Чтение 2–й страницы книги ~Малышка и Карлссон~

Катя присмотрелась к говорившей. Это была темноволосая, кареглазая, довольно красивая девушка, которая казалась старше, чем прочие ребята, - может быть, из-за манеры вести себя или одеваться. Особенно Катю поразили ее сапоги: леопардовые, на золотистых шпильках, украшенные свисающими с голенищ цепочками.

- Это кто? - шепотом спросила она Сережу.

- Лейка, из нашего класса, - ответил он, глянув на брюнетку.

Девушка со странным именем Лейка тем временем распространялась о том, как трудно нынче найти хорошую работу, особенно выпускнику педагогического института.

- Не в школу же, в самом деле, идти! - с глубокой убежденностью воскликнула она.

Такой неприкрытый цинизм насмешил Катю, хотя она тоже после иняза преподавать - во всяком случае, в школе - не собиралась.

- А я видела вчера в "Макдоналдсе" такую газету - "Карьера", - заявила круглолицая темноглазая девочка, сидевшая напротив Кати. - Я заглянула - там полно отличных вакансий...

- Искать работу через газету или Интернет - это для лохов, - возразил длинный парень с другого конца стола. - Я вот слышал про рекрутинговые агентства. Отправляешь туда свое резюме, садишься и ждешь.

- Только его надо правильно составить. Это целая наука - составлять резюме! - с жаром подхватила темноглазая девочка и начала рассказывать о том, как составлять резюме. Кате показалось, что она где-то это уже читала, причем совсем недавно.

- Всё это ерунда - собеседования, конкурсы, резюме, - отрезала Лейка. - Нормальную работу находят только через знакомых. А в нормальную фирму не берут с улицы. Так что обзаводитесь связями.

- А вы не знаете, на какую работу может рассчитывать человек без образования? - неожиданно спросила Катя.

На мгновение все замолчали.

- Я решила пойти на подготовительные курсы, - пояснила она, застенчиво улыбаясь Лейке и темноглазой девочке. - И одновременно устроиться на работу.

- Это та, которая сегодня про Робин Гуда бредила, - громким шепотом сообщил кто-то на дальнем конце стола.

Катя покраснела.

Лейка несколько секунд разглядывала ее, словно диковинное насекомое.

- Ты иногородняя, что ли?

- Из Пскова.

- А жить ты где будешь? У родственников?

- У меня тут родственников нет.

- Папа квартиру купит?

Катя отрицательно покачала головой. Если бы у папы были такие деньги, он бы в первую очередь заплатил этой тетке из комиссии. Хотя нет, не заплатил бы. Папа у Кати принципиальный.

Катя в глубине души подозревала, что он считает: женщин образование только портит.

- Пусть поступает сама, если приспичило, - сказал он, еще когда мама намекала насчет знакомств в Псковском педагогическом. - Мы сами поступали, и она поступит.

- Но сейчас же совершенно другое время, - говорила мама. - Без денег никуда...

Вот поэтому Катя не стала даже пытаться поступить в универ. А что толку?

- Я сама сниму квартиру, - заявила она. Лейка смотрела на Катю, как на дурочку:

- А деньги откуда возьмешь?

- Я же говорила - устроюсь работать. - Лейка покачала головой:

- Без образования? Ну-ну. Кем? Контролером в троллейбус?

- Лучше спонсора себе найди, - дружески посоветовал длинный парень, с интересом поглядывая на Катю. - Как же так - чтобы такая красивая крошечка, и без спонсора? Вон, моя сестра рассказывала, что ее подругу один мужик всё в Москву с собой звал - квартиру обещал купить и турфирму...

- А турфирму-то зачем?

- А чтобы не скучала. Сидит девушка дома целыми днями, скучает, всякие мысли появляются легкомысленные...

- Да это он так, обещал... - с оттенком легкой зависти заметила Лейка.

- Она сама отказалась. Этот спонсор, говорит, женатый был. В общем, не перспективный...

- Ты знаешь, сколько стоит сейчас в Питере снять квартиру? - перебила его Лейка, снова обращаясь к Кате. - А какая зарплата у кондуктора?

- Почему обязательно кондуктора... - неуверенно сказала Катя и задумалась.

Лейка тоже задумалась.

- Эй, никто не сдает комнату дешево? - вдруг громко спросила она.

Никто не отозвался - все были заняты своими разговорами.

- Ступай ко мне жить, - предложил вдруг длинный парень. - Почти бесплатно... не считая денег, ха-ха.

- Сережка, у тебя же отец недвижимостью занимается, - не сдавалась Лейка.

- Да ты что! - испугался Сережа. - У него только офисы от ста квадратных метров...

- Не надо, - уныло сказала Катя. - Я сама найду, по объявлению.

- Никого не слушай, все будет ништяк, - подбодрил ее Сережа. - Хватит тут сидеть как на похоронах. Мартини хочешь?

Остаток вечера запомнился Кате не очень хорошо. Болтали, пили и ели, ходили за добавкой; на обратном пути кто-то пытался нырнуть в канал Грибоедова, ныряльщика ловили за штаны, и всем было очень весело. Вернувшись, пытались устроить танцы, но большинство парней напились настолько, что с трудом стояли на ногах.

Потом снова сидели на полу и, кажется, играли в "мафию". Захмелевшая Лейка, зациклившись на квартирном вопросе, учила Катю жизни:

- Запомни раз и навсегда - если отец купит тебе квартиру, ни в коем случае! ни за что! не прописывай туда никаких мужиков! А то они так и норовят! Только об этом и думают! Думаешь, ты им нужна? Так только дуры наивные считают. Нет, деньги папочкины!

В какой-то момент прибежал Сережа и сообщил:

- Вспомнил! Есть у папаши один офис. Абсолютно неликвидный, хотя и центр, окна на Невский. Пол кривой, стены кривые, потолок течет, а чинить нельзя, потому что мансарда, и надо менять всю крышу. Дом хороший, из старого фонда.... Все квартиры ушли, а эта уже полгода висит, отец на нее рукой махнул. Сложил там какое-то барахло... Ну, там и жить можно. Плита, холодильник... По-моему, далее компьютер старенький стоял... Я скажу отцу, что ты платить не можешь. Но хоть присмотришь. Может, он тебя зачислит - офис-менеджером. Чисто номинально. Для уверенности, чтобы не просто девушка с улицы. Хотя воровать там вообще-то нечего...

- ...Какая хорошая девушка эта Лейка! - заплетающимся языком говорила Катя темноглазой.

Они стояли (темноглазая курила, а Катя просто стояла - за компанию) перед стеклянной дверью.

Полированные мраморные ступеньки были заплеваны и засыпаны окурками, но Сережа по этому поводу не высказывался, поскольку давно уже уснул в уголке прямо на полу. Несмотря на двенадцатый час, на улице было совсем светло. На бледно-голубом небе висела огромная яркая луна.

- Такое странное имя - Лейка...

- Вообще-то она Лейла, - уточнила темноглазая. - Но ее с первого класса Лейкой зовут. Все привыкли, и она тоже.

Темноглазая еще что-то говорила, но Катя ее перебила:

- Я говорю: хорошая она, ваша Лейка! Помогла мне найти жилье, абсолютно бескорыстно!

- Ха! - фыркнула темноглазая, качнулась, едва сохранив равновесие. - Бескорыстная! Будешь теперь сидеть сторожем на чердаке с дырявой крышей. А у Лейки, между прочим, своя квартира есть, трехкомнатная, - продолжала темноглазая с откровенной завистью. - Она там сейчас одна живет - родители уехали! Небось к себе тебя жить не пригласила...

Потом Катя обнаружила, что на улице (надо же!) - всё-таки стемнело!

Последнее воспоминание: всё, как в тумане, а из тумана голос толстого Сережи:

- ...А "Кровавая Мэри" делается так...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Катя просыпается в новом жилище

и знакомится с "бандитом-целителем"

по имени Карлссон

Однажды пасмурным утром девушка по имени Трутти-Корзинка-со-сладостями подошла к подножию полого холма в окрестностях города Ювяскюля и увидела там здоровенного красноносого тролля, ковыряющего в зубах кочергой. Трутти-Корзинка-со-сладостями в смущении остановилась.

- Простите, - пробормотала она. - А разве здесь не эльфы живут?

- Жили, - проскрипел тролль и сплюнул под ноги железную стружку. - А теперь тут офис.

Катя открыла глаза и увидела над собой потолок. Потолок нависал как-то неестественно низко. Так близко, что можно было рассмотреть все трещины, черные пятна плесени, отслоившиеся чешуйки мела и серые комья паутины. Из широкой трещины вылез мохноногий паук и побежал по потолку. Катя следила за ним, как зачарованная.

"Надеюсь, он не упадет мне на лицо", - промелькнула мысль.

Паук оправдал надежды. Он добежал до стены, располагавшейся по отношению к потолку под необычным тупым углом, забрался в гущу роскошной паутины и затаился. У паука начался рабочий день.

"Где это я?" - подумала Катя.

Голова соображала плохо, да и болела к тому же.

Не дома, это точно. Всё незнакомое: косой потолок, три окна в ряд, посередине - балконная дверь; паркет совсем разбитый, какой-то серый; на одной стене следы недоделанного ремонта, на другой - обрывки древних обоев. Большая пустая комната неправильной формы. Из мебели только стул, на котором висит ее одежда, и тахта, на которой и лежит Катя.

Все окна раскрыты. Стекла в них - закопченные до полной непрозрачности. Снаружи - обычный уличный шум: автомобили, шаги и голоса. Громкое курлыканье голубей.

"Я в Питере, - напомнила она себе. - Но это что за гадюшник? И как я здесь оказалась? Кто меня сюда притащил? И, кстати - кто меня раздел?"

Нет, раздевалась она вроде сама. Имеется такое смутное воспоминание.

Ничего себе, приключеньице! Такого с ней прежде не бывало.

Очень хотелось пить.

Катя вылезла из постели, поглядела на часы - около десяти утра. Поглаживая ноющую голову, Катя накинула рубашку и побрела на кухню. Напилась прямо из крана, потом подошла к окну и выглянула наружу. Снаружи было что-то вроде здоровенного балкона, широкого, длинного, огороженного каменным барьером и заляпанного голубиным пометом. Сами голуби тоже имелись в изобилии.

Когда Катя перелезла через подоконник, ближайшие вспорхнули и отлетели подальше.

Катя подошла к перилам. Собственно, это был не балкон, а просторная забетонированная площадка, часть крыши, огороженная примерно метровой высоты барьером из толстых столбиков с перилами. Слева - глухая стена, справа - панорама ржавых крыш: трубы, антенны, слуховые окна... А внизу - отвесный обрыв улицы, вернее широкого сверкающего проспекта, по которому нескончаемой рекой текли машины и пешеходы. При виде этой картины у Кати далее на некоторое время голова перестала болеть.

"Вылитый Монмартр!" - почему-то подумала она с восхищением, хотя во Франции, да и вообще за границей ей бывать пока не приходилось. И внизу был не Монмартр, а самый настоящий Невский проспект. Тоже неплохо.

"Мансарда, - всплыло в Катиной голове. - Серега. Офисы от ста квадратных метров. Всё, вспомнила. Я теперь здесь живу".

Соседа Катя заметила не сразу. Неудивительно. Он стоял довольно далеко, шагах в тридцати, на другом конце площадки. На нем был балахонистый спортивный костюм такого же желтовато-серого цвета, как каменные перила, стены и бетонное покрытие под ногами. И сам он был очень похож на кубышки-столбики ограждения. Такой же массивно-округлый толстячок небольшого роста.

Толстяк стоял совершенно неподвижно, вытянув вперед правую руку, вокруг него вились голуби... Всё ближе, ближе...

И вдруг - молниеносное движение - и одна из птиц оказалась в руке толстяка. Катя от удивления тихонько пискнула. Толстяк обернулся и тут же решительно направился к ней.

Катя слегка испугалась. Мужик был довольно-таки страшненький. Хоть невысокий, но широченный, с грубыми чертами лица и большой головой, вросшей в необъятные плечи. Он целеустремленно шел к ней, зажав в руке пойманного голубя.

Катя попятилась, опасливо отодвинулась от перил, словно опасаясь, что мужик сейчас схватит ее свободной рукой и скинет вниз...

Но толстяк не стал ее хватать, остановился в трех шагах и совершенно обыденно поинтересовался:

- У тебя соль есть?

Катя молчала. Ступор какой-то.

- У тебя соль есть, спрашиваю? - настойчиво, далее сердито повторил мужик.

- Я... не знаю, - промямлила Катя.

У толстяка было квадратное лицо, сплошь состоящее из массивных выступов: надбровных дуг, приплюснутого широкого носа, торчащих скул, тяжелого подбородка.

"Морда просит кирпича", - всплыла откуда-то поговорка, очень точно описывающая внешность ее собеседника. Создавалось впечатление, что если взять кирпич и треснуть с размаху по этой физиономии, пострадает не физиономия, а кирпич.

- Как это - не знаешь? - удивился толстяк. - Что тут знать? Соль или есть, или ее нет!

Уши у него были маленькие, бесформенные, какие-то расплющенные. Где-то Катя читала, что такие уши бывают у профессиональных борцов.

"Наверное, он спортсмен, - подумала Катя. - Бывший".

Очень похоже. Еще Катя слыхала, что все бывшие спортсмены в Питере - бандиты.

"Наверное, он бандит", - подумала Катя.

И почему-то сразу перестала бояться.

- Соль? - переспросила она. - Пошли поищем.

Только перелезая через подоконник, она увидела свое бедро в пупырышках гусиной кожи, Катя сообразила, что на ней - только рубашка, трусики и босоножки.

Толстяк на ее голые ноги не смотрел: очень ловко перемахнул через подоконник и остановился, оглядываясь. Его широкие ноздри смешно зашевелились.

- Соль, наверное, в шкафу, - сказала Катя и быстренько ушмыгнула в комнату.

Когда она, уже в джинсах, снова появилась на кухне, толстяк уже нашел соль и теперь с подозрением обнюхивал голубя.

Услышав шаги, толстяк поднял голову.

- Будешь? - спросил он.

На изменения в Катиной внешности он внимания не обратил.

- Буду - что?

- Птицу есть будешь? - нетерпеливо спросил толстяк. Похоже, Катина заторможенность его слегка достала.

- Эту?

- Нет, фламинго из королевского парка! - Катя хихикнула. Ей вдруг стало смешно. "А он прикольный!" - подумала девушка.

- Нет, не буду.

- Дело твое, - сказал толстяк.

- Я вас оставлю ненадолго, ладно? - вежливо попросила Катя.

Толстяк милостиво кивнул, и девушка выскользнула из кухни.

Вернулась она минут через десять, приведя себя в относительный порядок. Относительный, потому что голова разболелась еще сильнее, и в животе тоже было нехорошо.

"Никогда больше не буду пить водку! - решила Катя. - В первый и последний раз!"

Толстяк-сосед сидел на подоконнике, скрестив ноги, и был очень похож на статуэтку Будды, которая стояла в спальне Катиных родителей. Только в отличие от Будды толстяк не улыбался.

Голубя он куда-то спрятал.

"Хоть бы он ушел", - подумала Катя.

Не то чтобы он был ей неприятен, но сейчас ей больше всего хотелось лечь и положить на лоб мокрое полотенце.

- Голова болит? - угадал толстяк.

- Угу, - сказала Катя. - Может, мы с вами как-нибудь в другой раз...

- Обязательно! - перебил ее сосед и протянул руку. Ладонь у него была шириной с лопату.

Катя тоже протянула руку... И тут толстяк сделал нечто совершенно неожиданное. Быстро лизнул собственную ладонь и накрыл ею Катино лицо. Целиком.

Катя опешила настолько, что даже не пыталась вырваться. Испугаться она тоже не успела - только ощутила влажное прикосновение. Толстяк держал ее не больше пары секунд. Потом отпустил, растопырил толстые пальцы, дунул на ладонь: ф-фух!

И голова у Кати перестала болеть. Совсем. Зато мысли в ней совсем перемешались.

- Спасибо за соль, - сказал толстяк. - Пока! - И ловко, как мячик, перемахнул через подоконник.

- Эй! - слабым голосом проговорила Катя. - Погодите...

Толстяк остановился.

- Как вас зовут, можно узнать?

- Можно. Друзья зовут меня Карлссон! - Букву "с" он протянул, словно присвистнул. - А тебя как зовут, малышка?

- Катя.

Карлссон задумчиво пошевелил бровями.

- Нет, - сказал он. - "Малышка" мне больше нравится. Пока, Малышка!

Перемахнул через подоконник и был таков.

Через минуту Катя справилась с растерянностью, перелезла через подоконник на площадку, обошла ее кругом и убедилась, что другого выхода (если не считать края крыши над головой и еще одной крыши пятью метрами ниже) отсюда нет - только через ее квартиру.

"Может, он улетел", - подумала Катя.

Ну да, как и положено Карлссону.

Катя почувствовала неожиданный прилив веселого оптимизма. Даже вчерашний провал на экзамене уже не казался трагедией. Как-нибудь всё образуется. Надо только работу найти...