Чтение 2–й страницы книги ~Сестрички не промах~

без повода.

- Может, ему в самом деле лучше на чердак слазить?

- Как ты можешь? - нахмурилась я. - Никогда не замечала за тобой особой
кровожадности...

- Да я так... к примеру. И что, пойдешь жить к нему?

- С ума я сошла, что ли? Просто не знаю, что делать, - не выдержала я.

- Ага, - кивнула Мышильда и не без ехидства заметила:

- Я тебе сразу сказала: вы не пара и ничего путного из твоего замужества
не выйдет. Как сказала, так и получилось.

- Точно. Накаркала, одним словом, - согласилась я.

- Я не каркаю. И вообще... где были твои глаза?

- На том же месте, где и сейчас, - вздохнула я и призадумалась.

Воспоминания унесли меня в тот день, когда я увидела последнего мужа
впервые. Моя подруга судилась со своим мужем из-за имущества, которое
требовалось разделить поровну, но у каждой из сторон были свои представления
о половине, и дело застопорилось, вот тогда подружке и посоветовали
адвоката, ловкого и чрезвычайно удачливого. Им оказался Бельский Иннокентий
Павлович, мой дражайший супруг, ныне собирающийся в очередной раз упасть с
балкона. Тогда он меня просто поразил: энергия била в нем через край.
Остроумие прямо-таки сверкало, а о роли женщины в современном мире он
говорил так, что выжимал из меня слезу. Само собой, я не смогла пройти мимо
такого сокровища. Судебный процесс моей подруги он выиграл, а мы поженились.

Дома Кеша тоже много говорил: горячо и убежденно, правда, все больше о
своей незавидной доле. Он уставал от работы и непонимания, ему требовался
душевный комфорт и тихая пристань... Моя доля тоже стала через некоторое
время незавидной, и я покинула его. С тех пор он затевал неудачные
самоубийства, и мне приходилось несколько раз к нему возвращаться. Это было
довольно громоздко, в том смысле, что, покидая нашу общую с Иннокентием
Павловичем жилплощадь, я могла устроиться лишь в одном месте: нашей опять же
общей с предпоследним мужем квартире. На это время мой предпоследний муж
вынужден был переселяться в квартиру своей мамы, эта квартира пустовала, но
располагалась у черта на куличках, что само по себе было неудобно. В общем,
из-за глупого поведения последнего мужа мы с предпоследним находились в
постоянных переездах, что, разумеется, настроения никому не прибавляло.
Сейчас я не намерена была переезжать, даже если Иннокентий Павлович покажет
мне ключ от чердака и заберется туда. Именно это я и сказала Мышильде. Та
хмыкнула и полезла за сигаретами. Это худосочное создание имело бездну
пороков, например, сестра без конца курила, чем доводила до бешенства меня,
сторонницу здорового образа жизни. Я ткнула пальцем в табличку "Извините, у
нас не курят", а Мышильда с кривой усмешкой сказала:

- Да ладно...

- Вышвырну, - заверила я. Она вздохнула и убрала сигареты, пробормотав:

- Пакостный у тебя характер, Елизавет Петровна. Оттого все твои мужики
либо с катушек съезжают, либо впадают в пьянство.

- Хорошо хоть есть кому впадать, - не осталась я в долгу. - У некоторых
сроду не было не только мужа, а и просто приличного мужика, и это несмотря
на критический возраст. - Сестрица была старше меня и сейчас заметно
скривилась. Потом поднялась со стула и сказала:

- Поехали, что ли?

Собирались мы на кладбище, навестить усопших родственников. Набралось их,
к сожалению, предостаточно, преимущественно мужчин, которых, как я уже
сказала, косила страсть к зеленому змию.

- Поехали, - ответила я и встала из-за стола.

Мышильда, задрав голову, посмотрела на меня с плохо скрываемым уважением.
Тут надо, наверное, пояснить, что смотреть на меня без уважения дело
нелегкое. Рост у меня завидный: метр восемьдесят девять сантиметров. В
детстве меня дразнили "дылдой", а я втягивала голову в плечи, горбилась и
сгибала колени, стараясь выглядеть хоть на сантиметр ниже, парни меня
сторонились, соперничая друг с другом в остроумии на мой счет, а я горбилась
еще больше. Но к моменту окончания школы поняла, что в мире нет особи
мужского пола, ради которой стоило бы ходить на полусогнутых. Я расправила
плечи, вздернула нос, вскинула подбородок и начала носить туфли с каблуком
высотой двенадцать сантиметров. Моим неизменным девизом стало: "Пусть они
все провалятся". Кто такие "они", я уже объяснила.

Я самостоятельная женщина, и у меня свой бизнес: что-то вроде женского
клуба под названием "Имидж". Я помогаю женщинам самоутвердиться, ну и, само
собой, отлично выглядеть: шейпинг, бассейн, косметолог и психолог (правда,
на полставки, дерет, подлец, страшные деньги). Начинала дело в одиночку,
преодолевая всевозможные трудности, но теперь могла позволить себе завести
семерых служащих. В настоящее время почти все находились в отпусках из-за
мертвого сезона. Чтобы не ударить лицом в грязь, за своей фигурой я всегда
следила с особым усердием и оттого выглядела сногсшибательно, не в
переносном, а в буквальном смысле: мало кто, увидев меня, способен был
удержаться на ногах. Мышильда незаметно вздохнула и потрусила к двери, я
одернула короткое, сильно облегающее платье, делающее меня просто
неотразимой, и шагнула вслед за сестрицей.

Мы прошествовали к лифту. Лифтер, парень лет двадцати, завидев меня,
привалился к стене, прикрыл глаза, задышал часто-часто на манер собаки,
потом открыл глаза и промямлил:

- Прошу вас. - Он трудился вторую неделю и еще не привык.

Я легонько потрепала его по плечу, парень расплылся в улыбке и влетел
головой в дверь лифта, охнул, покраснел и нажал не ту кнопку, лифт пошел не
вниз, а вверх. Парень извинился, стал нажимать подряд все кнопки, и свет в
кабине погас. Мышильда нервно хихикнула, свет вспыхнул вновь, а лифт
наконец-то отправился в нужном направлении.

Лифтер был недавним приобретением, двухнедельным, как я уже сказала.
Когда я только открывала здесь свою контору, арендная плата была
смехотворной, а табличек на дверях понавешано столько, что глаза
разбегались. Год назад три этажа заняла одна крупная фирма, вытеснив мелкие
конторы. Моя, само собой, осталась, равно как и смехотворная арендная плата.

Мы вышли из лифта. Трое мужчин, спешивших нам навстречу, разом замерли,
даже про лифт забыли, и правильно: лифтер тоже про него забыл и до сих пор
размазывался по стенке.

- Просто смотреть противно, - пожаловалась Мышильда. - Ведут себя как
идиоты.

- Правильно себя ведут, они идиоты и есть, - отмахнулась я и направилась
к машине.

У меня новенький "Фольксваген", я отвалила за него огромные деньги, но он
того стоит. Мышильда перевела взгляд с меня на машину и тяжко вздохнула:

- Везет же некоторым.

- Это кому же? - усмехнулась я, устраиваясь за рулем.

- Только не заводись, что ты сама, своими руками и так далее...

- А тебе кто мешает своими руками? - огрызнулась я.

- У меня нет твоей хватки.

- Тогда живи на свою зарплату.

- Проживешь на нее, как же, - обиделась сестрица. - Отпуск, а я здесь
торчу.

- Поезжай на юг, - продолжала я вредничать.

- На какие шиши? - В этом месте она насторожилась и спросила ласково:

- А ты на юг собралась?

Ясно, Мышильда уже со мной намылилась ехать.

- Отдохнуть в этом году не получится. Деньги нужны, придется покупать
квартиру.

- А твоя как же? - удивилась Мышильда, или попросту Мышь.

- Что значит моя? Есть еще Иннокентий Павлович. Не могу же я его
вышвырнуть на улицу. Он, чего доброго, и вправду с балкона сиганет. К тому
же он прилично зарабатывал, когда мы ее покупали, и на половину жилья имеет
право.

- А другая квартира?

- Там же предыдущий муж живет. Его я тоже оттуда не могу выгнать. У него
полоса неудач.

- Ага, - съязвила Мышильда, - и мамина квартира. Слушай, а почему бы тебе
не сделать родственный обмен, занять одну квартиру, а в другую поселить
предпоследнего с последним?

Я неодобрительно посмотрела на Мышильду, хотя идея показалась мне
занятной.

***

Мы подъехали к рынку и отправились за цветами. Парень, сидевший в
"Вольво", прищемил палец дверью, еще один поскользнулся на арбузной корке, а
тип, у которого мы покупали цветы, простонав "Господи", забыл взять у меня
деньги. В целом поход прошел нормально. Мы загрузились в машину и поехали на
кладбище.

День был солнечным, но не таким жарким, как предыдущий. На завтра обещали
дожди.

- Сейчас бы к морю, - мечтательно прошептала сестрица, хитро на меня
поглядывая. И совершенно напрасно: к морю я не собиралась, так же как не
собиралась тратить деньги на эту Мышь неопределенной окраски. О чем я не
замедлила прозрачно намекнуть.

Старое кладбище находится в черте города. Оставив машину на стоянке, мы
прошли через новые ворота и по аллее направились в сторону церкви. Здесь,
возле кирпичной кладбищенской ограды, похоронены наши бабушка и дедушка. С
них мы обычно начинаем посещение. Могилы радовали глаз цветущими бархатцами.
Мышильда принесла воды, мы немного прибрались, расставили цветы и присели на
скамейку. Я посмотрела на памятник с выбитыми на нем датами. Если мужчины в
нашем роду мерли как мухи, то женщины, как будто желая компенсировать их
столь недолгое пребывание на земле, доживали до глубокой старости. Бабуля
отметила свой девяностолетний юбилей и скончалась на следующий день, пережив
супруга на тридцать лет. Думаю, дедушка ее дождался с большим трудом.