скажу больше, в жизни не пригублю.
дремоту, а там и глубокое забытье, от которого она внезапно очнулась с
сознанием, что всхлипы уже порядочно времени как прекратились. Она
привстала, заслонив слабые глаза от летнего позднего солнца, тянущего
расплющенные пальцы сквозь щель между подоконником и краем штор. Жива
покамест, слава те господи, еще ужин готовить, зато масло сбивать уже не
надо и голова хотя еще и дурная, но полегчала. Она не сразу сообразила, что
слышит, слышала даже сквозь сон, новые звуки. Кто-то играл на губной
гармошке, не просто пиликал, режа слух, а искусно выводил красивую песенку,
веселую и грустную.
восток, заслоняя глаза. Когда мир прояснился и обрел определенность,
увидела, что в дверях хибарки, отведенной для батраков, сидит на откинутом
кухонном стуле белобрысый верзила и, закрыв глаза, выдувает музыку из губной
гармошки. У миссис Томпсон екнуло и упало сердце. Боже ты мой, видать,
бездельник и недотепа, так и есть. Сначала черные забулдыги, один никудышней
другого, теперь - никудышный белый. Прямо тянет мистера Томпсона нанимать
таких. Что бы ему быть порадивей, что бы немного вникать в хозяйство. Ей
хотелось верить в мужа, а слишком было много случаев, когда не удавалось.
Хотелось верить - если не завтра, то на худой конец послезавтра жизнь, и
всегда-то ох какая нелегкая, станет лучше.
сгибаясь в поясе из-за ноющей боли в боку, и пошла к погребу у родничка,
заранее набираясь духу отчитать этого нового работника со всей строгостью,
если дела у него до сих пор стоят.
сколочен на скорую руку не один год назад, когда приспела надобность
обзавестись молочным погребом, строили его на время, но время затянулось, и
он уже разъехался вкривь и вкось, скособочился над неиссякаемой струйкой
студеной воды, сочащейся из маленького грота и почти заглохшей от блеклых
папоротников. Ни у кого больше по всей окрестности не было на своей земле
такого родника. Мистер и миссис Томпсон считали, что, если подойти с умом,
родник может принести золотые горы, да все было недосуг приложить к нему
руки.
бочажка, где в поместительных бадьях свежим, сладким сохранялось в холодной
воде молоко и масло. Прижимая ладонью больное место на плоском боку, а
другой заслоняя глаза, миссис Томпсон нагнулась вперед и заглянула в
бадейки. Сливки сняты и сцежены в особую посудину, сбит добрый катыш масла,
деревянные формы и миски, впервые за бог весть сколько времени, выскоблены и
ошпарены кипятком, в полной до краев кадушке готово пахтанье для поросят и
телят-отъемышей, земляной, плотно убитый пол чисто выметен. Миссис Томпсон
выпрямилась, с нежной улыбкой. Бранить его собралась, а он, бедняга, искал
работу, только что явился на новое место и вовсе бы не обязан с первого раза
знать, что и как. Зря обидела человека, пускай лишь в мыслях, как же его
теперь не похвалить за усердие и расторопность - ведь все успел, и притом в
одну минуту. Ступая с обычной осторожностью, она несмело приблизилась к
дверям хибарки; мистер Хелтон открыл глаза, перестал играть и опустил стул
на все четыре ножки, но не встал и не взглянул на нее. А если б взглянул, то
увидел бы хрупкую маленькую женщину с густой и длинной каштановой косой,
страдальческим очерком терпеливо сжатых губ и больными, легко слезящимися
глазами. Она сплела пальцы козырьком, упершись большими пальцами в виски, и,
смаргивая слезы, молвила с милой учтивостью:
управились в молочном погребе. Его всегда трудно содержать в порядке.
складная музыка.
три погибели, поглаживая большим пальцем квадратные клапаны; только рука у
него и двигалась, иначе можно было бы подумать, что он спит. Гармошка его
была большая, новенькая, блестящая, и миссис Томпсон, блуждая взглядом по
лачуге, обнаружила, что на полке возле койки выстроились в ряд еще пять штук
превосходных дорогих гармошек. "Небось носит их с собой в кармане блузы", -
подумала она, обратив внимание, что никаких других его пожитков нигде рядом
не заметно. Она сказала:
мистер Томпсон так наловчился играть, что одно удовольствие, жаль, ребятишки
поломали его.
расправил колени, по-прежнему сутуля плечи, и уставился в пол, как если бы
ловил каждое слово.
Томпсон. - Вы положили бы гармошки на полку повыше, не ровен час доберутся.
Непременно норовят распотрошить всякую вещь. Стараешься им внушать, но
пользы от этого маловато.
прижал к груди, откуда они рядком перекочевали на балку в том месте, где
крыша сходилась со стеной. После чего он их задвинул подальше, и они почти
скрылись из виду.
сказала она, оглядываясь и беспомощно жмурясь от яркого света на западе, -
интересно знать, куда запропастилась эта мелюзга. Никак не уследишь за ними.
- Она имела обыкновение говорить о своих детях, как говорят о несносных
племянниках, которых надолго сплавили к вам погостить.
Томпсон, помедлив в растерянности, решила, что ей ответили на вопрос. Он
стоял в терпеливом молчании, не то чтобы явно дожидаясь, пока она уйдет, но
вполне определенно не дожидаясь ничего иного. Миссис Томпсон давно привыкла
видеть самых разных мужчин с самыми разными причудами. Важно было с
возможной точностью определить, чем не похож мистер Хелтон в своих
чудачествах ни на кого другого, а тогда приноровиться к ним так, чтоб ему
жилось легко и свободно. Родитель у нее был с вывертами, дядья и братья все
поголовно с блажью, и всяк блажил на свой особый лад, у каждого нового
работника на ферме имелись свой заскок и своя странность. А вот теперь
явился мистер Хелтон, и он, во-первых, швед, во-вторых, упорно отмалчивается
и, помимо всего прочего, играет на губной гармошке.
рассеянностью заметила миссис Томпсон. - Что бы такое, интересно, придумать
на ужин? Вы, к примеру, мистер Хелтон, что любите кушать? Масла свежего у
нас всегда вдоволь, слава богу, и молока, и сливок. Мистер Томпсон ворчит,
что не все целиком идет на продажу, но для меня на первом месте моя семья, и
уж потом остальное. - Все ее личико сморщилось в болезненной, подслеповатой
улыбке.
вниз.
стыд и срам приставать к человеку, когда он толком не знает языка. Она не
спеша отступила от хибарки, оглянулась через плечо.
она ему. - В ваших краях, я так думаю, не очень-то умеют печь маисовый хлеб.
сел, откинулся на кухонном стуле назад и уставился на свою гармошку. Не
забыл бы, что скоро пора доить коров. Уходя, она слышала, как он заиграл
опять, ту же самую песенку.
коровника к молочному погребу и обратно мистер Хелтон. Он вышагивал широко и
размашисто, с подскоком, сутуля плечи, свесив голову, большие ведра, точно
чаши весов, покачивались, уравновешивая друг друга, по концам его костлявых
рук. Возвратился из города мистер Томпсон, держась еще прямей обычного,
напыжа подбородок; за седлом - переметная сумка с припасами. Наведался в
коровник, после чего, лучась благодушием, пожаловал на кухню и смачно
чмокнул миссис Томпсон в щеку, царапнув ее по лицу колючей щетиной.
Завернул-таки в гостиницу, это было ясно как день.
швед, ничего не скажешь. Но уж молчун - я второго такого отродясь не
встречал. Боится рот открыть, воды набрал, что ли.
пахте.
она с большим достоинством. - Вы бы наказали ребятишкам, пусть мне подкинут
еще охапку дров. Глядишь, надумаю завтра затеять печенье.
пахнет винищем, смиренно удалился на цыпочках и сходил за дровами сам.
Топоча и громко требуя ужина, заявились Артур и Герберт, всклокоченные,
чумазые с головы до пят, от кожи до рубахи.
Томпсон.
себе чуб, пригладил ладонью и немедленно вновь устремился на кухню, к
средоточию всех благ, какие сулит жизнь. Миссис Томпсон поставила на стол
лишнюю тарелку и велела старшему, восьмилетнему Артуру, чтобы позвал мистера
Хелтона ужинать.
словно молодой телок, и, понизив голос, прибавил: - Швед, живой шкелет.
Лукин Евгений
Сертаков Виталий
Перумов Ник
Каменистый Артем
Андреев Николай
Зыков Виталий