Чтение 2–й страницы книги ~Очень в Сокольниках~

аккуратно вытер медальон.

- Примитивизм, - сказал за его спиной Огневой, - середина
восемнадцатого века. Видимо, работа крепостного художника.

- Пережиток, значит? - неуверенно спросил Фомин.

- Именно. Революционное искусство зачеркнуло этот период. Мы не
признаем обветшалой мазни.

- Выламывать будем, товарищ Фомин? - деловито спросил завхоз.

Фомин посмотрел еше раз на домики и маковки, на кусок этой, неведомой
ему жизни и ответил тихо:

- Жалко.

- А чего жалеть, - Огневой набил махоркой трубку, - мы ведь мир старый
разрушаем. На месте этих лачуг вырастут светлые дома из стекла и бетона.
Новая жизнь возможна только при полном разрушении старой.

- Все равно жалко. Сделано уж больно душевно.

Вот что, товарищ Огневой, ты эти картинки старого мира закрась и
изобрази на них революционные корабли.

- Какие?

- "Потемкин", к примеру, "Аврору", "Петропавловск", "Новик". Я тебе
фотографии дам. А ты, товарищ завхоз, стекла эти с воинами старыми вынь,
но сложи их аккуратно и вставь нормальные стекла, чтоб свет был и чистота
как на эсминце. Понял?

- Понял.

- Так и начнем.

Фомин подошел к окну. Осеннее солнце висело над городом. Где-то
надсадно треща, прогрохотал трамвай.

Крикнул и замолк гудок фабричонки, спугнувший ворон, и они, надсадно
каркая, черной тучей пронеслись над переулком. Во дворе щемяще и нежно
заиграла гармошка. Шел второй год советской власти.

Часть первая

"Уж рельсы кончились, а станции все нет..."

Что точно, то точно. Ни рельсов здесь, ни станции.

Земля была плоской, наглядно опровергая учение о шарообразности
планеты. Орлову показалось даже, что там, где небо ложится на землю, он
видит грязные подошвы монаха, высунувшего голову за хрустальный свод.

Маленький домик аэропорта плотно обступила степная трава, и ветер,
приходящий сюда, пах дурманяще и незнакомо.

Орлов прожил сорок пять лет, но никогда еще ему не приходилось бывать
вот в таком царстве запахов. Степь пахла мятой, еще чем-то пронзительно
сладким, а налетавший ветер оставлял на губах горьковатый привкус
лекарства.

Машины не было. Но он не хотел звонить, немного ошеломленный
однообразной красотой степи.

Но все же машина была нужна, и Орлов медленно пошел к домику, на
котором красовалась выцветшая надпись: "Аэропорт Козы".

В тени на лавочке сидели, прислонившись спиной к выцветшим бревнам
дома, двое. Они были удивительно похожи. Кепки, глубоко надвинутые на лоб,
синие ватники, хлопчатобумажные брюки и тяжелые кирзовые ботинки. Они
выжидающе смотрели на Орлова, и в их лениво-спокойных позах сквозила еще
неосознанная опасность.

Эти двое совсем не монтировались с ярким кипением степи, с "чеховским"
бревенчатым домиком аэропорта, с тишиной и покоем июньского утра.

Но вместе с тем эти двое словно претворяли тот мир, куда должен через
час попасть он, подполковник милиции Вадим Николаевич Орлов.

Из домика вышел парень. В потертой кожаной летной куртке, под которой
на серовато-грязной майке

влюбленно смотрели друг на друга напечатанные трафаретом Михаил
Боярский и Алла Пугачева.

Парень был тощий, ломкий какой-то. Гэвээфовские брюки непомерно широки,
а форменная фуражка затейливо замята. Он поправил фуражку так, чтобы Орлов
заметил массивный белый перстень и грубую цепочку браслета.

"Тип чеховского телеграфиста, с поправкой на НТР", - подумал Орлов.

- Издалека? - спросил парень.

- Издалека.

- Из Алма-Аты?

- Дальше.

- Питерский?

- Из Москвы.

- Ну, как там?

- Что как?

- Вообще.

- Приехала делегация Ливана.

- Я не о том, - снисходительно процедил парень, - как время провести у
вас можно? По линии культуры?

Он повел в воздухе рукой.

- Можно, - Орлов усмехнулся, - у нас при каждом ЖЭКе народный
университет культуры.

Парень обалдело посмотрел на Орлова.

Краем глаза Вадим заметил, как один из сидящих поднялся и лениво,
вразвалку подошел к ним.

Он долго, изучающе рассматривал Орлова, потом усмехнулся, сверкнув
белыми металлическими фиксами.

- Начальник, - хрипло попросил он, - дай закурить.

Вадим достал пачку, и человек огромными сплющенными от тяжелой работы
пальцами неловко потащил сигарету.

- А если с запасом?

- Бери всю пачку, у меня еще есть.

- Дай тебе Бог, начальник.

- А почему начальник? - усмехнулся Вадим.

- А я вас, которые из розыска, рисую сразу. Держитесь вы больно
уверенно.

- Любопытно.

- Вот подумай на досуге. Как хозяева везде держитесь, потому как везде
верх ваш.

- Давно освободился?

- Сегодня.

- Самолет ждешь?

- В цвет.

- Домой?

- Знаешь, у меня их сколько, начальник. За восемь лет заочницами
обзавелся.

- Ну-ну.

- А вон и машина за тобой пылит. От нашего хозяина. Так что спасибо.
Бывай, начальник.

Он повернулся и зашагал к товарищу.

Зеленый "уазик" лихо развернулся рядом с Вадимом.

Из кабины выскочил молодой лейтенант в выгоревшей полевой форме.

- Товарищ Орлов?

Вадим вытащил удостоверение. Лейтенант взглянул на раскрытую книжечку
стремительно и цепко.

- Лейтенант Рево, товарищ подполковник. Прошу.

"Уазик" рванулся с места, уходя к горизонту.

Один из сидящих на лавочке выплюнул окурок, посмотрел вслед машине и
сказал врастяжку:

- Ишь ты, подполковник.

Теперь степь была другой. Она словно на широком экране легла в лобовом
стекле машины и казалась нескончаемо длинной. Словно весь мир сегодня
состоит именно из этой необычайно гладкой степи.

В однообразии ее была какая-то щемящая, неуловимая красота. То же самое
Вадим чувствовал, когда впервые увидел морс в Прибалтике. День был
пасмурный, облака так низко висели над морем, что казалось, волны
слизывают их и несут серой пеной к берегу. И все-таки море было прекрасным
име^го в своем суровом единообразии.

Родившийся и выросший в Москве, Орлов открывал для себя мир постепенно,
и каждая новая встреча была для него праздником.

Лейтенант, видимо, понял состояние гостя.

- Нравится, товарищ подполковник?

- Очень.

- Места у нас хорошие. Зимой, конечно, грустновато, но зато летом
красота. Учреждение наше удачно расположено - лес, степь, горы, два озера
рядом. Зимой охота богатая. Вы бы тогда приезжали.

- Куда ни приедешь, - Вадим засмеялся, - все говорят, что не ко
времени. Зимой приедешь - советуют летом заглянуть, а летом - зимой.

- Это точно, - Рево повернулся на секунду к Орлову, - вы это точно
подметили. Но ведь от души люди предлагают, хотят гостя лучше принять.

"Гостя, - подумал Вадим, - гостя. В гробу бы я видел таких гостей из
столицы. От них головная боль да беспокойство одно".

Нет, не в гости сюда приехал начальник отдела МУРа подполковник Орлов,
совсем не в гости. Дело заставило его среди ночи подняться, связаться с
дежурным Управления милиции на воздушном транспорте и первым же рейсом
вылететь в Казахстан.

Дело. Важное дело. Очень важное.

Суть дела