креслами, расходились по соседним передвижным дугам.
одиночество. Тишина, конечно, относительная: со всех сторон несся
приглушенный гул плескавшегося огнями города.
выспаться. Положил голову на спинку кресла и с волнением взглянул вверх,
ожидая увидеть иной, чем на Земле, огненный рисунок неба. Однако первое, что
бросилось в глаза, - красавец Лебедь. Широко раскинув могучие звездные
крылья, он миллионы веков летел вдоль Млечного Пути. Рядом знакомое с
детства созвездие Лиры во главе с царицей северного неба - Вегой. А вот,
кажется, Геркулес, взмахнувший палицей. Правда, Геркулес казался не таким,
каким он должен выглядеть с Земли. Да и другие созвездия до неузнаваемости
изменили свои очертания... В чем дело? Ведь, чтобы звезды ощутимо
переместились, должны пройти тысячи лет...
звезд. Глядя на сереющее небо, начал вспоминать планету моей юности, с
грустью ворошить пепел перегоревших дней...
приблизились два человека. Один из них спросил с ехидным любопытством:
ехидный голос, принадлежащий короткому человечку.
чего надо?! Чего?!
склонившийся надо мной наподобие вопросительного знака. В правой руке он
держал оружие, похожее на пистолет. Только вместо дула на меня глядела узкая
горизонтальная щель.
этой штукой ноги. - Он повертел пистолетом перед моим лицом.
нос. Тот отшатнулся и чуть не выронил оружие.
много лет.
сам разбирается.
багрово светилась надпись: "Институт общественного здоровья". Справа
переливался и вспыхивал разноцветными искрами все тот же загадочный афоризм:
"Болезней тысячи, а здоровье одно".
голову, сидел человек и читал книголенту. Сутуловатый, с квадратными
плечами, он заметно отличался телосложением от встречавшихся мне до сих пор
обитателей города, как правило, весьма тщедушных.
квадратной нижней челюстью показалось мне до ужаса знакомым. Но где я его
видел? Во всяком случае, не здесь, не в этом городе...
ухмылкой. Неприятнейшая ухмылка! Улыбался только его рот, а глаза смотрели
на меня холодно, словно прицеливаясь.
его поведении нам просигналил БАЦ. И знаешь, где его взяли? На погасшей
верхней эстакаде. Он смотрел на звезды и сочинял стихи.
потом выразительно повертел указательным пальцем около своего виска: - А он
не того?..
Га! Он узнает, что Хабор - это Хабор!
Актиний, взглянув на мое ошарашенное лицо, махнул конвоиру рукой: уйди!
Саэций ретировался и прикрыл дверь.
духом. Его сухощавое лицо с высоким, умным лбом и добрыми, чуть хитроватыми
глазами мне определенно нравилось. Такому можно говорить о себе всю правду.
Да и что мне оставалось делать?
Садись! Кто такой? Похож на интеллектуала... Хотя нет. Те так не переживают.
У нас никто не знает таких нравственных драм, какие написаны у тебя на лице.
У нас везде царит гармония: и в обществе, и в душе каждого человека.
добродушно. Я окончательно почувствовал доверие и необъяснимое дружеское
расположение к этому человеку. Вытащив из кармана карточку, молча протянул
ее Актинию.
действительно сделана в моем институте. Кто тебе ее дал?
Актиний ткнул пальцем вверх. Странно взглянул на меня. - А может быть, ты
сам из тех? Ты... пришелец?
секунду задержался у двери, проверяя, плотно ли она прикрыта.
Актиний. - Впервые в жизни вижу пришельца.
подступы к планетной системе. Ни один пришелец не проникнет... Нет, это
невозможно!
может, я... из другой эпохи?
посмотрел на меня. - Нет, на психа ты не похож. Давайка по порядку.
провале в памяти, о том, как необъяснимо очутился здесь, ничего не зная о
судьбе товарищей.
время по твоей честной первобытной физиономии вижу, что не врешь. Конечно, в
наши дни возможны всякие эффекты и парадоксы. Но путешествия во времени?..
Во всяком случае, тебе здорово повезло, что сразу попал ко мне. Иначе
очутился бы в лапах Хабора.
поморщился.
втолкнули испуганного человека.
год назад сбежал поэт Элгар. Вот он.
возможность бежать... Но второй раз отпустить не могу. Не в моих правилах.
Да и сам попаду на подозрение. Тогда нам обоим несдобровать. Загремим в
пыточное кресло Хабора.
для него. Пойдешь в подземелье на строительство энергокомплекса. К своим
собратьям - поэтам, историкам, композиторам и прочим художникам... В тот раз
хорошие стихи были у тебя. А сейчас с чем поймали?
палец, со вкусом прочитал два стихотворения.
суховатого и бедного языка этой эпохи...
попал сюда из прошлых времен? А впрочем, чем черт не шутит... Да и лицо у
тебя чуть с грустинкой, этакое вдохновенное лицо первобытного композитора. А
может, ты действительно, как доложили мне, сочиняешь стихи или музыку? - с
притворным ужасом спросил он.
догадываться о назначении Института общественного здоровья. Видимо,
художественно одаренные люди считаются здесь опасными для общества...
этим они и вредны для Электронной Гармонии. О чем в них говорится? О любви?
Представляешь? Об индивидуальной любви с душевной близостью. Это в наше-то
время всеобщего секса! Девственно чистого первозданного секса, очищенного от
мусора психологических переживаний, этих ненужных обломков прошлого. Но
стихи еще опаснее тем, что воспевают любовь среди исчезнувших цветущих лугов
и тенистых дубрав. А это уж прямой вызов. Это противоречит тому, чему учит
нас Генератор Вечных Изречений и Конструктор Гармонии.
человек, памятник которому я уже видел. Под портретом искрился афоризм:
"Болезней тысячи, а здоровье одно".
эволюции технологической, которая должна вытеснить эволюцию биологическую. -