Чтение 2–й страницы книги ~Строптивая мишень~

все еще продолжая говорить, но тут произошло нечто, от чего он заткнулся на
полуслове. Дверь номера 310, что напротив, распахнулась, и оттуда вылетел
какой-то тип с перекошенным лицом. С трудом удержавшись на ногах, он схватил
моего говорливого спутника за предплечье, отпрянул и бросился по коридору в
сторону, противоположную той, откуда шли мы - надо полагать, к пожарному
ходу. Аркадий стоял, открыв рот, а ключ так и торчал в замке. И тут меня
черт дернул за язык:

- Кровь.

- Что? - не понял он.

- Кровь, - повторила я, уже сообразив, что сваляла дурака: человек, как
известно, крепок задним умом. - У тебя на пиджаке кровь.

Он ошарашено уставился на свой пиджак, начисто забыв о том, что мы все
еще стоим перед запертой дверью. Об этом вспомнила я, открыла дверь и
сказала:

- Нам лучше войти.

- Что? - Он дернул головой, понемногу выходя из транса. Я терпеливо
ждала.

- Там что-то произошло, - сказал он наконец.

Подумать только, до чего сообразительный парень. Я кивнула:

- Наверное. Только нам до этого нет дела. Или есть?

- Как же... - растерялся он. - Не можем мы уйти, ничего не сделав...

- Я могу, - созналась я. Он тряхнул головой.

- Это ведь кровь, верно? Значит там, - указал он на дверь, - произошло
что-то нехорошее.

- Мы можем позвонить администратору, - предложила я, поняв, что имею
дело с гражданином, к тому же любопытным. - В гостинице должна быть служба
охраны, это по их части.

Но Аркадий уже шагнул к приоткрытой двери напротив. Толкнул ее и громко
спросил:

- Есть кто-нибудь? Ответьте, пожалуйста. У вас все в порядке?

У типа, что лежал на полу, безусловно, все было в порядке - в том
смысле, что ничего больше ему в этой жизни не было нужно. Со своего места я
отлично видела труп. Наконец его увидел и упрямец Аркадий, взвизгнул
неожиданно тонко и выскочил в коридор.

- Он мертвый? - только и спросил жалобно.

- Вне всякого сомнения, - ответила я и поняла, что влипла в скверную
историю.

Разглядывать покойника мне совершенно не хотелось, поэтому я вошла в
номер 311, села в кресло и воззрилась в потолок. Любопытного мало, но как-то
успокаивает. Аркадий влетел следом и кинулся к телефону.

- Может, нам не следует вмешиваться? - предложила я, впрочем, без
всякой надежды.

- Что значит "вмешиваться"? Произошло убийство, и мы видели убийцу.

- Лично я никого не видела.

- Что? - Он стал менять окраску с бледно-зеленой на пунцовую.

- Я никого не видела, - повторила я равнодушно.

- Как ты можешь? - тихо сказал он, а я пожала плечами. Тут его осенило:

- Он, возможно, еще жив...

- Это вряд ли, - заметила я. - Под ним лужа крови, и он чересчур
пристально смотрел в потолок.

Аркадий опять стал зеленеть и торопливо звонить по телефону, а я
махнула рукой. И какого черта меня сюда понесло? Вопрос, к сожалению,
риторический.

Следующие несколько часов остались в памяти как весьма неприятные. Для
меня неприятности начались, как только милиционер поинтересовался моим
именем. Я на чем свет стоит проклинала свою лень: почему было сразу не
сказать Аркадию, что я вовсе не Наташа? Теперь это было затруднительно: в
соседнем номере труп, а я вдруг заявляю, что я не Наталья Павловна Егорова,
и не могу внятно объяснить, зачем мне понадобилось выступать под чужим
именем. Аркадий с высоты своей гражданской позиции усмотрит в этом Бог знает
что. Прикинув, чего мне это может стоить, я решила отложить решение данной
проблемы на завтра, а пока оставаться Наташкой - какая, в общем, разница?
Это я себя так успокаивала, заведомо зная, что история обернется большими
хлопотами. Наташкина была идея отправить меня к Аркадию Юрьевичу, вот и
будет пожинать плоды... Ох, как мне все не нравилось... Я начала злиться.

Аркадий увлеченно свидетельствовал, милиционер терпеливо записывал. А я
поражалась способности людей обманываться, или видеть то, чего и нет вовсе,
или просто фантазировать - наверно, всего понемногу. Вот, к примеру, Аркадий
уверял, что предполагаемый убийца был высок и широкоплеч, брюнет, в темном
костюме и светлой рубашке. Между тем ростом он был не выше самого Аркадия,
то есть среднего, волосы имел русые, одет в джинсы, зеленую водолазку и
замшевую куртку. В левом ухе болталась серьга в виде крестика, а во рту
недоставало двух нижних зубов. Все это я держала при себе, впутываться во
что бы то ни было - не в моих правилах. Хотя, судя по всему, я уже
впуталась.

- У него были усы. Правда, Наташа? Никаких усов, это уж точно. Я
покачала головой.

- Не разглядела. Я же видела его меньше секунды. Он налетел на нас и
скрылся. Если я его сейчас в коридоре встречу, вряд ли смогу узнать.

Милиционер оказался человеком с понятием и удовлетворенно кивнул:
словоохотливость Аркадия начинала его тревожить. В конце концов наступил
момент, когда и она иссякла. Аркадий с сожалением замолчал. На этаже к этому
моменту было столпотворение. По коридору сновали разные люди, в форме и без.
По обе стороны отгороженного пространства томились постояльцы гостиницы,
пытались заглянуть в приоткрытую дверь триста десятого номера и получали
явное удовольствие, несмотря на позднее время, когда самым разумным было бы
лечь спать. Жаль, так думала одна я.

В душе зрело беспокойство. Я попыталась понять причину: подвела
Наташку, Геру и сама оказалась в двусмысленном положении... Нет, не только
это... Беспокойство нарастало, крепло и начинало походить на предчувствие.
Мне вдруг очень захотелось исчезнуть, оказаться как можно дальше от этого
места. Ближе к утру таковая возможность представилась.

Наташке я позвонила из автомата.

- У меня новость.

- Пять утра, - зло прошипела она.

- А у меня плохая новость, как раз ко времени.

- Ты надавала ему пощечин?

- За что, интересно? Он семьянин и гражданин, к сожалению.

- Давай свою плохую новость.

- В номере напротив убили парня. Кажется, мы видели убийцу.

- Что значит "кажется"?

- Аркадий Юрьевич утверждает, что видел. Я же, конечно, ничего не
видела, не слышала, следовательно, свидетельствовать не могу. Зато на него
потратили тонну бумаги.

- Он что, псих?

- Похоже на то... Твоя была идея подсунуть меня вместо своей особы?

- Ну?..

- Вот и выкручивайся, свидетель. Наташка что-то заверещала, но я
повесила трубку. Села в машину, включила "дворники" и призадумалась. Домой
мне совершенно не хотелось, к Наташке тем более. Кажется, больше не к кому.
Аркадия Юрьевича поместили в номере в другом крыле гостиницы (попросился
все-таки подальше от покойника), и сейчас он скорее всего спал крепким сном,
удовлетворенный сознанием выполненного долга. Я вздохнула и завела машину.
Было одно место на свете, где я могла спрятаться от всех и на досуге
поразмышлять над причинами неожиданно накатившего страха. В двадцати
километрах от города в тихой деревушке стоял старый дом, доставшийся мне от
какой- то неведомой тетки по отцовской линии. Я была так мудра, что никому о
нем не рассказывала. Туда я и направила свои стопы, вернее, колеса.

Дождь зарядил надолго. Бесконечный дождь в деревне кого хочешь
доконает, я не исключение. Слоняясь из угла в угол, смотрела из окна, как
мокнет под дождем Наташкина машина, и думала о разной чепухе. Например, как
здорово бежать под дождем, шлепая босыми ногами по теплым лужам. Пробовать,
однако, не стала: холодно, и ничего, кроме простуды, такая затея не сулила.
Я без конца пила чай и бродила по дому. Через два дня мне все надоело, и я
решила: вернусь. Гера с Наташкой за это время если и не смогли избежать
неприятностей, то хотя бы успокоились и не станут насылать на мою голову
кару небесную. Утешив себя таким образом, я после полу дня поехала домой.

Дождь кончился, а я боялась, что он будет лить до конца света. Солнце
робко пробивалось сквозь серую пелену, радуя торжеством светлого начала над
темными силами. Два дня абсолютного безделья явно пошли мне на пользу.

Я подъехала к дому со стороны задних ворот, но въезжать внутрь не
стала: Наташа скорее всего сейчас у меня, и законное средство передвижения
надобно ей вернуть. Калитка почему-то оказалась открытой, что было странно:
Наталья человек аккуратный, а про Геру и говорить нечего. Неужели они так на
меня разозлились, что изменили своим привычкам?

Сад выглядел уныло, столик с парой стульев как-то жалко, а все в
комплексе мне почему-то не нравилось. Я обошла дом: тишина и странное
запустение, точно отсутствовала я не два дня, а два года. Возле гаража
стояла моя машина с открытой дверцей. Страх накатил мгновенно, сдавив горло
и сбивая дыхание. Я направилась к парадной двери, дернула ручку: заперто.
Вновь обошла дом и толкнула дверь кухни - она с неожи данным скрипом
открылась. Я тревожно огляделась: пусто, чисто, внешне безопасно. Войдя в
коридор, громко позвала Наталью. Дом отозвался гулкой тишиной, точно замок
Спящей Красавицы. Я направилась к своей спальне и тут почувствовала, что
ковер под ногами странно чавкает. Из ванной доносился слабый шум, из- под
двери сочилась вода. Уже зная, что сейчас увижу, я рванула дверь. Наташка
лежала на полу возле раковины, одетая в мое синее кимоно. Руки раскинуты в
стороны, одна нога странно вывернута... Лица не было: выстрел в упор
превратил голову в кровавое месиво.

Кран закрыли неплотно, вода лилась через края ванны. Стакан с коньяком