read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- А что, без имен трудно? - спросила одна.
- Ну, как-то...
Обе немножко подумали.
- Если уж тебе непременно надо нас как-нибудь называть, придумай сам, -
предложила одна.
- Да, как тебе самому нравится.
Они всегда говорили по очереди. Так в радиопередачах проводят настройку
стереозвучания. Голова у меня от этого заболела еще сильнее.
- Например? - спросил я.
- Право и Лево, - сказала одна.
- Вертикаль и Горизонталь, - сказала другая.
- Верх и Низ.
- Перед и Зад.
- Восток и Запад.
- Вход и Выход, - с трудом добавил я, не желая отставать. Переглянувшись,
они довольно засмеялись.
Если есть вход, то есть и выход. Так устроено почти все. Ящик для писем,
пылесос, зоопарк, чайник... Но, конечно, существуют вещи, устроенные
иначе. Например, мышеловка.
Один раз я установил мышеловку у себя дома, под раковиной. Приманкой
служила мятная жвачка. Ничего другого, достойного называться едой, в моей
комнате не нашлось даже после долгих поисков. А жвачка нашлась в кармане
зимнего пальто, вместе с половинкой билета в кинотеатр.
На третий день утром мышеловка сработала. В нее попалась молодая крыса,
цвета свитера из кашмирской шерсти, какие кучами навалены в лондонских
магазинах беспошлинной торговли. По людским меркам ей, наверное, было лет
пятнадцать или шестнадцать. Трудный возраст. Огрызки жвачки валялись у нее
под лапами.
Поймать-то я ее поймал, но не знал, что делать дальше. Умерла она к утру
четвертого дня, так и не высвободив задней лапы, прищемленной проволокой.
Глядя на нее, я вывел для себя один урок.
Все должно иметь как вход, так и выход. Обязательно.
Железнодорожная линия шла мимо холмов - неестественно прямая, будто ее
провели по линейке. Вдали по ходу движения тускло зеленел смешанный лес,
похожий на скатанные из обрывков бумаги шарики. Блестящие от солнца рельсы
вдалеке сходились и терялись в зелени. Казалось, пейзаж будет вечно
оставаться таким же, сколько ни иди. Это наводило тоску. Если так, то уж
лучше метро.
Я закурил, потянулся и взглянул на небо. На небо я давно уже не глядел. В
том смысле, что само это действие - глядеть на что либо без спешки - мною
давно не предпринималось.
Небо было безоблачным, но его затянуло мутной непрозрачной вуалью, обычной
для весны. Сквозь эту неподатливую вуаль тут и там старалась пробиться
небесная голубизна. Солнечный свет беззвучно падал сквозь атмосферу мелкой
пылью - и ложился на землю, не найдя, кого собою удивить.
Под тепловатым ветром свет подрагивал. Воздух перемещался неспешно,
подобно стайкам птиц, перепархивающим с дерева на дерево. Ветер скатывался
по отлогому зеленому косогору вдоль путей, перемахивал через рельсы и
пронизывал лес, не шевеля ни листочка. Раздавалось одиночное "ку-ку",
пролетало сквозь мягкие солнечные лучи и таяло на гребне далекой горы.
Вытянутые цепью холмы напоминали исполинских котов - они присели на
корточки, пригрелись и задремали.
Ноги принялись ныть еще сильнее.

* * *

О колодцах.
Наоко приехала в это место, когда ей было двенадцать. В 1961 году, если по
западному календарю. В год, когда Рики Нельсон спел "Хеллоу, Мэри Лу". В
этой мирной зеленой долине тогда решительно ничего не могло приковать
глаз. Несколько крестьянских домов, несколько огородов, речка, кишащая
раками, колея железнодорожной ветки и наводящая зевоту станция. При доме,
как правило, - сад с хурмой, в углу сада - выбеленный дождем сарай,
готовый развалиться при первом прикосновении. На стене сарая, обращенной к
станции, - жестяной щит с аляповатой рекламой туалетной бумаги или мыла. И
все в таком духе. Даже собак не водилось! - говорила Наоко.
Дом, в котором она поселилась, был построен во время войны в Корее.
Двухэтажный, в западном стиле, он не был особо велик - но для его широких
и мощных столбов выбрали первосортное дерево, поэтому дом выглядел
спокойно и уверенно. Снаружи он был выкрашен в три разных оттенка зеленого
цвета. Под солнцем, ветром и дождем краски выцвели, и дом окончательно
растворился в окружающем пейзаже. В широком саду было несколько деревьев и
пруд. Среди деревьев находилась уютная восьмиугольная беседка, служившая
также художественной мастерской; на ее эркерах висели кружевные занавески
какого-то невразумительного цвета. У пруда буйно цвели нарциссы, и по
утрам туда слетались пташки, желавшие искупаться.
Архитектором дома и первым его жильцом был пожилой художник, работавший в
западной манере. Зимой перед приездом Наоко он умер от легочного
осложнения. Значит, дело было в 1960 году - когда Бобби Ви спел "Резиновый
мячик". Той зимой выпало неимоверное количество дождя. Здесь практически
не случалось снега - вместо него шел жутко холодный дождь. Пронизывая
землю, он покрывал ее сверху ледяной сыростью - а глубины питал сладкими
грунтовыми водами.
В пяти минутах ходьбы от станции находился дом копателя колодцев. Он стоял
в заболоченной низине у самой реки, так что летом его брали в осаду комары
и лягушки. Копатель был пятидесятилетний чудаковатый мужик с тяжелым
характером. Подлинный талант он имел лишь к рытью колодцев. Когда его
просили выкопать колодец, он начинал ходить кругами по участку, где
собирались копать, и ходил так несколько дней. Что-то тихо бубнил, тут и
там зачерпывал рукой земли, нюхал... Отыскав, наконец, внушающую доверие
точку, звал товарищей - и они под прямым углом вгрызались в землю.
Поэтому каждый в этой местности всегда мог напиться вкусной колодезной
воды - холодной и такой чистой, что даже держащие стакан пальцы казались
прозрачными. Поговаривали, что вода притекает сюда с Фудзи, когда там тают
снега - но это, конечно, чушь. Слишком далеко.
Осенью, когда Наоко исполнилось семнадцать лет, копатель погиб под
поездом. Винили непроглядный ливень, нетрезвое состояние и тугоухость.
Тело искромсало на тысячи кусков, разлетевшихся вокруг. Семь полицейских
собрали их в пять ведер, попутно отгоняя длинной палкой с крюком стаю
тощих бродячих собак. Не хватало кусков еще на одно ведро - видимо, упали
в речку, и течение отнесло их в пруд. На корм рыбам.
У копателя было два сына, которые бесследно исчезли из этих мест. К их
дому никто даже не подходил, он так и стоял заброшенным, медленно
разваливаясь. А найти здесь колодец с хорошей водой стало с тех пор совсем
трудно.
Я люблю колодцы. Стоит мне увидеть колодец, как я принимаюсь кидать в него
камушки. Ничто так не успокаивает душу, как звук камушка при ударе о воду
глубокого колодца.

* * *

В 1961 году семья Наоко перебралась в эти места на жительство по волевому
решению отца. Во-первых, покойный художник приходился ему близким другом.
А во-вторых, отцу Наоко здесь просто нравилось.
Он был специалистом по французской филологии - похоже, достаточно
известным в своих кругах. Но когда Наоко пошла в школу, совершенно оставил
работу в университете и беззаботно предался любимому делу - переводу
чудесных старинных книг. Речь в них шла о всяких вурдалаках, падших
ангелах, грешных монахах и изгонятелях беса. Конкретнее описать не могу.
Только один раз я наткнулся на его фотографию в каком-то журнале. По
словам Наоко, ее отец в молодости слыл человеком забавным - глядя на фото,
я готов был этому поверить. На голове охотничья шапочка, на носу темные
очки, взгляд устремлен на метр выше объектива. Наверное, что-нибудь
увидел...
Когда семья Наоко переехала сюда, здесь как раз наметилась своеобразная
колония, в которую собрались такие же интеллигенты с причудами. Получилось
что-то вроде сибирской ссылки, куда царская Россия отправляла вольнодумцев.
О сибирской ссылке я читал совсем немного, в биографии Троцкого. Сейчас
уже мало что помню в подробностях - разве что про тараканов и еще про
северных оленей. Ну, значит, расскажу про оленей.
Троцкий под покровом темноты украл оленью упряжку и бежал из ссылки.
Четыре оленя сломя голову несли его через серебряную пустыню. Их дыхание
превращалось в белые клубы, а копыта разбрасывали девственный снег. После
двух дней пути, когда они добрались до станции, олени настолько выбились
из сил, что упали и встать уже не смогли. Троцкий взял погибших оленей на
руки - и сквозь подступившие слезы дал в своей душе клятву. Он сказал: я
непременно приведу эту страну к справедливости и к идеалам. И еще к
революции. По сей день на Красной Площади стоят эти четыре оленя, отлитые
в бронзе. Один смотрит на восток, другой смотрит на север, третий смотрит
на запад, и четвертый смотрит на юг. Даже Сталин не смог уничтожить этих
оленей. Если вы приедете в Москву и субботним утром придете на Красную
Площадь, то наверняка сможете увидеть освежающее душу зрелище: краснощекие
школьники, выдыхая белый пар, чистят оленей швабрами.

* * *

Да, про колонию...
Они отвергли удобные, ровные площадки рядом со станцией, намеренно
удалились на горные склоны и настроили там домов по своему вкусу. У
каждого дома был невероятно обширный сад - со смешанными рощами, прудами и



Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.