Чтение 2–й страницы книги ~Убить голыми руками~

навеки, больше уж ему шанса не получить. Зато если справится...

-- Да-да, Кадзэ-сан, благодарю вас, -- сказал он и еще раз поклонился,
прежде чем выйти из комнаты. Теперь он в свои двадцать пять лет, если,
конечно, повезет, сможет разыскать убийцу одного из популярнейших людей
Японии.

В окружном полицейском участке сообщение об убийстве было получено в
одиннадцать тридцать. Дэмура по обыкновению сидел, уставясь в пространство,
когда дежурный полицейский поднял телефонную трубку. Дэмура не дрогнул ни
единой черточкой лица, он словно бы и не слышал звонка, а может, просто не
считал нужным реагировать до тех пор, пока не выяснится, что телефонный
звонок имеет отношение лично к нему. Рядовые полицейские, изо дня в день
наблюдая эти сеансы медитации, никогда не решались их прервать. Старикан
каждый Новый год получал поздравительные открытки от самого шефа полиции, а
не так давно самолично доставил в участок трех вооруженных ножами хулиганов,
справившись с ними в одиночку. Не иначе как есть в старом детективе нечто
такое, что трудно предположить на первый взгляд. Но каковы эти скрытые
достоинства, не знал никто в участке.

Дэмура был щуплого сложения, низкорослый, лет шестидесяти пяти.
Несколько лет назад кто-то из полицейских был очевидцем случая, когда Дэмуре
не хватило терпения дождаться лифта и он взбежал по лестнице на десятый этаж
даже не запыхавшись. Другой очевидец как-то раз встретил Дэмуру в бане и
уверял, что мышцы у старика литые. А третий рассказывал, как однажды за кофе
он нечаянно столкнул локтем чашечку, и Дэмура, сидевший от него на
расстоянии метра, успел подхватить ее у самого пола.

Вот что представлял собой сыщик Дэмура. Но стоило на него взглянуть, и
сразу забывались все связанные с его именем легенды. Сухонький, маленький
седой старичок, лицо умное, глаза блестящие, живые. Костюм на номер больше,
ворот у шеи оттопыривается. Типичный японский служащий: по часам приходит в
учреждение, по часам уходит, чтобы направиться прямиком домой, вздремнуть в
теплой ванне, накинуть юкату -- удобное домашнее кимоно -- и забыть обо всем
на свете. В полдень съедает в соседнем кафе рамэн или заказывает принести
оттуда рис, овощи, рыбу. Человек, воспитанный в духе неукоснительного
соблюдения иерархических отношений, который не смеет даже подумать дурно о
начальстве, который вежливо обращается с подчиненными и настоятельно требует
к себе должного почтения. Никто в участке не знал, с каких пор Дэмура служит
в полиции; в 1954 году, когда в округе проходила реорганизация, он уже был
тут -- молча и с тем же отрешенным видом сидел за письменным столом.
Поговаривали, будто бы иногда он рассказывал анекдоты и отпускал язвительные
замечания. Нынешние коллеги не решились бы даже спросить Дэмуру, правда ли
это. Старик наверняка отделается уклончивым ответом, а глаза его наполнятся
грустью. Всем своим видом он подчеркнуто напоминал окружающим об их вопиющей
невоспитанности, о неуважении к традициям и непочтении к старшим.

-- Что-о?! Да-да... Немедленно выезжаем. -- В голосе полицейского,
ответившего на телефонный звонок, проскользнуло совершенно неуместное для
профессионала волнение. Дэмура бросил на него укоризненный взгляд, и в
комнате вдруг смолкли все разговоры. Полицейский положил трубку, осознав
смысл этой непривычной тишины, тоже выдержал паузу, нагнетая напряжение на
манер опытного оратора.

-- Актер Джонни Адзато убит... А может, стал жертвой несчастного
случая.

-- Так уж сразу и убит! -- лениво потянулся Дэмура.

-- Во всяком случае, он умер во время съемок.

Дэмура пренебрежительно махнул рукой. Все равно не его очередь. Он
недавно вернулся с места происшествия, составив протокол о самоубийстве, и
теперь очередь за Эноедой. Тот уже выскочил из-за стола -- чуть проворнее
обычного, а за ним, словно по пожарной тревоге, устремились шофер и один из
рядовых полицейских.

-- Кто он такой, этот Адзато?

-- Неужели вы не знаете? -- Эноеда от удивления даже остановился. --
Знаменитый актер-каратист, миллионер. Да он на весь мир известен!

-- Актер-каратист? Какое ребячество...

-- Адзато во всех эпизодах снимается сам, без каскадеров. За ним
утвердилась слава непобедимого... Дэмура снова лишь отмахнулся.

Тут полицейский, принявший телефонный вызов, счел нужным вмешаться в
разговор.

-- А ведь на этот раз он оказался побежденным. Во время съемок драки
его сразили одним ударом. -- Видя, что оба детектива в штатском молча
уставились на него, он испуганно добавил: -- Если, конечно, это не был
несчастный случай.

Эноеда засмеялся и поспешно вышел из комнаты. Дэ-мура, чуть помедлив,
двинулся за ним следом.

-- Обожди! По-моему, мне тоже лучше будет пойти. Глаза Эноеды сердито
блеснули.

-- Вот как? А по-моему, вам лучше остаться. Во всяком случае, для меня
лучше.

-- Поверь, что я для твоей же пользы!..

-- Это вам так кажется. Вам до пенсии всего четыре года, а мне --
пятнадцать, и я не хочу гнить заживо в этом паршивом участке.

Сухонький старичок печально посмотрел на него.

-- Я ведь только хотел помочь.

Эноеда устыдился собственной резкости.

-- Поезжайте, конечно, если вам так хочется. Но право же, не знаю,
какая от вас может быть помощь.

Первое, что увидел Куяма на месте происшествия, был полицейский
автомобиль, второе -- два сыщика в скромной штатской одежде. Сохраняя на
лице невозмутимость, он мысленно перебрал все древнейшие проклятия. Затем
подал знак техникам, а те, нимало не смущаясь присутствием окружной бригады,
подошли к прикрытой полиэтиленом бесформенной груде, которая некогда была
человеком по имени Адзато. Сын одного из техников украсил свою комнату
огромным плакатом, где популярный актер был запечатлен в момент своего
знаменитого атакующего прыжка. Второй техник уосил майку с портретом Адзато.
Но смерть кумира не*потрясла их. Они спокойно принялись за работу.

Куяма показал свое удостоверение, ожидая вспышки почтительного интереса
в глазах обоих инспекторов. Однако ждал он напрасно. Сыщик повыше и помоложе
выказал лишь разочарование, а его коллега -- судя по всему, он приближался к
роковому порогу и помышлял о льготной пенсии -- полнейшее безразличие.

-- Инспектор Куяма. Отдел расследования убийств.

-- Эноеда, окружной участок. Ну что ж, я думаю, нам здесь делать
нечего.

-- Я тоже так думаю. По распоряжению Шефа вести

расследование должен я.

-- Понятно. А кто оповестил Шефа о случившемся? -- Голос пожилого
сыщика звучал учтиво.

-- Не все ли равно?

-- Нет. Нас вызвали по телефону с места происшествия. Мы прибыли сюда,
поскольку это является нашей обязанностью. А вот вы, сынок, как здесь
очутились?

Куяма побледнел от злости. Тощая облезлая обезьяна в дурно сшитом
костюме, со сбившимся набок галстуком. Мужчины этого поколения чувствуют
себя голыми, если на шее у них не болтается злополучная удавка.

-- Откуда Шеф черпает свою информацию, это его дело. Но коль скоро
отдел расследования приступил к работе, ваше присутствие здесь совершенно
излишне. Всю ответственность я беру на себя.

Лагерь противника явно терпел поражение. Сыщик помоложе, тоже в костюме
с галстуком, но на редкость безобразным, с неприятной ухмылкой пожал
плечами. Другой, глядя куда-то вдаль, удивленно качал головой.

-- Слышишь? Оказывается, наше присутствие здесь совершенно излишне. --
Затем он без всякого перехода обратился к стоявшему рядом мужчине. -- Это вы
известили их?

-- Д-да... Не поймите это как недоверие, но все же речь идет о Джонни
Адзато...

-- Это господин Ямамото, оператор фильма, -- представил мужчину Эноеда.
Куяма, который до сих пор не удостоил его вниманием, сейчас с интересом
посмотрел на киношника. Ямамото был холеным мужчиной лет сорока, довольно
высокого роста, носил американские джинсы, белую рубашку с распахнутым
воротом и крас-• ный пуловер. Он выглядел как богатый и взбалмошный I
двадцатилетний юнец, стремящийся сойти за взрослого. Было в кинооператоре
нечто такое, что напомнило Куяме I Калифорнию, и он понял, что они найдут
общий язык. Но ; прежде чем он успел произнести хоть слово, Эноеда
про-должил церемонию представления: -- А это инспектор Дэмура из окружного
участка.

к Дэмура отвесил традиционный поклон, затем достал I из кармана дешевый
блокнот и рекламную шариковую ручку

-- Господин Ямамото... как ваше имя?: -- Кэйноске.

-- Адрес? -- И он не моргнув глазом, точь-в-точь как t постовой
полицейский при составлении протокола, записал домашний и служебный телефоны
оператора, рассеянно сунув в карман полученную визитную карточку. Блокнот
был почти целиком заполнен аккуратными красиво выписанными иероглифами, и
Эноеда знал, что письменный стол его коллеги до отказа забит такими сплошь
исписанными блокнотами.

-- Сколько времени требуется, чтобы проявить эту пленку?

-- Когда как... Обычно дня два-три.

-- А точнее?

-- Когда очередь дойдет.

-- На этот раз придется обработать ее вне очереди. -- Дэмура чуть
подумал. -- Завтра в полдень я буду у вас в студии. К этому времени
позаботьтесь, пожалуйста, о проекторе и киномеханике. -- Он свел пятки
вместе, коротко поклонился оператору, затем Куяме и пошел прочь. Эноеда
растерянно протянул руку и поспешил за коллегой. Молодой инспектор и
кинооператор облегченно вздохнули, глядя им вслед.