АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Тогда отдохнем под вон тем золотым грабом, благословленном деревом. И помыслим, что делать дальше.
Олег указал чуть в сторону:
- Под ясенем тень гуще.
Рыцарь отшатнулся так, что железо звякнуло и заскрежетало, будто он вместе с конем катился по ступенькам с башни Давида:
- Ты что? Это же проклятое дерево!
- Разве? - удивился калика. Он с сомнением оглядел здоровенный ясень, высокий и раскидистый, с могучей листвой. - По мне так твой граб заморыш дальше некуда.
Томас потряс дланями, словно Аарон, призывающий небо в свидетели. В синих глазах полыхнул гнев:
- Сэр калика! Этот проклятый ясень - единственный, кто не поклонился Пресвятой Деве, когда шла через лес и смотрела, куда зацепить люльку с младенцем. Ну, с этим, который потом рыбой кормил, манну с неба- нет, манну другой Иисус, прозвище запамятовал. Все деревья поклонились, а ясень не поклонился! Гордый, значит. Вот она его и прокляла! А граб, видать, поклонился ниже других, чтоб ей легче было зацепить за сучок люльку.
- Хорошее дерево, - одобрила Яра. v Доброе.
- Угодливое, - сказал калика, и нельзя было понять по тону, одобряет или осуждает. v Вовремя посуетилась.
Томас спешился, подал руку Яре, преклонив колено, и она сошла как положено благородной даме: ступив на его колено, опершись о плечо, голова гордо вскинута, нос задран как у брянской козы, спина прямая, в глазах лед и некоторая задумчивость, словно пыталась вспомнить не было ли кроме Крижаны еще там кого-нибудь, не утаил бы МакОгон каких-либо мужских тайн при отбытии на родину-
А могучий рыцарь уже с тяжелым грохотом, словно работали дюжие молотобойцы, сбрасывал доспехи. Куча под деревом все росла, наконец Томас стянул через голову и швырнул поверх глыбы железа пропотевшую вязаную рубашку. Запах от него пошел могучий, густой, вязкий. Из всех щелей в коре в панике высунулись сяжки, судорожно задергались, затем из дерева полезли жуки, сороконожки, пауки, заметались, сбиваясь сослепу, помчались в разные стороны, натыкаясь на кочки.
Олег сдвинул плечами, сел рядом с подветренной стороны. Гордый ясень, князь среди деревьев, красиво и независимо раскинул зеленые ветви над ручейком, что выбегал у него между корней. Крона была так широка, что в густой тени поместился бы полк крестоносцев вместе с конями.
- Ты ее зовешь милосердной? - усомнился он. - Вот так в минуту раздражения, пусть даже устала до попов в глазах, проклясть все ясени на свете?
Томас возразил:
- Но в колыбельке был сам Иисус!. Она еще и осину прокляла тут же, потому что когда ребенок насосался и заснул, все деревья замерли, чтобы не будить, а та дура продолжала трепетать листьями.
- Еще и осину? - восхитился Олег. - Выходит, эта милосердная сыпала проклятиями направо и налево как пьяный матрос?.. Ничего себе, заступница! То-то она мне сразу понравилась.
- Ты не прав, - заступилась за Томаса Яра. v Ты путаешь милосердие со справедливостью! А еще волхв. При чем тут справедливость? Да за своего ребенка мать готова кого угодно- голыми руками. Это для тебя просто жиденок, а для нее v самое дорогое на свете! Вот и прокляла сгоряча- Я бы на ее месте не только прокляла, но и переломила бы эту осину к чертям собачьим. Ишь, расшелестелась, зараза-
Разговаривая, оба поглядывали на темного как грозовая туча Томаса. Глаза рыцаря сошлись в точку, губы двигались, а пальцы сжимали незримую рукоять меча. Он уже рубился, повергал, мстил, уничтожал, размазывал врагов по стенам, а тех, кто падал на колени и униженно просил прощения, прощал и убивал уже без вражды, с христианским милосердием в сердце.
- Отдыхай, - сказал Олег. Он поднялся на ноги. v А я пока что посмотрю, что в твоем замке.
Лилит вышла из-за коней так неожиданно, что все вздрогнули:
- Мы посмотрим.
Олег возразить не успел, насторожился, прислушался. Рука сама потянулась к посоху мага, который чаще служил боевой палицей. Томас поискал глазами разбросанные доспехи.
Судя по конскому топоту, за рощей неслось с десяток тяжеловооруженных рыцарей.
В их сторону.
Страницы: 1 [ 2 ]
|
|