посреди которой бежал темный ручей. Виноградная кожура всюду, все стены
облеплены ею. Ручей натекал из отверстий в стенах на уровне земли. Это
были давильни, здесь давили виноград.
громоздились высокие кучи нарезанных и высушенных виноградных лоз и стояли
деревянные козлы, на которых растягивали и выпрямляли лозы перед тем, как
нарезать. Перед входом было навалено много корзин, сплетенных из этих лоз.
соломенной крыше, он налил белого вина в черепяную флягу. Потом положил на
деревянную тарелку кусок овечьего сыру и круглый плоский арабский хлебец и
подал им.
еду, намазали сыром похожий на лепешку хлеб, разломили его пополам и
усердно стали жевать. Критянин подложил на тарелку еще сыру и деликатно
отвернулся, чтобы не смотреть им в рот.
продолжал жевать.
было серебристое и холодное, потому что фляга была из глины.
высокий.
- красное, - сказал Берк. - Или наоборот, я точно не знаю.
его горечи. Он скорчил гримасу и поспешил растереть плевок ногой. При этом
он покосился на критянина - не заметил ли тот.
уже очень близко от дорог, Энгес. Вот-вот очутимся на равнине.
нельзя. Сколько раз я тебе это говорил. Когда выйдем на равнину, тогда
будем делать переходы только по ночам. А здесь еще большой опасности нет.
шагу патрули.
Берк, глядя на Рида. Он спросил это так, как будто ему в сущности мало
дела до того, выберутся ли они отсюда, и до Рида, и даже до самого себя.
Тон у него был довольно циничный. Риду он показался очень циничным.
к ним. Он был седой, почти старик, а когда улыбался, вот как сейчас, то
становился похож на молодого медведя.
карманы, оттопыривая их, как будто они полны, - все для того, чтобы
попросить немного еды на дорогу. Седой критянин понял и закивал головой,
повторяя: "_Нэ, нэ_". Он подошел к мешку из небеленого холста, развязал
его и достал четыре черствых арабских хлебца. Он подал их Берку, который
для приличия немного поломался, но седой критянин сунул хлеб ему в руки;
потом долил вина в флягу и подал высокому, Риду; потом дружески протянул
каждому руку, и они так же дружески ее пожали. После этого все трое вышли
из сарая.
флягу.
про _австралос_. Встречные мужчины спешили торжественно пожать им руки.
Это было довольно неудобно, потому что руки у Энгеса Берка и Рида были
заняты хлебом и флягой с вином. Наконец они еще раз попрощались с седым
критянином, отчетливо выговаривая: "Спасибо, спасибо", и, выйдя из
Сан-Ксентоса, стали спускаться по склону Юктас медленно, потому что руки у
них по-прежнему были заняты хлебом и флягой с вином.
вдруг внизу, прямо под ними, открылась долина между Идой и Юктас, вся в
пестрых пятнах полей и невысоких холмов, и густых каштанов на фоне белого
известняка, и обширных фруктовых садов, и высоких желтых тополей.
Казалось, она совсем, совсем близко и слишком густо населена.
она была еще далеко. Они решили, что не пойдут туда прямо. Они будут
держаться отрогов Юктас, тянувшихся к югу. Они постараются обойти
деревушки предгорья, прячась среди кустарника и чахлого сосняка.
возле другой, и хоженых троп кругом было так много, что уклоняться от них
становилось все труднее. Узкие извилистые критские тропинки, разбегающиеся
во все стороны, куда только заблагорассудится свернуть.
скалистая, и идти приходилось словно вдоль ската крыши. Немецкие патрули
сновали повсюду, потому что хоть это были горы, но не те уединенные и
полные опасностей горы, куда они не очень любили углубляться.
и австралийцев, спускавшихся с гор. Над многими деревнями были пулеметные
гнезда. И кое-где у придорожных колодцев тоже. Обозленные немцы
задерживали множество греков и тратили много времени, выясняя, греки они
или нет.
испортила дело. Ночью, в темните, можно было пройти через эти деревни
благополучно или миновать их. Но Берк вышел сюда еще до наступления
темноты, и это не могло привести к добру.
спускаясь под гору, но при этом используя каждый перелесок, и только там
выходя на тропу, где иначе нельзя было пройти. Кругом были разбросаны
небольшие деревушки, зачастую просто горсточки домов, как это обычно
бывает в низменной части Крита. Повсюду виднелись дома и люди,
копошившиеся среди виноградников, в эту пору года уже оголенных.
Берк и Рид шли по ней потому, что это был единственный путь вниз среди
отвесных круч. Немцы шли по ней потому, что это был единственный путь
вверх. Берка удивило, что это случилось так скоро - раньше, чем они успели
дойти куда-нибудь. Всегда ведь ждешь, что это случится. Рано или поздно
наткнешься на патруль. Но не сегодня. Не сейчас, Что-то уж слишком скоро.
И все-таки вот они, Энгес, голубчик, поднимаются прямо навстречу тебе, по
той же тропе, вдоль каменной стены, вытертой до блеска корзинами, которые
мулы проносят здесь взад и вперед. По этой же самой тропе поднимался
теперь в гору патруль из трех человек. Три немца были в полсотне ярдов от
них и приближались с каждым шагом. И все трое смотрели вверх,
неестественно высоко держа голову, как люди, привыкшие стоять навытяжку. У
каждого был автомат, похожий на финскую суоми, поменьше, чем,
томпсоновский ручной пулемет.
сказал Энгес Берк.
говорили с внезапным спокойствием отчаяния.
не думают, что ты боишься на них смотреть.
они столкнулись с немцами лицом к лицу. Немцы были одеты так, как всегда
бывают одеты военнопленные на снимках. Короткие штаны, носки, колбаской
завернуты на башмаки, и лыжная каскетка с большим козырьком. У того, что
шел впереди, автомат висел через плечо, и левая рука была засунута под
ремень.
глазами. У него было молодое загорелое лицо. Другие два шли следом, плечо
к плечу, слегка наклонясь вперед, и Берк вдруг ясно представил себе свой
костюм, свое круглое лицо, свои башмаки армейского образца и штаны Рида,
заправленные в носки.
немецких солдата с квадратными походными фляжками, торчащими на боку.
Энгес Берк в первый раз видел немцев так близко от себя. Совсем близко. Он
испытывал какое-то любопытство, перекрывавшее даже чувство опасности. Вот
это те, с кем ты воюешь. Чудно, что ты совсем рядом, проходишь мимо,
смотришь на их форму, зеленую, зеленее, чем ты думал, из гладкой добротной
материи. И лица у них смуглые, очень смуглые.
Берком. Последний немец сказал что-то остальным, и Энгес Берк понял, что
сейчас что-то случится. Немцы пошли дальше, но Берк знал, что они
оглядываются назад.
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Соломатина Татьяна
Березин Федор