде всего присел на корточки и поочередно заглянул под двери всех
кабинок, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает, а затем зловеще
прошептал: "При обращении к заместителю министра никогда не смейте
называть его иначе как "шеф" или, еще лучше, "полковник", в память об
англо-бурской войне, в которой ему довелось участвовать!"
считаются большим шиком. Все документы подписываются обязательно с
указанием чина: капитан такой-то, лейтенант такой-то (если они исходят от
младших чинов) или полковник имярек, бригадир имярек (если документ
спускается сверху). Сотрудники, которым не представилось случая приобрести
хотя бы псевдовоенную профессию, вынуждены были сами сочинять себе
подходящие звания: штаб-офицерские - для пожилых и субалтернские - для
молодежи. К сожалению, не все относились к этому с должной серьезностью. Я
знал одного новичка из ихтиологического отдела, который вскоре прославился
тем, что докладную записку на имя шефа подмахнул следующим образом: "Д.
Смит, исполняющий обязанности ефрейтора". Через неделю отчаянный юнец был
уже на пути к самой северной оконечности острова Элсмир, где ему
предстояло влачить жизнь изгнанника и заниматься изучением биологии
девятииглой колюшки.
суровых канцеляриях. Мне пришлось убедиться в этом на собственном опыте,
когда обсуждались вопросы снабжения моей экспедиции. На совещании
присутствовало много важных людей, которым надлежало обсудить и утвердить
список необходимого снаряжения. Это был солидный документ, согласно
инструкции отпечатанный в пяти экземплярах и внушительно озаглавленный
"заявка на материально-техническое снабжение полевых работ по волкам".
потерял голову, когда почтенное собрание перешло к обсуждению двенадцатого
пункта этого ужасающего списка: Бумага туалетная, правительственный
стандарт: 12 рулонов.
возможна экономия, если полевая партия (состоявшая из меня одного) будет
проявлять должную воздержанность, вызвало у меня истерический смешок.
Правда, я почти моментально подавил его, но, увы, слишком поздно. Двое из
присутствующих, старшие по званию - оба "майоры", - молча поднялись,
холодно поклонились и вышли из комнаты.
была еще впереди. Как-то рано утром я был вызван в кабинет своего
непосредственного начальника для заключительной беседы "перед отъездом в
поле".
в беспорядке валялись пожелтевшие черепа сурков (со времени поступления в
отдел - а это было в 1897 году - он занимался определением скорости
разрушения зубов у этих грызунов). На стене висел портрет хмурого
бородатого ученого; покойный основоположник школы по изучению
млекопитающих неприязненно взирал на меня. Пахло формалином - этот запах
ассоциировался с тошнотворным ароматом задних помещений похоронного бюро.
руках череп сурка, шеф наконец с чрезвычайной серьезностью приступил к
инструктажу:
общенациональное значение. За один только прошлый год наше министерство
получило не менее тридцати семи меморандумов от депутатов парламента, и
все они от имени избирателей настойчиво требуют принять меры против
волков. В большинстве случаев жалобы исходят от таких мирных и
незаинтересованных общественных организаций, как рыболовные и охотничьи
клубы. Что же касается деловых кругов, преимущественно крупных фабрикантов
по производству боеприпасов, о их поддержка придает особый вес законным
протестам избирателей, граждан нашей великой страны. Претензии сводятся к
тому, что волки уничтожают оленей, поэтому наши сограждане все реже
привозят с охоты богатую добычу.
подготовил для министра справку, в которой резкое сокращение поголовья
оленей объяснялось ростом числа охотников (по его данным, на каждого оленя
приходится пять человек). Министр, поверив ему на слово, начал было
зачитывать этот документ в палате общин, но его быстро заставили замолчать
криками "Лжец!", "Волчий прихвостень!". Через три дня моему злополучному
коллеге пришлось оставить государственную службу, а министр выступил в
печати со следующим заявлением: "Министерство по делам Севера и ресурсам
намерено сделать все возможное, чтобы положить конец кровавой резне
оленей, чинимой стаями волков. Предусмотрена широкая программа
исследований этой жизненно важной проблемы с привлечением всех имеющихся в
распоряжении министерства сил и средств. Население Канады может быть
уверено, что правительство, членом которого я имею честь являться, примет
все меры для устранения нетерпимого положения".
ритмически пощелкивать его челюстями, как бы подчеркивая значимость
заключительных фраз:
Вам надлежит немедленно отправиться в поле и энергично взяться за работу в
духе лучших традиций нашего отдела. Помните, лейтенант Моуэт, волки - это
ваша проблема!
рука непроизвольно вскинулась вверх, и, лихо отсалютовав, выскочил из
комнаты.
военно-воздушных сил. Местом моего назначения пока был Черчилль на
западном побережье Гудзонова залива, но значительно дальше, где-то в
пустынных просторах субарктических Бесплодных земель, меня ждала конечная
цель - встреча с волками.
принято называть районы тундры.]
заговорщическое подмигивание. А между тем я вовсе не стремился к нарочитой
уклончивости. Просто я руководствовался приказом, врученным мне перед
отъездом из Оттавы:
следовать дальше в соответсвующем направлении на нужное расстояние. Вы
должны организовать базу в том месте, где с уверенностью можно
рассчитывать на достаточное количество волков и где будут вполне
благоприятные условия для работы."
конкретные указания. Ничего удивительного, что добрая половина населения
Черчилля решила, что я принадлежу к банде грабителей золота, тогда как
другие увидели во мне старателя какого-то неведомого прииска, затерянного
в бескрайних просторах тундры. Позднее на смену этим версиям пришла
третья, еще более захватывающая. По возвращении в Черчилль после
длительного отсутствия я с изумлением узнал, что, оказывается, все эти
месяцы плавал на льдине вокруг Северного полюса и следил за деятельностью
группы русских, дрейфовавших рядом на своем плавучем поле. Оба бидона для
спирта или, как здесь полагали, с водкой предназначались якобы для того,
чтобы развязать языки томимых жаждай русских и выведать у них самые
сокровенные секреты. Двухмоторный транспортный самолет, рассчитанный на
тридцать пассажиров, был так забит моим снаряжением, что в нем едва
хватило места для меня самого и членов экипажа. Пилот, симпатичный
лейтенант с усами, загнутыми точно велосипедный руль, с изумлением
наблюдал за погрузкой. Он знал лишь, что я правительственный агент и
направляюсь в Арктику с каким-то специальным заданием. Выражение
любопытства на его лице усиливалось по мере того, как в кабину стали
запихивать необычный багаж: три большие связки лязгающих волчьих капканов
и среднюю секцию разборной лодки, которая походила на ванну с отрезанными
концами. (Благодаря существовавшим в отделе порядкам носовая и кормовая
части каноэ были отгружены другому биологу, который изучал гремучих змей в
безводной пустыне южного Саскачевана!)
и поясом-патронташем, два дробовика и ящик со слезоточивыми гранатами;
последние предназначались для того, чтобы выгонять волков из их логовищ
под верный выстрел. Тут же были два больших генератора дыма с броской
надписью: "ОПАСНО!" Предполагалось, что с их помощью я смогу подать сигнал
бедствия, в случае если заблужусь или попаду в безвыходное положение
(например, буду осажден волками). Грозный арсенал завершался ящиком, в
Курылев Олег
Соломатина Татьяна
Орлов Алекс
Афанасьев Роман
Вронский Константин
Андреев Николай