сумрак хмурого апрельского вечера. Дорога шла через лес, высокие сосны
выглядели мрачно, и я всерьез подумала вернуться, вот тут-то машина и
заглохла. Промучившись минут десять, я с тоской поняла, что заводиться она
не собирается. Такое случалось и раньше, только не в дождь, в лесу, на
дороге, где и днем движение не Бог весть какое, а вечером и вовсе ни души.
Обычно всегда находились помощники, однако сегодня на них рассчитывать не
приходилось. Я включила приемник, прослушала пару песенок, утешая себя тем,
что кто-нибудь все равно поедет мимо и поможет.
Ночи холодные, до ближайшего села километров восемь, да и кто меня пустит в
такое время? Чертыхнувшись, я вышла из машины и подняла капот. Дождь лил,
как из ведра, и я сразу промокла. Под капотом не было ничего интересного,
единственное, что я могла, проверить клеммы на аккумуляторе, что я и
сделала, само собой, без всякой надежды на успех.
присутствие человека, подняла голову и замерла с открытым ртом: рядом стоял
здоровенный детина в куртке с капюшоном. Лица его в темноте я не разглядела,
но было в этом появлении что-то настолько зловещее, что сердце мое жалко
екнуло и куда-то провалилось. Полминуты мы стояли молча, не двигаясь. Руки
он держал в карманах, ни сумки, ни удочки, ничего, что указывало бы на то,
что может делать человек в это время на пустынной дороге в лесу?
глупо сказала:
надеждой, что сверкнут фары и появится машина. От хлопка капота я едва не
подпрыгнула.
сунул мощные плечи в машину и повернул ключ. Мотор заработал. Я не знала,
радоваться этому или нет.
ритмично стучать не спешило.
торопливо ответила я.
другое время я бы засмеялась, только не сейчас. Капюшон он не снял, и лица
его я по-прежнему не видела, но и так чувствовала, что человек он опасный.
Это ощущение было настолько острым, что я едва сдержалась, чтобы не
закричать и не выпрыгнуть из машины. Он молчал, и я молчала, искоса
разглядывая его. Голосил приемник, а дорога была по-прежнему пустынной. Тут
я вспомнила утреннее сообщение по радио о бежавших из тюрьмы троих
заключенных и в ужасе уставилась на моего попутчика. Ничего нового я не
увидела: капюшон и серое пятно лица,
родственников у него нет, но я продолжала расспрашивать: звук собственного
голоса успокаивал.
нужна машина, он мог уехать сразу... А если это маньяк, завезет
куда-нибудь... но ведь мы были в лесу, тридцать метров в сторону - и ни одна
живая душа не найдет... Господи. Мне стало нехорошо, я приоткрыла окно,
стараясь дышать ровнее. Холодные капли падали на лицо, я закрыла глаза и
попыталась молиться.
селе и, запинаясь, сказала:
Дорога была вполне сносной, видимо, дождь начался здесь недавно, и вскоре я
увидела единственный зажженный в нашей деревне фонарь.
ключи в свой карман, я топталась рядом.
перепугать ее до смерти или броситься в крайний дом к Семену Дмитричу,
дедку, помнившему гражданскую. В семи наших домах было пять жителей, не
считая летних дачников, а какие сейчас дачники? Я рассматривала спину перед
собой и думала, стараясь себя утешить, что если бы этот тип хотел меня
убить, то давно сделал бы это. Мы вошли в дом, я включила свет и затопталась
у порога, не зная, чем себя занять.
засуетилась на кухне. От газа и электрокамина в кухне стало тепло, я стащила
куртку и аккуратно ее развесила, думая при этом, что мне тоже не мешало бы
переодеться, но входить в переднюю я не рискнула и грелась возле плиты.
Хлеба не бы-ло, зато была картошка, печенье, консервы и чай. Приготовление
ужина заняло чуть более получаса. Я собрала на стол, прикрыв кастрюлю с
картошкой полотенцем, чтоб остывала медленней.
задержавшись на пороге, словно давая возможность рассмотреть себя. Димкины
джинсы ему не налезли, он остался в своих, свитер туго обхватывал мощную
грудь и здоровенные ручищи, рукава едва прикрывали локти. Выглядело это
почему-то страшно. Бычья шея выпирала из выреза и венчалась по-тюремному
остриженной головой с очень неприятной физиономией: тяжелая челюсть,
короткий нос, взгляд исподлобья. Тип тоже меня разглядывал. Я затопталась
возле стола и с трудом выдавила из себя:
то вот он, передо мной, только топора в руках не хватает. Я поежилась.
улыбнулся, а я поразилась, как мгновенно переменилось его лицо. Улыбка была
по-мальчишески дерзкой, а в глазах заплясали веселые чертенята. - Как тебя
звать? - спросил он.
глазах заплясали еще задорней.
быть дома, собственно, я и приехала сюда на полчаса, вещи забрать. - Звучало
все это очень глупо, но ничего умнее в голову не приходило. - Муж будет
беспокоиться и приедет утром, так что...
дело хорошее. С мужем решим завтра.
берите, честное слово, я никому ничего не скажу.
кастрюлю здоровенными ручищами, и она неожиданно легко смялась, - вот это я
сделаю с твоей головой. Здорово, да?
от этого она не стала. Вид изувеченной кастрюли в сочетании с лихой улыбкой
на подозрительной физиономии окончательно убедили меня в том, что передо
мной опасный псих. Я кашлянула и спросила:
резвиться.
подмигнул и добавил:
пытаясь понять, чего стоит ждать от жизни в ближайшее время, а он вдруг