Чтение 2–й страницы книги ~Черновик~

- А мне - твой! - радостно сказал Котя. К кошачьим он был совершенно равнодушен, но свое паспортное имя Константин почему-то не любил и с детства с удовольствием откликался на Котю или Котенка. Обычно такие прозвища прилипают к здоровенным неторопливым мужикам, относящимся к ним с иронией. Котя же был невысоким, щуплым и подвижным до суетливости. Не Квазимодо, но и не Аполлон, Котя, однако, обладал изрядным обаянием. Многие писаные красавцы, пытавшиеся закадрить с ним на пару девиц, с удивлением убеждались, что самая симпатичная неизменно предпочитала Котю. «Можно просто - Котенок», - с улыбкой говорил он при знакомстве, и это почему-то не выглядело ни манерным, ни фальшивым.

- Приезжай, - сказал я. - К родителям, адрес еще помнишь?

- Помню. - Котя поскучнел. - Слушай, я горю, мне статью надо добить. Еще на два часа работы. Приезжай ты, а? - А твоя дама против не будет? - спросил я.

- Все бабы - сволочи, - печально сказал Котя.

Понятно. Очередная дама перешла в категорию баб, не сумев окольцевать моего слишком подвижного друга. А новой еще не появилось.

- Приеду, - вздохнул я. - Хотя отрываться от дивана…

У меня коньячок есть хороший, -затараторил Котя. - Веский довод, а?

- Да хрен с ним, с твоим коньяком… - вздохнул я. - Ладно, сейчас приеду. Что прихватить?

- Ну ты же у нас умный, - ответил Котя. - Все что угодно, кроме баб!

Вот так и получилось, что, лишившись квартиры, я отправился пьянствовать с другом. Нормальный русский вариант развития событий, странно было бы ожидать чего-то другого.

Котя жил в просторной двухкомнатной квартире в старом сталинском доме на северо-западе. Временами в квартире было чисто и прибрано, но сейчас, в отсутствие дамы, жилье постепенно превращалось в свойственный Коте безалаберный бардак. Судя по пыли на подоконниках и немытой плите, с очередной пассией Котя расстался не меньше недели назад.

При моем появлении Котя оторвался от компьютера, выставил на стол бутылку коньяка - и впрямь приличный пятилетний «Арарат», - довольно потер руки. Сказал:

- Теперь пойдет. А то без ста грамм рассказ не осилю, а в одиночку не пью.

Это была его обычная присказка. Без ста грамм он не был готов осилить уход очередной дамы, дописать рассказ или выдать мудрый совет. В одиночку, впрочем, он действительно никогда не пил.

Мы разлили коньяк по рюмкам. Котя задумчиво посмотрел на меня. В голове крутились десятки вопросов, но задал я самый нелепый: - Котя, а что такое «лахудра»?

- Это и есть то, что ты хотел у меня узнать? -Котя поправил очки. Близорукость у него была очень умеренная, но кто-то его убедил, что очки ему идут. В принципе они и шли, к тому же в очках Котя выглядел совершенно типичным умным еврейским мальчиком, работающим «где-то в сфере культуры». То есть самим собой. - Лахудра, наивный друг мой, это проститутка самого низкого пошиба. Вокзальная, плечевая… - Плечевая?

Ну, которая с водителями-дальнобойщиками… - Котя поморщился. - И скажу я тебе по совести, что в каждой бабе сидит эта самая лахудра… - За это пить не буду, - предупредил я. - Тогда просто за баб. Мы выпили.

- Если ты с горя решил проститутку вызвать… - начал Котя. - Нет. Ты-то что хотел спросить? - Слушай, у тебя же папаня - гинеколог? - Угу.

- Какие есть венерические заболевания? Экзотические?

- Затрудняешься в диагнозе? - не удержался я. - СПИД, сифилис…

- Все старо… - вздохнул Котя. - Я тут для одной газетки письмо пишу, исповедь мужика, который вел разгульную половую жизнь и в результате пострадал… Ну не сифилисом же он заразился! И не СПИДом… Старо все это и скучно…

- Ты что-нибудь из личного опыта вставь… -ехидно сказал я. - Не знаю, старик. Дома мог какую-нибудь книжку глянуть, а на память… я-то сам не врач. Котя зарабатывал на жизнь довольно оригинальным методом - он писал рассказы для «желтой» прессы. Якобы документальные. Всякие там исповеди матерей, согрешивших с сыновьями, терзания голубых, влюбившихся в мужика с нормальной ориентацией, записки зоофилов, воспылавших страстью к дикобразам, признания несовершеннолетних девочек, которых соблазнил сосед или учитель. Все это дерьмо он гнал километрами в тот период, когда его бросала очередная подруга. Когда же половая жизнь Коти налаживалась, он переходил на сенсационные материалы о летающих тарелках, духах и привидениях, личной жизни знаменитостей, масонских заговорах, еврейских кознях и коммунистических тайнах. Ему было в принципе все равно, что писать, существовало лишь два периода -о сексе и не о сексе.

- Ладно, - поморщился Котя. - Пусть будет СПИД… в конце концов…

Я подошел к компьютеру, посмотрел на экран. Покачал головой:

- Котя, ты хоть сам понимаешь, чего пишешь? - А? - насторожился Котя.

- Ну что это за фраза? «Хотя ей было всего шестнадцать, развита она была как семнадцатилетняя»? - Чем плохо? - насупился Котя. Ты хочешь сказать, что шестнадцатилетнюю девчонку можно от семнадцатилетней отличить? По степени развитости? Котя промычал что-то невнятное. Потом изрек: Замени там «семнадцатилетняя» на «двадцатилетняя». - Сам заменишь. - Я вернулся к столу. - Ну сколько можно эту чушь писать? Ну сочини эротический роман, что ли. Большой, серьезный. Все-таки литература. Может, «нобелевку» получишь или «букер».

Котя вдруг опустил глаза, и я с удивлением понял, что попал в точку. Сочиняет он что-то такое… серьезное. Или собирается.

В принципе Коте достаточно было хорошим языком описать свою жизнь, чтобы получилось вполне занятное чтиво о нравах московской богемной и около нее молодежи. Но это я говорить уже не стал, решив, что на сегодня лимит дружеских подколок выбран.

- У меня беда, Котя, - сказал я. И сам удивился, как легко это прозвучало. Правдиво. - Случилась какая-то сумасшедшая история…

Слова полились сами собой. За рассказом мы почти допили коньяк, Котя несколько раз снял и протер очки, под конец вообще убрал их на телевизор. Пару раз он что-то уточнял, один раз все-таки не выдержал и спросил: «А ты не гонишь?» Когда я закончил, был уже двенадцатый час.

- Ну ты и попал, - произнес Котя тоном врача, выносящего предварительный, но весьма нерадостный диагноз. - Никаких документов? - Никаких.

- Ты… точно там паспорт не терял… документов? Может, тайком квартиру перепродали, эту стерву вселили…

- Котя! Она утверждает, что живет там три года! И по документам - три года! Котя кивнул и сказал:

- С первого взгляда - похоже на обычное квартирное кидалово. Но… за один день сменить обои, кафель… что там еще? - Линолеум…

- Ага. А также перекрутить смесители, вытащить мебель, поставить новую… и еще создать обжитую обстановку, тапочки там раскидать, лифчики развесить… Кирилл, единственная разумная версия - ты врешь. - Спасибо.

- Подожди. Я же говорю - разумная версия! Теперь - неразумные. Первая - ты сошел с ума. Или ушел в запой. Квартиру продал неделю назад, когда тебя Анька бросила, и забыл про это.

- А еще я подделал документы, чтобы квартира казалась проданной три года назад!

- Давай для начала убедимся, что еще вчера все было в порядке. Кто-нибудь у тебя в гостях был?

- Нет. - Я покачал головой. - Постой, был! Игорек вечером забегал. Выпросил диск один посмотреть. - Какой диск? - Не эротический, - вновь не удержался я. - Мультики японские. - А какой Игорек? - Да не помню я его фамилию, Игорек и Игорек… пацан такой шустрый, у нас в фирме работал, потом к врагам ушел… да знаешь ты его! Он тебе компьютер собирал и ставил!

- Это который все от армии косит? - усмехнулся Котя. - Помню. Номер его есть? - У меня телефон сел.

- У тебя же «Нокиа»? Возьми мою зарядку, они все стандартные. Счет на электричество я тебе потом выставлю. - Котя хихикнул.

Я достал трубку, подключил зарядник - и в самом деле удобно, что на разных моделях один и тот же разьем, порылся в записной книжке. - Вот. Ну и что? - Набирай.

Котя забрал у меня трубку, опасно откинулся на табуретке - впрочем, у него все было схвачено, спиной он оперся о стену. И тут же бодро воскликнул:

- Игорек? Привет, дорогой. Это Котя. Которому ты год назад компьютер ставил. Друг Кирилла.

Он подмигнул мне, и я стал откупоривать принесенную с собой бутылку.

- Да, конечно, поздно. Извини. Но очень важный и неотложный вопрос. Ты вчера был у Кирилла? Какая еще «Служба доставки Кики»? Нет, не интересуюсь. У меня другой вопрос - он по- прежнему живет в Медведково? Все там же? Не был раньше? Однушка у него, верно? Однокомнатная, говорю! Ага. Разгрома в квартире не было, ремонта, следов переезда? Ну надо, очень надо! Ага. А пес у него есть? Славный пес, говоришь? А он вчера Кирилла не кусал? Нет, почти не пьян. Слушай, Игорек, скажи своей бабе, что если мужики разговаривают, то мешать не надо! Даже если она в постели и тебя ждет… Чего?

Котя молча отдал мне трубку. Покачал головой:

- Учишь молодежь, учишь… просвещаешь сексуально… все равно баб не воспитывают! Да. Но свидетель, как я понимаю, у тебя есть. Вчера ты еще там жил. И пес твой держал тебя за хозяина, а не за тварь дрожащую.

Котя, я тебе найду еще десяток свидетелей. Ромка Литвинов три дня назад заходил, мы пивка попили. А он у меня часто бывает. Еще кто-то был… Ты пойми, я не спятил. В моей квартире живет чужой человек. И все выглядит так, будто она живет там уже давно.

- Говоришь, баба некрасивая? - небрежно спросил Котя. - На даму никак не тянет.

- Чего только не сделаешь ради друга, - вздохнул Котя. - Где она работает?

- Менту сказала, что продавщицей на Черкизовском рынке… обувью торгует…

- Ужас какой, - вздохнул Котя. - Страх и ужас. Давно я не обольщал продавщиц. Но свежие штиблеты мне не помешают. - Ну ты даешь, - только и сказал я. - Только чем это поможет? - Хотя бы выясню, кто такая.

В способности Коти увлечь блеклую моль Наталью Иванову я не сомневался. И никакой жалости к аферистке не испытывал. Но мне этого было мало.

- Хорошо. Спасибо. Но что мне еще делать, посоветуй? Может, в прессу обратиться?

Котя фыркнул. О прессе он был очень низкого мнения.

- Завтра с утра ты на работу не идешь. Ну, звонишь шефу, отпрашиваешься… Двигаешь по маршруту жэк-нотариус… - Давно уже не жэки, а дэзы…

- Какая разница? В общем - обходишь все, где могут быть документы о твоем существовании в бывшей квартире.

- Скажешь еще раз «бывшей» - получишь в лоб, - мрачно сказал я.

- Извини. В будущей. - Котя ловко увернулся от нарочито медленного замаха. - В настоящей, настоящей… В общем, ты все обходишь, не забыв и про телефонный узел. - О, точно, - оживился я.

- А потом, когда ты нигде не обнаруживаешь своих документов… - Почему нигде? - Я мигом протрезвел.

- Кирилл, судя по размаху аферы, за тебя взялись всерьез. Я не понимаю, кто и зачем, но устраивать в квартире скоростной ремонт и делать фальшивые документы, не изьяв настоящих, - глупо. А твои неведомые враги - не глупцы! Итак, документов ты не находишь. После этого идешь к юристу. Хорошему. Очень хорошему, если деньги есть, а не в рядовую юридическую консультацию. Если денег нет, я могу занять… ну, полштуки точно займу.

- Спасибо, - только и сказал я. - Ничего, деньги есть. У меня на карточке почти штука, да и у родителей… в общем, знаю, где их заначки.

- Хорошо. Юрист даст тебе мудрые советы. Я тем временем попробую познакомиться с этой ба… - Котя сделал над собой усилие и мужественно сказал: -…дамой. Вряд ли они ожидают такого хода. - Они?

- А что, она похожа на бога Шиву? Одной парой рук кафель клала, другой - обои клеила, третьей линолеум стелила? Точно хочу познакомиться с затейницей… Да! Об удивительном ремонте! Еще ты идешь в строительную фирму. Хорошую фирму, серьезную. Попытайся выглядеть психом при деньгах. И пытай их насчет того, можно ли в однокомнатной квартире за восемь часов сделать ремонт. Вот именно то, что у тебя в квартире изменилось, и перечисляй. Скажи, что хочешь сделать сюрприз жене… какой жене, кольца ты не носишь… подруге. Или еще чего скажи. Нет, с подругой правдоподобнее всего будет. Очень важно, что они скажут…

Котя оживлялся на глазах. И виной тому явно был не коньяк, а ситуация, в которую я влип. Вот так всегда в жизни - твои проблемы доставляют развлечение даже самым лучшим друзьям!

- Я в прошлом году унитаз менял, - рассказывал он. - Так… раскокал по дурости… Хорошего мастера нашел, непьющего, пожилого. В сантехнике ведь как? На всякий случай я неопределенно кивнул.

- Опыт нужно иметь! Опыт - главное, - заявил Котя. - Так вот старый опытный мастер целый день провозился. С восьми утра и до десяти часов вечера. Я извелся, он сам страдал… у хороших мастеров примета есть - пока унитаз не закончишь ставить, в туалет нельзя ходить. Зато уж потом обновить его по полной программе - их святое право и обязанность… Четырнадцать часов! На один унитаз! А у тебя весь ремонт за восемь…

Из кухонного шкафа Котя достал сигареты и пепельницу. Я кивнул, хотя курил также редко, как и он. Спичек Котя не нашел, мы прикурили от газовой плиты с автоподжигом. - Как ты унитаз-то рассадил? - спросил я.

- Говорю же - по дурости. Знаешь, есть такие китайские хлопушки, маленькие, будто спички. Чиркнул, бросил - она взрывается. Под Новый год дети ими на улице балуются… -Ну?

- Я летом с друзьями ходил купаться. Завалялась коробка этих хлопушек, я и стал ими бросать в воду. Они не гасли, а в воде взрывались… прикольно так. Друзья очень веселились. А домой приехал, решил показать… одной дамочке… что эти хлопушки в воде продолжают гореть. Не наливать же ванну? Я бросил одну в унитаз… хорошо, что дверь прикрыл. Грохот -и унитаз на кусочки! Только труба торчит, а края -острым венчиком…

- Гидродинамический удар, - сказал я. - Взрыв в жидкой среде в замкнутом пространстве. Думать надо было.

Котя не спорил. Вздохнул, затянулся сигаретой. Сказал:

- Вот еще что… Очень меня волнует твой пес. Крайне волнует. - И мент то же самое говорил…

- Прав был мент. Стены можно перекрасить. Люди могут соврать. Собака не предаст никогда…

Некоторое время он молча курил. Потом с удовольствием повторил:

- Люди могут обмануть. Собака никогда не предаст… Надо вставить в рассказик про зоофила…

- Сволочь ты гнусная, - сказал я. - Точно писателем станешь. Из человеческой беды сюжет делаешь!

- Не из человеческой беды, а из собственной удачной фразы, - возразил Котя. - Пока все. Буду думать, но больше ничего посоветовать не могу. Расскажи лучше, что у тебя с Анькой?

- Да ничего. Ей хочется стабильности, уверенности. В общем - кольца на пальце.

- А ты против? Пора и остепениться. Четверть века прожил, а до сих пор болтаешься менеджером в торговой фирме, запчастями ккомпам торгуешь… Это что - работа? Да это все равно что сказать: «Моя работа в ОТК, презервативы надуваю!» Тебе нужна хорошая работа, верная жена, ребенок какой-нибудь завалящий… Я вытаращил глаза.

- Да шучу, шучу, - пробормотал Котя. - Не мне тебя учить. А все-таки жаль, что ты с Анькой расстался, она мне нравилась.

Кажется, он не шутил. Я подумал и плеснул коньяк по рюмкам. - Мне тоже жаль, Котя. Но так уж сложилось. - Анька-то свидетелем выступит, если что?

- Выступит, - уверенно сказал я. - Мы, в общем, не разругались, по-интеллигентному разошлись.

- Когда интеллигенты расходятся, тут-то самая грызня и начинается… ни один сантехник такого не учудит.

Дались тебе эти сантехники… пробормотал я. - Наливай лучше…

Мы просидели еще часа два. До третьей бутылки, слава Богу, дело не дошло. Но и к концу второй мы развеселились изрядно. Происшествие с квартирой окончательно превратилось в приключение. Котя рассказал историю своего дальнего родственника, путем хитрых обменов, разводов и схождений превратившего две однокомнатные на противоположных концах Москвы в четырехкомнатную «почти в центре». История почему-то показалась нам очень смешной, мы хохотали в голос, и даже когда Котя сообщил, что в результате перенапряжения сил его родственник схватил инфаркт, его бросила жена и теперь он, как дурак, сидит один в большой квартире, больной и никому не нужный, это нас не огорчило.

По этому поводу Котя заметил, что самое главное в жизни человека - исполнить свое предназначение, об этом даже писал великий мыслитель Коэльо. Видимо, предназначение родственника в том и заключалось, чтобы совершить этот грандиозный обмен. А по сравнению с исполненным предназначением и потерянное здоровье, и утраченная жена - мелочи жизни.

Потом Котя постелил мне на диване и вернулся к своему недописанному произведению. Я уронил голову на подушку, сообщил, что сна нет ни в одном глазу, и мгновенно уснул под ровное постукивание клавиш.

Встал я рано, на удивление свежим и бодрым. Припомнился старый анекдот о том, что в двадцать лет всю ночь пьешь и гуляешь - утром встаешь бодрый, в тридцать лет всю ночь пьешь и гуляешь - утром встаешь и чувствуешь, что всю ночь пил и гулял, а в сорок всю ночь спишь - а утром встаешь, будто всю ночь пил и гулял. Поскольку я пока был между двадцатью и тридцатью, то у меня ночь на ночь не приходилась. Эта выдалась удачной.

Котя еще дрых. Я принял душ, вычистил зубы намазанным пастой пальцем, порылся в холодильнике и сделал себе пару бутербродов с докторской колбасой. Ждать, пока работник умственного труда и вольного графика проснется, не было никакого желания. Хотелось действовать. Хотелось бороться и искать, найти и не сдаваться. Я заглянул в спальню.

Котя спал на широкой двуспальной кровати, сиротливо прижавшись к стенке. Я потряс его за

ППРЧП

- Вставайте, граф!

Замычав, Котя открыл глаза. Удивленно уставился на меня.

- Пошел я. Правду искать. По дэзам, нотариусам и прочим адвокатам. Дверь закрой.

- А… Киря… - Котя потер переносицу. - Что- то мы вчера изрядно кирнули… Ненавижу глупые каламбуры! Даже с похмелья. - На Черкизовский заедешь?

- На даму посмотреть? Помню, помню… - Котя крякнул и сел на кровати. - Ладно, давай двигай… Я тоже вставать буду. - Работу-то закончил? - спросил я.

- А как же… «Девочка и ее пес». - Котя встал и вслед за мной двинулся в прихожую. - Отличная история вышла, душещипательная… В малолетстве девочку соблазнил родной дядя, потом изнасиловали все одноклассники по очереди, потом она работала в борделе на Мальте, потом вернулась в Россию и занялась разведением мальтийских овчарок… тут-то и нашла свою любовь… - Балда! - не выдержал я. - Мальтийских овчарок в природе не существует! Есть мальтийские болонки!

- Это ты у нас собаковод, тебе и положено знать, - не смутился Котя. - А рядовому читателю по барабану - что мальтийская болонка, что йоркширский терьер… Зато какова финальная фраза: «Люди могут соврать. Собака не предаст никогда!»

- Ну-ну. «Букер» тебе обеспечен, - сказал я, выходя за дверь. Вспомнил Кешью, и настроение как-то сразу упало.

Следующие четыре часа я провел в разьездах. Поймал машину с водителем-кавказцем, как нынче принято в Москве. Рыдван у него был покрепче обычного, да и сам водитель мне понравился, так что я сразу договорился с ним «на время» и принялся мотаться по городу. Дэз, нотариус, отдел регистрации жилого фонда… все те места, куда по доброй воле не пойдешь. Но мне сегодня отчасти везло. Почти всюду я проходил без очереди, почти все бюрократы «входили в мое положение». Котя оказался прав.

Все документы на квартиру были выписаны на имя Натальи Степановны Ивановой.

Я не устраивал скандалов. Выписаны - и выписаны. Вряд ли стоило восстанавливать против себя мелких клерков. Вначале надо составить полную картину происходящего.

Последней точкой был Останкинский телефонный узел. Телефон тоже принадлежал гражданке Ивановой.

И вдруг меня посетила неприятная догадка. Я попросил водителя остановиться у офиса МТС на проспекте Мира, подошел к окошечку кассы и назвал свой номер.

Фамилия, - скороговоркой сказала барышня. - Максимов.

- Неверно, - холодно ответила девушка. -Повторите еще раз номер.

- Фамилия - Иванова, - предположил я. -Забыл совсем, ведь жена оформляла… - Сколько будете класть денег? - Сто рублей, - мрачно сказал я. Итак, меня лишили даже мобильника. Казалось бы - невелика потеря. В любом ларьке купи пакет «Би+» или «Джинc», а то и просто оформи новый контракт. Что там у меня на счету лежало? Рублей пятьсот, не больше…

Ужасало другое. Они все продумали! Они не упустили даже такой мелочи, как контракт на мобильный телефон!

Неужели они не упустили совершенно ничего?

- Давай в поликлинику, - велел я водителю. - Это здесь, рядышком…

Поликлиника была самая обычная, «совковая». Старая, вечно ремонтируемая, с огромными очередями из кашляющей молодежи и охающих старушек. Молодежь приходила за больничным, старушки - за общением. Лечиться здесь стоило, только если вас не волнует результат. Я и сам стоял на учете лишь ради редких больничных «по гриппу».

Моей тощей карточки не нашлось. Была карточка гражданки Ивановой - пухлая, растрепанная. Видимо, она любила лечиться…

Выйдя из поликлиники, я постоял, глядя на терпеливо ожидающего водителя. Куда податься бомжу? Впрочем, у меня еще не так все плохо. Можно к маме с папой, можно к друзьям, можно на работу…

- Четвертый час кончается, - предупредил водитель. - Дальше я пешком, - сказал я. - Тут рядом. Заплатил восемьсот рублей - вполне по-божески, исходя из московских расценок.

- Давай уж подброшу, - сказал водитель. - Просто так.

Наверное, если бы я рассказал ему свою историю, он бы меня понял. Водитель был мингрел, бежавший во время войны из Абхазии. У него тоже где-то был дом, который теперь ему не принадлежал. И он даже не мог его увидеть - «в Абхазии меня сразу убьют». А я мог посмотреть на свой бывший дом.

- Спасибо, - отказался я. - Пройдусь немного. Я тут рядом живу.

Водитель уехал, я двинулся к дому. По пути купил пачку сигарет - нервы все-таки пошаливали. Черт с ним, со здоровьем, когда вся жизнь рушится!

Некоторое время я бродил у дома, покуривал и разглядывал занавески. Чужие занавески… я вообще их не вешал, предпочитал жалюзи.

Потом вошел в подьезд, поднялся, постоял у двери. Тихо. Кешью, наверное, дрыхнет на диване…

Я достал связку ключей. Открыл первый замок.

А вот второй не смог. Пригляделся - и увидел, что в замке стоит новенькая личинка. - Что творим? - раздалось со спины.

Я обернулся - по лестнице поднимался сосед.

- Петр Алексеевич, это же я, Кирилл! - воскликнул я. - А… - Он кивнул. Остановился у своей двери. - Сменила она замок утром. Сама сменила, рукастая дама…

При слове «дама» мне сразу вспомнился Котя.

- Что же это делается? - спросил я. - Отобрали квартиру… представляете, все документы выписаны на нее! Везде!

Петр кивнул. Достал ключи, стал отпирать свою дверь. Потом сказал:

- Честно говоря, сосед, я твоих документов никогда не видал…

Это было как удар под дых. Я не нашелся, что ответить. А тут еще хлопнула вторая дверь, и высунулась стервозная бабка Галина.

- Кто такой, что тут ходит? - спросила она у Петра Алексеевича, начисто меня игнорируя.

- Кирилл же это, сосед… бывший… - буркнул Петр.

- Какой еще Кирилл? Какой еще сосед? Здесь Наташа Иванова живет! - злобно сказала бабка.

- Старая ты дрянь… - не выдержал я. -Совести нет, так о Боге подумай, скоро уже встреча предстоит.

- Сейчас милицию вызову! - юркнув к себе, выкрикнула бабка. И принялась бесноваться за дверью.

- В милицию тебе попадать точно не с руки, -сказал Петр, входя в свою законную квартиру. - Выпить хочешь? Я молча стал спускаться по лестнице. Ждать лифт я не мог, слишком уж бурлил адреналин в крови.

Куда теперь? Строительная контора… и кинолог. Начнем с кинолога.

Достав телефон, я отыскал номер заводчицы, которой не звонил уже года два. Взяла она не сразу: судя по голосу, я ее оторвал от дел. Впрочем, заводчикам породистых собак звонят непрерывно.

- Полина Евгеньевна? - нарочито бодро спросил я. - Это Кирилл Максимов, помните? Я у вас покупал Кешью.

- Кешью… Кешью… - пробормотала Полина Евгеньевна. Как и все заводчики, она помнила скорее собак, чем их владельцев. - Помню, славненький кобелек… Вы его развязать решили? Или приболел?

- Да нет, все в порядке, - соврал я. - Я у вас проконсультироваться хочу, если можно. У моего хорошего друга с собакой проблема случилась.

- Только коротко, - сразу же расставила акценты Полина Евгеньевна. Консультировать друзей бывших клиентов, конечно же, не входило в ее обязанности.

- У него тоже екай, хороший молодой песик, - сказал я. - И вот он внезапно перестал хозяина признавать. Совершенно случайную девушку теперь воспринимает как хозяйку, а на друга рычит, лает, чуть ли не укусить готов. Почему такое могло случиться? Совсем не воспринимает? заинтересовалась заводчица.

- Совсем! Как на чужого смотрит! А девчонку эту слушается прекрасно!

- Вы пса не наказывали? - спросила Полина Евгеньевна, давая понять, что моя жалкая хитрость про «друга» не сработала. - Да нет, как можно, - пробормотал я.

- Он же у вас не кастрирован? Может быть, у девушки сейчас… критические дни… - замялась Полина Евгеньевна. - А пес молодой, активный, вот и ластится к ней. Но то, что он перестал воспринимать вас как хозяина… - Моего друга!

- Хорошо, хорошо. Вашего друга. Так вот вы передайте вашему другу, что екай - порода очень эмоциональная, интеллигентная и в ответ на грубое обращение может обидеться. Даже на хозяина. Надо быть ласковее с собакой. Может быть, даже извиниться перед ней. Они ведь все понимают, совсем как люди! Не поверите, был у меня случай…

- То есть такое возможно? - прервал я Полину Евгеньевну.