Чтение 2–й страницы книги ~Каролинец~

- Так и должно быть, - осторожно ответил он. - Ведь капитан Мендвилл - последовательный сторонник... м-м... сильных мер.

Его светлость фыркнул.

- Сильные меры хороши для сильных, а делать, как нам приказывает лорд Хиллсборо... - он оборвал себя, потому что капитан Мендвилл предостерегающе поднял руку с письмом.

- Когда будет закончен туалет вашей светлости...

- Очень хорошо, - согласился лорд Уильям. - Поторопитесь, Дюмерг.

Дюмерг недовольно запротестовал:

- O, milor'! Une chevelure pareille... une coiffure si belle...[13]

- Поторопитесь! - в голосе его светлости появилась непривычная для него властная нота.

Дюмерг вздохнул. Напоследок он поспешно перевязал лентой косицу, потом собрал полотенце, ножницы, гребень, щипцы для завивки и помаду в глубокий таз, поклонился и с оскорбленным видом удалился.

- Итак, Мендвилл? - его светлость возлег на диван и, закинув ногу за ногу, принялся самодовольно их рассматривать. Собственные стройные ноги, затянутые в серые, с жемчужным отливом, шелковые чулки, входили в число очень ограниченного круга вещей, созерцание которых доставляло его светлости ничем не омрачаемое удовольствие.

Но капитан переключил внимание лорда Уильяма на материи совсем другого рода.

- Лорд Хиллсборо дает точные и ясные инструкции.

- Вольно ж этому чертову политикану, сидя у себя в Лондоне, давать точные инструкции, - сварливо проворчал лорд Кемпбелл.

Капитан Мендвилл не обратил внимания на последний комментарий. Он опустил глаза и прочитал вслух:

- "Правительство решило положить конец, и скорый конец, неблагодарному и дерзкому неповиновению американских колоний, которое заставляет министров его величества так сильно страдать".

- О, проклятье! Они, видите ли, страдают! - сказал представитель кабинета в Южной Каролине.

Конюший продолжал:

- "До сих пор мы проявляли чрезмерную снисходительность, но теперь она должна быть решительно отброшена. Чтобы утихомирить бунтовщиков, необходимо принуждение.

Поэтому я желаю, чтобы вы, ваша светлость, без промедления конфисковали все оружие и снаряжение, принадлежащее провинции, насколько возможно привели в готовность провинциальные отряды и подготовились к приему британских регулярных войск, которые будут отправлены в самое ближайшее время".

- Написано не без юмора, Мендвилл, - рассмеялся его светлость, - этакого невольного юмора с трагикомическим оттенком. Привести в готовность провинциальные отряды! Нет слов! Как будто провинциальные отряды сами не пребывают в полной готовности. Я никого ни о чем не спрашиваю, ломаю эту проклятую комедию, делая вид, что понятия не имею, к чему они готовятся, и что продолжаю считать их обыкновенной милицией, а они даже не утруждают себя притворством. Они разгуливают по улицам, как у себя дома, превратили город в свой гарнизон, устраивают смотры и учения прямо у меня под носом. Удивительно, как они еще не приходят ко мне за подписями на патенты для своих офицеров. Но если бы пришли, я, полагаю, подписал бы. А лорд Хиллсборо неплохо устроился у себя в Англии и шлет мне приказы! Боже мой!

Последние фразы своей мрачно-саркастической тирады он почти выкрикивал, в запальчивости вскочив с места.

- Значит, вы, Мендвилл, считаете письмо своевременным!

- Оно своевременно, и это подтверждается делом, которое меня сюда привело, - сказал конюший. - Вы забываете о деревенских жителях. Чарлстон сам по себе может стать очагом мятежа, но выше по реке Брод-ривер люди остались верны королю и поддерживают тори. Они горят желанием сражаться.

- Кто собирается сражаться? - нетерпеливо перебил его лорд Уильям. - Последние распоряжения, которыя получил, отправляясь сюда, заключались в том, что я должен примирить противников. Это единственная разумная для меня роль, и только такую роль, я уверен, мне необходимо было исполнять. Теперь я получаю другие распоряжения - применять насилие, вооружаться, готовиться к прибытию британских войск. Последнее сделать я могу. Но остальное...

- Остальное тоже, если пожелаете, - заметил Мендвилл.

- Как я могу этого желать? И кто может этого желать, пока остается хотя бы малейшая надежда на примирение? И почему нельзя его добиться?

- Потому что эти люди его не хотят. Лексингтон вполне продемонстрировал это. В Массачусетсе...

- Да-да. Но здесь не Массачусетс. Указы, действующие в северных провинциях, жителей Южной Каролины не касаются.

- Но возбуждают недовольство, - напомнил капитан Мендвилл. - И здесь бродят достаточно взрывоопасные настроения, которыми легко управлять и довести до кипения.

- Большинство не сдвинется с места; каждый предпочитает блюсти собственные интересы. Нам незачем подталкивать их.

- И все-таки Провинциальный конгресс существует, существуют очень активные его комитеты, и все эти противозаконные группировки управляют провинцией, то есть вами.

- Управляют мною? - возмутился лорд Уильям. - Да я их не признаю!

- Это ничего не меняет. Они есть - признаете вы их или нет. Они приходят к вам со своими антиправительственными требованиями в конституционной обертке, приставляют их ножом к горлу, и выставляют вашу власть на посмешище.

- Но им не нравится идти на поклон, как не понравилось бы и нам; и коль скоро они сильнее нас, но не пользуются своей силой, то получается, что они, по сути, лояльны и стремятся к сохранению мира. В душе я уверен в этом - да что там - я это знаю. У меня есть родственники среди тех, кого вы называете мятежниками.

- А как называет их ваша светлость?

Лицо лорда Уильяма исказил гнев, но он все же сдержался. Как ни досадно, он вынужден был признать, что Мендвилл, который провел в Чарлстоне уже два месяца, гораздо лучше разбирается в каролинских делах, чем он, приехавший лишь две недели назад. В противоборстве с конституционной Палатой Общин Ассамблеи, незаконно преобразованной в Провинциальный конгресс и действовавшей через такие же незаконные подчиненные комитеты, губернатор всецело зависел от Мендвилла. Поэтому ему и приходится сносить дерзость конюшего, которую при других обстоятельствах он никогда бы не стерпел.

- Как, право, назвать их иначе? - сменил тон Мендвилл, хотя настойчивости не убавил. Потом, с радостным оживлением, добавил: - Да, чуть не забыл: у меня для вашей светлости припасено еще кое-что. Пришел Чини.

Губернатор изумился:

- Чини?

- Его отпустили.

Лицо сэра Уильяма просветлело:

- Вот видите! Это доказывает их миролюбие!

- Но они никак не объяснили его арест и не извинились. Чини сам обо всем расскажет, если вы захотите его принять.

- Конечно, я поговорю с ним.

- Вместе с ним его друг, видно, тоже из захолустья, с виду неглупый парень. Он был сержантом у Кекленда.

- Впустите обоих.

Мендвилл вернул Иннесу письмо лорда Хиллсборо и покинул кабинет. Губернатор приблизился к окну и начал рассеянно глядеть на улицу, теребя подбородок.

Последнюю новость лорд Уильям воспринял с облегчением; дело угрожало его

авторитету, потому что требование освободить Чини открыто игнорировалось. Возможно, именно поэтому, когда капитан Мендвилл ввел Чини вместе с Диком Уильямсом, им был оказан радушный прием.

- Он служил сержантом у Кекленда, - повторил капитан Мендвилл, представляя Дика Уильямса.

- А перед тем? - поинтересовался его светлость из чистого любопытства, которое пробудил в нем молодой человеком в поношенном платье, но благородной и привлекательной внешности.

- Скромный владелец табачной плантации, - ответил Уильямс. - У меня немного земли между Салудой и Брод-ривер. Подарок короля - так, Чини?

- Угу. Это факт, - сказал тот, не подымая глаз.

Его светлость подумал, что понял источник верноподданности парня.

- Вы, следовательно, многим ему обязаны, сэр? Это очень хорошо. Хотел бы я, чтобы все были так же верны долгу, как люди в вашей глуши. Ну, а вы, Чини? Какие основания для вашего ареста предъявил комитет?

- Только то, что я приехал вместе с Кеклендом, как вот и Дик. Дику повезло, что его не видели в компании с Кеклендом.

- Но не могли же они преследовать вас только за то, что вы были с Кеклендом?

- Смогли бы, если б я этого не отрицал. Я клялся и божился, что их агент, донесший, будто я состоял в личной охране Кекленда, обознался. Я упирал на то, что мы повстречались случайно за городом, на Индейской тропе, и вместе только въехали. Но я ничего не знал о том, что он дезертировал из Провинциальной армии. Я твердил одно и то же, хотя они пытались сбить меня с толку. Они позволили мне уйти только после того, как поняли, что ничего от меня не добьются. Но мне небезопасно задерживаться в Чарлстоне, сэр.

- Почему же? Раз уж они тебя отпустили...

- Да-да, но они могут разузнать что-нибудь новое, схватят меня снова, и тогда... - он замолчал со скорбным выражением на уныло-туповатом лице.

- Что тогда?

Уильямс ответил вместо него.

- Они вымажут его дегтем и обваляют в перьях, - небрежно пояснил он.

- За что? За то, что он человек короля? Да это просто какой-то жупел. Почему бы им тогда не вымазать дегтем и меня?

Нечто похожее на полуулыбку промелькнуло на худом лице лже-Дика Уильямса.

- Ваша светлость - большой человек; вас защищает ваше положение. А мы - мелкая сошка, исчезновения которой никто не заметит. Мы играем своими жизнями, и когда нас казнят... - Он усмехнулся и пожал плечами. - Нет, никто не станет ничего предпринимать.

- Вы не правы. Я бы проследил, чтобы виновных наказали.

- Это утвердило бы ваше влияние, но едва ли принесло бы нам пользу.

- Они не посмеют этого сделать. Нет, не посмеют! - веско сказал лорд Уильям.

- Они сделали бы это с Кеклендом, если б схватили его - правда, Чини?

- Да, это факт, - сказал Чини. - Комитет этого не скрывал. Они казнили бы Кекленда, попади он к ним в лапы, как всякого шпиона.

- Выходит, они обвиняли его в том, что он шпион?

- Да; и будь у них достаточно оснований обвинить меня в том же, я не стоял бы сейчас перед вами. Если вы не возьмете меня под свою защиту... Мне страшно, ваша светлость.

Лорд Уильям обратился к молчавшему конюшему:

- Что с ними делать, Мендвилл?

- Отправить обоих с Кеклендом, - коротко посоветовал тот.

Наступило недолгое молчание.

- Да, но куда вы отправите Кекленда? - спохватился Уильямс.

- Пока не решено, - ответил лорд Уильям, - сейчас он в безопасности на борту "Тамар".

Мнимый сержант беспечно рассмеялся:

- Если угодно вашей светлости, посылайте с ним Чини - он боится. Мне рано опускать знамена. Я пришел служить моему королю... ну, и себе маленько. Мне еще надо свести старые счеты с одним парнем по имени Гарри Фицрой Лэтимер.

Упоминание этого имени пробудило в Мендвилле новый интерес к Дику Уильямсу. Он устремил на него испытующий взгляд, обладавший, казалось, особенной

проницательностью оттого, что темные

глаза

капитана контрастировали с его светлыми волосами.

- Лэтимер! - воскликнул он и после паузы добавил: - А что у вас с этим Лэтимером?

Уильямс заколебался, будто резкий тон насторожил его.

- ...Ваша честь его знает?

- Я задал вопрос, - жестко сказал капитан.

Уильямс, как бы раздумывая, предостерег:

- Мой ответ может обидеть вас, капитан, если Лэтимер - ваш друг.

- Мой друг! - неприязненно скривился Мендвилл, - вы полагаете, у меня есть друзья среди мятежников?

- О нет, только этот, - Уильямс повернулся к его светлости. - Мистер Лэтимер - один из богатейших плантаторов в провинции, а может, и во всех тринадцати колониях, и у него множество друзей среди тори. Взять, например, сэра Эндрю Кэри, барона Фэргроува, - он из самых ярых тори, а Лэтимер собирается жениться на его дочери.

Мендвилл посмотрел на него высокомерно. Оказывается, парень не слишком хорошо информирован.

- Это была случайность. Теперь дело обстоит иначе. Сэр Эндрю - мой друг и мой родственник, и я лично слышал от него, что негодяй Лэтимер никогда больше не переступит порога его дома. Добавлю, что я с Лэтимером не знаком и никогда его прежде не встречал, хотя мне отлично известны его делишки - как, впрочем, и лорду Уильяму.

- Да, уж, - проворчал его светлость, - этот тип - паршивая овца в стаде. Если бы провинция избавилась от таких, как он да еще смутьян Гедсден, все было бы проще.

- Ну, так говорите смело - что вы о нем думаете? - предложил конюший. - Какая кошка между вами пробежала?

- Всего лишь тяжба. Эта алчная лиса самовольно передвинула границы и оттяпала около пятидесяти акров от подаренной мне земли, - голос Уильямса вибрировал от презрения. - Вот вам и благородный джентльмен. Человек, богатый, как Крез, не побрезговал кражей земли у Лазаря вроде меня. Таковы душонки этих бандитов с большой дороги. Все они одним миром мазаны. У них нет ни верности своему королю, ни страха перед Богом, ничего святого.

- Но вы имеете право апеллировать к закону, - напомнил лорд Уильям, пораженный подобной низостью.

- Закон! - саркастически воскликнул Дик Уильямс. - Законы у нас в Южной Каролине стряпают такие, как мистер Лэтимер. Богатые плантаторы правят провинцией и никогда не станут издавать законов друг против друга.

- Мы изменим их, Уильямс, когда уладим беспорядки.

- На это я и надеюсь, сэр, за то и сражаюсь. - В его синих глазах вспыхнуло пламя, худое бледное лицо покрылось пятнами румянца, - Потому я и готов жизнь положить за короля, чтобы мы могли, наконец, судить набобов, подобных мистеру Лэтимеру. Он и без награбленного жил, словно князь. Хищный мерзавец!

- Его мы будем судить, не сомневайтесь, - веско произнес капитан Мендвилл. - Он сам затягивает петлю на своей шее. Фактически он уже затянул ее!

- Что вы говорите, капитан? - оживился Уильямс.

- То, что сказал, - отвечал Мендвилл, но обсуждать эту тему не стал.

Однако Уильямс желал продолжить и переминался, вертя шляпу в грязноватых руках. Тогда лорд Уильям направил беседу в другое русло, вернее, вернул ее к тому, с чего она начиналась.

- Что вы намерены делать дальше, Уильямс? Куда отправитесь?

- Я? Почему бы не туда, откуда приехал? Обратно, за Брод-ривер. Так что, если ваша светлость имеет какие-нибудь сообщения или письма для Флетчелла, Куннингхэмов, Браунов либо других верных людей, то я как раз тот, кто может их передать.

- Письма... - улыбнулся лорд Уильям. - И вы еще говорите, что служили у Кекленда. Нет, нет. Да и нет у меня для них писем.

- Если бы вы сочли меня таким же внушающим доверие, как другие - те, кто уже выполнял поручения вашей светлости...

- Другие? - удивился губернатор. - Я не отправлял никаких писем. Кто вам сказал?

- Я всего лишь предположил, ваша светлость. Ибо как еще поддерживать связь с далекими местами?

- Только не письмами, - губернатор с видом знатока скептически покачал головой из стороны в сторону.

- Тогда устно. Поверьте, я всецело ваш человек. Вы не хотите передать никаких сообщений?

- Никаких. Передайте только, чтобы держали людей наготове.

- Разве вы не приказываете им начать вооружаться?

- Нет. Пока нет, если только у них не припасено в достатке вооружения и они не решат, что уже достаточно сильны.

Красивое юное лицо Уильямса разочарованно вытянулось.

- О, сил у них мало, и оружия тоже - это мне известно. Кроме того, там побывал Драйтон со своими антиправительственными речами, и ряды наши поредели.

- Новости несвежие, - вставил капитан Мендвилл.

- Да, по-видимому, это так, - вздохнул Уильямс. - Если бы мы могли рассчитывать на войска его величества!

- Потерпите, - отвечал ему лорд Уильям, - вы их непременно получите. Господь нам их посылает или кто-то другой, но вскоре ожидается их прибытие.

Взгляд Уильямса вновь зажегся нетерпением.

- Неужели, ваша светлость? - спросил он, затаив дыхание.

Молодой губернатор прошел за письменный стол.

- Вчера я еще не смог бы этого утверждать. Но сегодня получено письмо от королевского секретаря, - он указал на конверт, и Уильямс заметил, как омрачилось его лицо, а глаза погрустнели. - Его величество решил привести к повиновению весь континент - целиком. Так всем и передайте.

- Сэр, это развеселит их сердца, как развеселило мое. Ваша светлость имеет в виду, что к нам посланы солдаты из самой Англии?

- Да, именно так - сюда, в Чарлстон. - Но в голосе лорда Кемпбелла не чувствовалось радости. - Если мятежники не склонят свои упрямые головы, город очень скоро превратится в театр военных действий.

- Добрая весть, честное слово! - Молодой человек не сдерживал ликования. Капитан Мендвилл и даже безмолвный секретарь снисходительно улыбнулись, глядя на его оживление, но лорд Уильям оставался угрюмым. - Лишь одна новость обрадовала бы меня сильнее, - добавил Уильямс, - это если бы я узнал и был уверен наверняка, что Лэтимера повесят - как вы, ваша честь, пообещали. Но если вы подразумевали наказание за его поездки в Бостон или куда-то еще, то я сомневаюсь, что для обвинения хватит оснований. Ведь вам известно - он не так активен, как Драйтон и прочие. Если уж не удается привлечь к суду Драйтона - что можно сделать с Лэтимером?

- Против него у нас имеется кое-что посерьезнее, - сказал лорд Уильям.

- Если не хватает доказательств, мне доставило бы удовольствие получить их для вашей светлости.

- Не нужно, - благосклонно произнес губернатор, - я думаю, доказательства собраны полностью. Вы хороший парень, Уильямс. Я хочу показать вам нечто, благодаря чему вы вернете вашу землю, причем, возможно, с процентами - несколько акров мистера Лэтимера вам не повредят. Это должно вдохновить вас и в дальнейшем верно служить королю, как служили вы до сих пор. Иннес, подайте апрельский список, - обратился он к секретарю.

Мендвилл склонился к его светлости:

- Вы полагаете, это... благоразумно? - спросил он вполголоса.

Лорд Уильям нахмурился: ему показалось, что капитан Мендвилл чересчур много себе позволяет.

- Благоразумно? В чем, по-вашему, тут может заключаться неблагоразумие? Разве я выдаю что-то, чего нельзя разглашать?

Мендвилл поджал губы:

- Необходимо принять меры к неразглашению источника информации. Он слишком ценен, чтобы им рисковать.

- Ваш талант, Мендвилл, - указывать на очевидное.

- Это оттого, что очевидное зачастую ускользает от вашей светлости, - возразил Мендвилл со спокойной дерзостью, которую не склонен был скрывать.

- Будьте вы прокляты с вашим лестным мнением обо мне! Успокойте свое робкое сердце тем, что теперь очевидное от меня не укроется. - Он принял документ, протянутый Иннесом, и развернул, держа его в руках так, чтобы Уильямс мог прочесть. - Чье имя вы видите вот тут, в самом верху?

Дик Уильямс будто с усилием вчитывался.

- Я... Я неважно читаю, - сказал он.

Темные глаза Мендвилла внезапно метнули на него подозрительный взгляд.

- Но по вашей речи, сэр, - едко заметил он, - трудно предположить, что вы плохо читаете.

- О, я умею читать, - без тени волнения парировал Уильямс, - я большой любитель книг. Но мне редко приходилось читать написаное от руки, - все время, пока он говорил, глаза его были прикованы к испещренному строчками листу, - а здесь к тому же неразборчиво. Какой бы плут это ни писал, его следовало бы отправить в школу обучаться крючкам и палочкам... Понял наконец! Скорее угадал, ей-Богу. Ну, конечно, это Гарри Лэтимер.

- Именно Гарри Лэтимер, - подтвердил губернатор, сворачивая бумагу и возвращая ее секретарю. - Он в начале списка; а это перечень тех, кто участвовал в налете на наш королевский арсенал, когда Булль оставался моим заместителем. Лэтимер - вожак всей шайки. Ограбление и высшая степень измены одновременно - вот что будет предъявлено ему в обвинении, когда в один прекрасный день разбойнику придется отвечать за содеянное.

Дик Уильямс выглядел удивленным и озадаченным.

- Но, мне казалось, он был тогда в Бостоне.

- Очень многим так казалось. На самом же деле он провел три дня в Чарлстоне. И это было только одно из его дел.