обнявшись со своим парнем, не опасаясь, что на его плечо ляжет чья-то рука и
суровый голос задаст идиотский вопрос: "Вы чего тут делаете?"
церковную сторожку, и, умиленно взирая на свежепобеленные стены, всецело
отдалась воспоминаниям. После чего мы вместе с приятелем изготовили
фотографию: я в желтом сарафанчике по моде десятилетней давности на фоне
этого самого туалета (сторожке мы временно вернули большую букву Ж). Таким
образом, на свет появилась открытка с надписью "Привет из юности".
Внутренний голос шептал мне, что на этом можно заработать, но чтобы так...
Благодаря помощи моей милой сестрицы земляки в Израиле, которых было, кстати
сказать, там немало, отваливали за мой "привет" прямо-таки немыслимые
деньги, и он того стоил: взглянув раз на открытку, владелец оной мог часами
баловать слушателей воспоминаниями о своей юности.
сказала, в юности подружка была невыносимо скромной и с данным объектом ее
ничто не связывало. Но и она купила открытку, потому что на ней был
запечатлен мой светлый образ.
думать, что я растяпа, а мне не хотелось ее переубеждать.
изображала с таким удовольствием, и попыталась с нею связаться. Алька явно
была занята чем-то чрезвычайно интересным, я даже догадывалась чем. Когда
даме чуть за тридцать, она богата, обладает пылким воображением и временем
заняться собой, на сцене неизменно появляется герой-любовник. Он не заставил
себя ждать и в этот раз: два месяца назад Алла Леонидовна влюбилась, а
влюбившись, как водится, начала безумствовать. Больше обыкновенного торчала
в сауне и парикмахерской и с пренебрежением относилась к домашним
обязанностям. Само собой, каждую минуту быстротекущей жизни она хотела
посвятить возлюбленному. Тот тоже безумствовал и посвящал, и тоже
пренебрегал семейным очагом. Безумства обоих волшебным образом никак не
сказывались на делах (возлюбленный управлял крупным банком), поэтому я очень
удивилась Алькиному предложению, сделанному мне накануне.
устроилась на кровати, поджидая меня. Я в это время блаженствовала в ванной
и громко пела (странное дело, как только оказываюсь в воде, так сразу тянет
что-нибудь исполнить). Из комнаты полились звуки шубертовской "Аве Мария" и
достигли моих ушей, я натянула халат и прошлепала в комнату. От родителей
мне досталась трехкомнатная "хрущевка", из которой я, по мнению близких,
сотворила нечто несусветное. С моей точки зрения, получилось занятно:
внутренние перегородки были снесены и перестроены, в результате чего
получилась большая кухня и большая комната с аркой. Беда в том, что придать
всему этому пристойный вид все руки не доходили. Я мнила себя гением
дизайна, идеи появлялись и исчезали, и за два года я так и не смогла на
чем-либо остановиться. Алька не выдержала и сделала в моей квартире ремонт
по своему усмотрению, пока я отдыхала в Крыму. Тона она предпочитает
светлые, а обои дорогие. В результате подобных пристрастий квартира стала
напоминать сугроб в погожий январский денек. Я пришла в ужас, сказала
"спасибо", а потом махнула на все рукой: заниматься переклейкой обоев мне
было лень. С обстановкой тоже вышла неувязка, "сугроб" все портил: старая
идея не годилась, а новые не спешили появляться, и пока в комнате стояла
огромная кровать (ручной работы с инкрустацией) - подарок мужчины средних
лет с золотыми руками, который до сего дня повторяет с тоской, глядя на
меня: "Надежда умирает последней". Так как живу я на втором этаже, Алька
купила шторы на окна (белые, разумеется) и два огромных ковра, один на
стену, другой на пол, потому что она вечно мерзнет, а тапок у меня не сыщешь
днем с огнем.
Потом предложила:
шестнадцать штук. Больше народу квартира все равно не вместит.
я буду в группе прикрытия вешать Витеньке лапшу на уши и следить за тем,
чтобы ситуация не вышла из-под контроля.
- Люди ждут.
подружке в глаза: пренебрежение к работе - что-то новое, не иначе как
безумства любви приобрели опасный размах.
Эта встреча ничего не значит, все уже решено, понимаешь?
вместо себя послала, да и Витька может об этом узнать и заинтересоваться.
года назад, мельком. Не думаю, что он меня хорошо запомнил. Наденешь мой
парик, нацепишь очки, возьмешь мою машину. Я с утра предупрежу, чтоб тебя
встретили. А если Витька туда позвонит, ему подтвердят, что я на месте.
Хочется спокойно и без суеты побыть наедине с любимым человеком.
отчего ж не выступить в роли Хлестакова, или, точнее, Хлестаковой? Алька
вышла в прихожую, а вернулась с сумкой.
крыла я выглядела необычно и даже загадочно. Но похожей на Альку отнюдь не
стала, поэтому она нахлобучила мне на нос свои очки с темными линзами. Мы
еще немного помудрили и пришли к выводу, что маскировка вполне сгодится, в
конце концов, мало кому придет в голову придираться к моей внешности.
окнами, ключи в кухне, на столе. - И удалилась. Таким вот незатейливым
образом я оказалась в роли важной дамы.
щеголять в парике по такой погоде - значило бы не любить себя. Я
притормозила у обочины, сняла его, швырнула в сумку и, достав зеркало,
придала себе привычный облик. Еще раз позвонила Альке с тем же успехом, и
отправилась дальше. Вот тут-то и начались мои неприятности. Машина вдруг
повела себя очень странно: я давила педаль газа, а красавица "Ауди"
двигалась нехотя, точно что-то ей мешало, потом начала подозрительно
дергаться, а под конец и вовсе встала как вкопанная. Я вышла из машины и
сделала, что могла: дважды обежала ее по кругу, заглянула под капот и пнула
переднее колесо. Но даже после этого машина не пожелала трогаться с места.
Это выглядело тем более невероятным, что машина была новой, и Алька, между
прочим, никогда на нее не жаловалась. Я чертыхнулась, а потом и приуныла. По
здравом размышлении выход был один: найти Альку, и пусть она сама
разбирается со своей техникой. Я с надеждой снова набрала номер и даже
попросила неведомо кого: "Помоги мне, а?" Но чуда не произошло, подружка не
пожелала ответить, а машина завестись. Вот так всегда: если день начнется
удачно, значит, закончится неприятностями. Бессмысленно провоевав с машиной
еще минут двадцать, я произнесла несколько затейливых фраз, обращаясь к ее
совести, и вышла на дорогу, в надежде обрести сострадательную душу в лице
какого-нибудь водителя.
проскочил "КамАЗ", шофер, хмурый пожилой дядька, взглянул на меня сурово и
отвернулся. То же самое сделали еще четверо: водитель автобуса, блондинка на
"девятке" (впрочем, в помощь с ее стороны как-то не верилось), парень на
"Запорожце" и благородный отец семейства на стареньких "Жигулях". В общем,
не везет, и все тут. Приключения мне разом разонравились. Желающих помочь не
было, а Алька в эйфории любви отвечать не желала. Я села, не закрывая дверь,
выставила ноги на дорогу и стала ждать неведомо чего: спасителя или
Алькиного звонка. Прошло минут десять и тут в поле моего зрения возник
черный "Опель". Двигался он точно нехотя и вроде бы не зная, куда желает
попасть. Создавалось впечатление, что его хозяин чего-то искал на дороге и
времени на это имел предостаточно. Я даже не успела выйти из машины и
махнуть рукой, а он уже тормозил у обочины. Я вздохнула: надо полагать, за
рулем весельчак-мужчина кавказской национальности и помощь обернется
большими хлопотами. Прикинув, чтo хлопоты все-таки лучше скучного ожидания
того момента, когда у машины появится совесть, я выпорхнула на дорогу, дверь
"Опеля" распахнулась, из него вышел молодой мужчина, а я выпучила глаза и
приоткрыла рот, кажется, до неприличия широко: передо мной стоял мужчина
моей мечты. Во-первых, он был блондином, а мне всегда нравились блондины, но