Чтение 2–й страницы книги ~Все в шоколаде~

открыть глаза. Мужчины молча ждали. Я кашлянула, словно извиняясь, и
перевела взгляд на убитую. Сейчас трудно было определить, сколько ей
лет. Выглядела она ужасно: глаза вылезли из орбит, из открытого рта
торчали скомканные доллары, вокруг шеи девушки был обмотан чулок, голова
ее была приподнята и странно вывернута, конец чулка закреплен на спинке
кровати. Скорее всего ей сломали шею. Но этого убийце показалось мало, и
он зачем-то разрезал ей живот, и не просто разрезал, а аккуратно
разложил содержимое на кровати с двух сторон от трупа. Постель была
густо перепачкана кровью, а на стене, прямо над головой убитой, привет
от свихнувшегося ублюдка: крупные буквы тоже кровью - ?Сука?.

- Что скажешь? - спросил Волков, подойдя к кровати.

- Впечатляет. - Я поспешно отвернулась.

- Вот-вот. Соображения есть?

- Он псих.

- Само собой. Еще какие-нибудь ценные замечания?

- Замечаний нет, есть вопрос.

- С вопросом обожди. Значит, ничего стоящего тебе в голову не
приходит?

Я оглядела комнату, пытаясь понять, чего от меня добивается Волков. В
комнате царил образцовый порядок, если не считать окровавленной постели,
надписи да еще бутылки коньяка на полу.

- Она не сопротивлялась? - вопросительно заметила я.

- Никаких следов борьбы. Одежда на убитой отсутствует, за исключением
гипюровых трусиков.

- На честь девушки не посягали?

- На это ответит специалист, но я уверен: он ее не изнасиловал.

- Почему он, а не она? - спросил Славик, подходя ближе.

- Что-то я не слышала о маньяках-женщинах, - заметила я с усмешкой, -
а это работа маньяка.

- Не скажи, - покачал головой Волков. - Надпись видишь?

- Ревность?

- Почему бы и нет?

- Тогда пошарь среди ее дружков. Кому-то не нравилось, как девушка
проводит время, и он внес в это свои коррективы. Как ее зовут?

- Кудрина Алла Дмитриевна. Танцовщица в ночном клубе ?Пирамида?. Чем
они там на самом деле занимаются, тебе лучше знать.

Я нахмурилась, начиная понимать, почему Волков поднял меня среди
ночи. ?Пирамида?, как и многое в этом городе, принадлежала Деду,
неофициально, конечно. Однако, хоть Дед и открещивался от доходного
бизнеса и делал вид, что не имеет отношения ни к ночным клубам, ни к
многочисленным саунам и массажным кабинетам (он дважды даже выступал с
разгромными статьями в газетах о древнейшей профессии и сутенерах в
погонах, статьи, кстати, писала я, и цифрам, приведенным в них, можно
было верить), так вот, несмотря на все старания Деда откреститься от
того, что он, то есть я, в статьях назвал ?чумой нашего города?, те,
кому хотелось знать, знали, что он-то как раз и контролирует данную
чуму. Зверское убийство, совершенное явным психом, газетчики вниманием,
конечно, не обойдут... Одному богу известно, что они смогут накопать в
припадке журналистского рвения. И все это за несколько дней до выборов.

Я непроизвольно поморщилась, а Волков кивнул:

- Вот тебе и геморрой...

Я согласно кивнула: что да, то да. Теперь скверное настроение Виктора
Павловича стало мне понятно: с одной стороны, на него будут давить,
требуя, чтобы психопат-убийца как можно скорее оказался за решеткой
(обыватели впадают в транс при слове маньяк), с другой - работать
придется с оглядкой, чтоб ненароком не накопать лишнего.

- Сочувствую, - сказала я. Он усмехнулся. - Если не возражаешь, я вас
покину, - помедлив, заявила я, присутствующие кивнули, а Волков пошел
проводить меня. - Можешь рассчитывать на наше содействие, - заверила я,
поспешив утешить его.

- Ага, - хмыкнул он, посмотрел на меня внимательно, точно что-то
прикидывая, и вздохнул:

- Это не все.

- Что, есть еще труп?

- Хуже. Для меня, по крайней мере.

- Что же может быть еще хуже? - в притворном удивлении подняла я
брови.

- Вот это. - Он протянул мне визитную карточку. Золотыми буквами на
сером фоне значилось: Кондратьев Игорь Николаевич. Следующие три строчки
были мне ни к чему, я сама заказывала в типографии визитки для Деда.

Я взглянула на оборотную сторону. По правилам хорошего тона она
должна быть девственно чистой, если, конечно, владелец не пожелал
оставить кому-то несколько слов. Владелец не пожелал, но до девственной
чистоты оказалось далеко: карточка была заляпана кровью.

- Она была у девицы? - хмуро спросила я. Происходящее нравилось мне
все меньше и меньше - какой, к черту, геморрой, дело много хуже.

- Карточка валялась под креслом.

- А кровь?

- Кресло стоит в трех шагах от постели, если ты соизволила обратить
на это внимание. А там все залито кровищей.

Мы вышли из подъезда и замерли под козырьком.

- Кто видел карточку? - задала я вопрос, который меня, по понятным
причинам, очень беспокоил.

- Я.

- Хорошо.

- Серьезно? - фыркнул Волков. - Может, объяснишь, что ты нашла
хорошего во всем этом?

- Не заводись, - миролюбиво попросила я. - Мне это нравится так же,
как и тебе.

Мы подошли к моей машине, он взглянул на нее и покачал головой:

- Когда ездить научишься?

- Просто мне не везет.

- Завязывай пить, Ольга. Добром это не кончится.

- Заткнулся бы ты, - от души пожелала я, садясь в машину и
намереваясь проститься с Волковым, но он открыл дверь и устроился рядом
со мной.

Я ждала, что он скажет, ненавязчиво разглядывая его. Волков выглядел
так, как и полагалось выглядеть человеку его звания. Лет сорока пяти,
выше среднего роста, с наметившимся брюшком и тем особым выражением
лица, которое сразу намекало на его профессию. Он начал седеть, виски
отливали серебром, стригся он коротко, жесткие волосы торчали на
затылке, образуя венчик, темные брови, нос короткий и прямой, глаза
небольшие и в общем-то невыразительные. Однако Волков умел смотреть так,
что под его взглядом становилось как-то неуютно. Не нравился мне только
его рот, узкие губы были слишком малы для этого лица, и улыбаться Волков
не умел, вместо улыбки на лице появлялась кривая ухмылка, которая шарма
ему не добавляла. Становилось ясно: человек этот далеко не прост и
характером обладает скорее всего скверным.

Впрочем, ничего такого я за Волковым не знала, уживались мы вполне
сносно, даже испытывали друг к другу симпатию. Он производил впечатление
честного человека и умело этим пользовался. С Дедом их что-то связывало,
но и тот и другой об этом помалкивали, причем оба извлекали из давнего
знакомства максимум пользы. У Волкова имелся дом за городом, записанный
на жену, и ?БМВ?, который он не смог бы купить на свою зарплату. Сын
его, едва закончив школу, организовал собственное дело, где заправлял,
конечно, Волков, хотя и не имел права, исходя из буквы закона. Однако
официально директором фирмы был сын, который к тому же носил фамилию
матери, так что перед законом Волков был чист. Само собой, его
готовность помочь только на пользу Деду. В общем, налицо обоюдовыгодный
союз, поэтому меня ничуть не удивило беспокойство в голосе Волкова,
когда он опять заговорил.

- Что скажешь? Я пожала плечами:

- Что тут скажешь? Дед раздает свои визитки по два десятка за день. И
то, что она оказалась у этой девицы...

- Вот именно, - хмыкнул он. - Не знаю как тебе...

- Надеюсь, ты не думаешь, что это Дед развлекался, распарывая ей
живот.

- Совершенно неважно, что думаю я. Но если о визитке каким-то образом
узнают...

- Позаботься о том, чтобы не узнали.

- Спасибо за подсказку, сам бы я ни за что не допетрил. - Он
отвернулся, помолчал немного и заговорил вновь:

- А если это как-то связано с выборами?

Я не торопилась отвечать, хотя, признаться, не очень-то верила, что
кто-то совершил жуткое убийство с единственной целью насолить Деду.

- Давай не будем забегать вперед. Твое дело - следить за тем, чтобы
ситуация не вышла из-под контроля.

- А если Дед знаком с девкой?

- Ну и что? С ее профессией она могла знать многих. Возможно, визитку
ей действительно дал он.

- И она оказалась под креслом, да еще вся в кровище, вместо того
чтобы лежать в ее сумке, в ящике стола, коробке или в вазе, наконец, то
есть в том месте, где обычно у людей лежат визитки. С ее стороны было
довольно оригинальным запихнуть визитку под кресло. Всем известно, что
Дед таскает визитки в кармане... Например, он бросил пиджак на спинку
кресла...

- А потом зарезал девушку? - усмехнулась я. - Дед, конечно, не ангел,
но как-то трудно представить его в роли мясника...

Волков поморщился:

- Я вовсе не это хотел сказать... Что, если он был у нее? Кто-то