май, но очень жарко, вам не грозит простудиться. Вот если бы вас
отдубасили в декабре, тогда да, страшно валяться на асфальте.
что в сочетании с фамилией Тараканова звучит, ну согласитесь, не слишком
привлекательно. Все знакомые рано или поздно начинают звать меня просто
Вилка. Значит, я знаю этого несчастного, но откуда?
внизу, почти на брючине, справа, потайной кармашек на молнии.
плоское, оказавшееся при более детальном рассмотрении самой обычной
дискетой, только не черного, а красного цвета.
говори, умоляю...
Рита.
женщина придет, Лариса...
справа от монумента и жди, она сама подойдет, только никому ни слова,
особенно Ритке.
драматическую минуту меня начинает разбирать смех. Из-за этого меня в
третьем классе не приняли в пионеры. Когда на сцену, где стояла шеренга
детей, одетых по случаю праздника в белые рубашечки и блузочки, влез
ветеран и козлиным голосом заблеял о том, как мы должны быть благодарны
партии и правительству за счастливое детство, я начала хихикать. Сколько
ни щипала меня Томуська за ногу, сколько ни шипела:
Раиса была вызвана к директору. Назад она вернулась потная, слегка
пьяноватая, швырнула на стол пакетик карамелек и сказала:
настроение ребенка наказать, уроды! Я так и сказала твоему директору:
всемогущим, всесильным. Раиса вытащила из сумки шкалик, плеснула в
стакан, ловко опрокинула содержимое в рот и с чувством произнесла:
моему месту работы о том, что я не умею воспитывать ребенка в духе
социалистических идеалов.
звони куда хочешь, хрен моржовый, на мое место никто не зарится. Мало
охотников-то с тряпкой по подъездам бегать да лестницы тереть. А девочку
мою более не трожь, не то я тоже найду куда пойти и сказать, что ты
моево ребенка обучить как следовает не смог! Какой с меня спрос? Три
класса всего и закончила, ничего не знаю, это вы ее до ума довести
взялися. Так-то!
бутылку, плохо слушающимися руками вытащила из сумки красный галстук,
мятый, словно его жевала корова, и заплетающимся языком произнесла:
ты теперича, выросла совсем.
подсунула их под голову Раисы и накинула на оглушительно храпящую бабу
одеяло. Мне частенько доставались от мачехи тычки и затрещины, но она
меня любила.
искоренить не сумела. Последний раз идиотски хихикала в тот момент,
когда Олег старательно натягивал мне на палец обручальное кольцо.
Поэтому сейчас, сидя на корточках возле лежащего в луже крови мужика,
мне совсем не хотелось произносить какие-нибудь клятвы. Но несчастный
очень нервничал и настаивал:
такая Рита.
ни-ни, отнеси. Вилка, Христом-богом прошу, иначе мне плохо будет!
и милиция. Избитого, чуть живого, несчастного увезли в больницу. Один из
ребяток в форме начал опрос свидетельницы, то бишь меня. Сержант,
поминутно зевая, записал мои паспортные данные, потом молча выслушал
рассказ о подсмотренной драке и без всякого энтузиазма спросил:
примелькались.
на Маргарите Сергеевне...
Ритой...
имени позвал...
зовут. Вот оно как, он меня узнал, а я его нет.
заметил паренек и зевнул вновь. Ему явно хотелось спать, и не было
совершенно никакого желания вешать на родное отделение очередной
?висяк?. А дело об избиении человека, да еще ночью, бомжами мигом
попадает в разряд нераскрываемых и портит всю статистику. На пухлогубом
лице сержанта явственно читался не высказанный вслух упрек. Ну какого
черта эта тетка не спит по ночам, а смотрит в окно? Подрались мужики
спокойно и разошлись, ан нет, теперь придется начинать следствие, а все
из-за глупой бабы, на которую некстати напала бессонница.
месту прописки. Вам позвонят, когда надо будет!
поехал в сторону проспекта. Я побрела домой. Бедный Жорка, за что его
так? Неужели из-за этой дискеты? Интересно, какая на ней содержится
информация? Отчего Жора нес ее не в сумке, а в потайном, хитро
расположенном кармане? Я доехала до своей квартиры, потом, подумав
секунду, поднялась на этаж выше. Надо сказать Ритке, что Жора отправлен
в больницу.
Глава 2
выплеснулась холодная жидкость. От неожиданности я чуть не упала, но
потом, встряхнувшись, словно собака после дождя, сказала:
ему ни дна, ни покрышки, гад ползучий, все по бабам шляется.
невозможно, и пришлось дать ей возможность выпустить первый пар.
до полудня, потом, как старая бабка, телик глядит, а после четырех
подхватится и уносится. А домой, спасибо, если к трем ночи придет. Ну
какие такие клиенты?
Ритка на секунду остановилась, чтобы набрать полную грудь воздуха для
нового раунда, - и в самом деле, при чем тут какие-то клиенты, он же у
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Корнев Павел
Никитин Юрий
Ибсен Генрик