Чтение 2–й страницы книги ~Гибель Богов~

После Заклятия Мерлина буря стала утихать, дрожь пола и стен мало-помалу ослабла. Я ощутил согласованные, мощные удары соединенных сил Магов Совета; сдвинутые, перемешанные мной Пласты Мироздания постепенно возвращались на прежние места. Зерно Судьбы я спрятал в ладанку на груди и тотчас ощутил идущее от нее тепло. Больше дел в Замке у меня не оставалось, как я думал тогда сгоряча; я даже не зашел в свои здешние покои, раскланиваться с кем-либо также не имело смысла, Ни на кого не глядя, я пошел прочь. И до самого парапета я чувствовал спиной холодный взгляд Великого Мерлина.

Оставив немного денег и еды пришедшей в себя после тяжких родов женщине, добросердечный купец дал команду двигаться дальше. Доктор Ансельм, оседлав свою смирную лошадку, казался чем-то чрезвычайно взволнованным, едва ли не испуганным.

- Вы как будто не в себе, добрый мой Ансельм, - заметил купец, внезапно позабывший о своем желании где-либо передохнуть. - Что вас так удивило?

- Удивило, патрон? - оглянувшись и нагибаясь к уху купца, горячо зашептал доктор. - Скажите лучше - ужаснуло! Я принял немало родов - но я никогда не видел младенцев с глазами проживших долгую жизнь старцев!

- Ну, уж прямо? - усомнился купец, отличавшийся большим здравомыслием.

- Я совершенно уверен, патрон, - закивал головой Ансельм. - Это были глаза недоброго старика, долго живущего и много повидавшего. А потом - мне показалось, что я схожу с ума, - эти жуткие глаза внезапно уменьшились, изменились, обессмыслились, став как у обычного новорожденного. Брр! Светлый Ямерт, убереги нас от лживых видений Мрака! Ансельм сделал оберегающий жест. Купец повторил его, но без особой набожности. Заметно было, что рассказ молодого доктора не произвел на него особо сильного впечатления, Караван постепенно скрылся за поворотом,

Я проводил их взглядом, плотнее завертываясь в серый нищенский плащ, Что ж, место неплохое, чистое, рядом источник. Селение в полу миле, неподалеку лес, река. Теперь посмотрим, где можно будет устроиться. Пожалуй, вот здесь, за пригорком, чтобы не так тянуло от воды... Я развязал котомку и достал остро отточенный плотницкий топор. Через час у меня получился вполне сносный шатер-балаган, на первое время, пока не обзаведусь жилищем попристойнее. И вообще, с мыслью о дворцах, перинах и подушках придется на время расстаться. Я кое-как разложил свои нехитрые пожитки и отправился в хижину через дорогу.

- Можно войти? - Я осторожно постучал посохом о косяк. Вопрос мой задавался исключительно из вежливости: рассохшаяся и потрескавшаяся дверь все равно стояла приоткрытой.

- Кого там тьма несет? - ответил мне хриплый и слабый голос, лишь отдаленно напоминающий женский.

- Слышал я, ты родила сегодня, зашел узнать, не надо ли чего, - пояснил я, не ступая за порог. - Воды там или дров. Я твой новый сосед буду,

- Ну, дела, - зло усмехнулись в темноте лачуги - ("И откуда у нее только силы берутся?" - удивился я.) - Всю жизнь только били да пинали, слова доброго никто не сказал, а сегодня один за другим жалеть начали. Ну, ладно, заходи, посмотрим, какой ты там, жалелельщик? - Раздался резкий и злой крик ребенка.

Селение, возле которого стояли наши хижины, звалось Йоль; чтобы поселиться в нем, новоприбывшему требовалось уплатить пошлину; кто не мог - не имел права обосновываться ближе полу мили от крайних домов. Со Свавой, матерью моего Ученика, мы поладили быстро. Насколько я понял, настоящей нищенкой она никогда не была, о прошлом говорила неохотно, а я не допытывался и не старался вызнать своими средствами - что мне в нем! Вскоре она уже не могла без меня обходиться: у нее - мальчишка исходил криком, даже поев, в моих же руках - замолкал мгновенно и мирно засыпал. Вдобавок я нашел общий язык с олдерменом Йоля, став пользовать за гроши людей и скотину. Потом предсказал погоду, посрамив деревенских знатоков, и к весне мы со Свавой уже могли бы жить в селении, но она отказывалась, не могла забыть оскорблений, а главное - такое положение входило в мои планы. Чем меньше свидетелей, тем лучше.

Надо признать: Свава оказалась никуда не годной матерью. Она настолько привыкла к моей помощи, что несколько месяцев спустя уже не то что просила - требовала деньги на хмельное. Я давал, чтобы иметь возможность возиться с Хагеном, названным так, в, честь, погибшего, у, меня, на, глазах, другого, моего, Ученика - Хагена из Тронье, приближенного королей Вормса, о чьей страшной кончине уже сложено немало песен. Вскоре мальчишка оказался всецело на моем попечении,

Прошел год, богатый и изобильный, за ним другой... Хаген рос, вскоре начал называть меня "дедом", донимать бесконечными "почему", а затем, в один поистине прекрасный для меня день, когда ему только-только стукнуло шесть, заявил, что хочет уметь драться.

Я смог мысленно утереть честный трудовой пот - и начал учить его.

Спустя полгода Хагена уже боялись все деревенские мальчишки до четырнадцати лет включительно.

Когда ему исполнилось восемь, он взял жизнь своего первого врага - матерого волка, оказавшись против него с одним-единственным детским ножом.

А еще через три года деревню сожгли за недоимки.

Пьяный стражник походя рубанул мечом Сваву, вцепившуюся в мешок с мукой, но и сам тотчас свалился, потому что Хаген рысью прыгнул ему на плечи с потолочной балки, без тени сомнения ударив воина пониже уха острым ножом. Я же все это время пролежал как бы без чувств, прикидываясь, что лишился сознания, сбитый с ног стражником, когда тот врывался в хижину. Я молча наблюдал за Хагеном.

И он не подвел меня. Его руки трясли мои плечи, он звал меня изо всех сил, но растерянность его длилась лишь секунды. Он схватил нужное снадобье из моего мешка - и я "пришел в себя".

- Ты живой? Тебя не сломали? Он стоял передо мной со свежей кровью убитого им человека на руках и злыми слезами в глазах.

- Слегка сломали, Хаген. Но это ничего, я поправлюсь. А ты - молодец.

- Как бы мы им дали, если бы ты не упал!

- Ничего, Хаген. Еще дадим, отплатим за все и за твою мать тоже. Но для этого надо учиться.

- Я буду! Буду! А ты... ты научишь меня?

- Конечно, Хаген.

ГЛАВА III

Расставшись с Фроди и Гудмундом. Хаген поехал на юг. Если, пробираясь к Редульсфьеллю, его воины еще встречали людские поселения, то ему не попадалось не то что деревень, но и ни единого живого существа. Только изуродованные чахлые сосны лепились по каменистым склонам глубокого ущелья, которым шагал его конь. Вороной жеребец хоть и повиновался наезднику, но временами начинал испуганно храпеть и упираться, и тогда Хагену приходилось спешиваться, успокаивая скакуна. Несмотря на немилосердно палящее солнце, тан не расставался с доспехами. Уже не один час его настойчиво преследовал чей-то враждебный и нечеловеческий взгляд. Чувствуя его, Хаген, тем не менее, не оборачивался. Нелюдь нападает либо сразу, либо не нападает вообще. В окрестностях Живых Скал не встречались ни гарриды, ни хеды. Лишь морматы, людоеды-одиночки, кошмарные порождения Ра-кота времен расцвета его могущества, полуспруты-полуптицы, временами забредали сюда - забыться черным сном в Пламенной Котловине. И обитало здесь еще одно существо, к которому и направлялся Хаген. Конечно, насчет Гарма было бы лучше всего посоветоваться с Учителем, но тот отправился в одно из своих загадочных путешествий, и до его возвращения - а он никогда не опаздывал - оставалось еще два месяца.

С Псом, вскормленным в Хель мясом мертвецов, необходимо управиться немедленно! Иначе... Волшебник говорил, что тогда Боги могут сойти с небес до Срока, а это означает крушение всех, с таким трудом осуществляемых замыслов! И пока вести не достигли Престолов Владык, он, Хаген из Йоля, тан Хединсея, должен в одиночку одолеть чудовище. Но кто же, однако, так упорно пялится ему в спину? Знают же, что к Живым Скалам люди так просто не ходят - царящий в этом месте страх погонит назад любого, кроме лишь того, кто, как и сам Хаген, умеет Управлять и Подчинять. А нагло таращиться в спину владеющего этими умениями вот уже столько времени - зачем? Что за странная слежка - если это слежка? Или нашелся какой-то молодой и глупый любитель человечины?

Тан выразительно попробовал лишний раз, хорошо ли вынимается меч из ножен; знаменитая голубая сталь не могла не остеречь преследователя. Ее знали все, даже самые глупые гарриды и безмозглые хеды. Не говоря уж о Ночных Всадницах.

Однако упрямо упертый в спину чужой взгляд не исчез; Хагену оставалось лишь пожать плечами. Ладно, хочет смотреть - пусть пока смотрит. Взять крадущегося сзади нелюдя - можно, но тяжело, да и зачем? Вряд ли кто-то дерзнет связываться со Старым Хрофтом, к которому и лежал путь тана. 0 Хрофте знали все, но мало кто осмеливался появляться в его владениях. Болтали, что у него какие-то дела с Орлангуром и Демогоргоном; эту же пару все живое - исключая, конечно Мудрых - боялось пуще смерти и позора: считалось, что они властвуют и над тем, и над другим. Потому-то Хрофт и имел дело со многими, со всеми, с кем хотел, а вот иметь дело с ним не отваживался почти никто. Хаген сильно подозревал - да и Учитель намекал, - что силы Живых Скал подчиняются именно Хрофту. Долгими усилиями тот сумел создать себе небольшой уголок, в пределах которого оказался почти всевластен.

Ущелье превратилось в узкий каменный желоб, сырой и холодный. Под конскими копытами внезапно что-то заурчало, с кручи свалилось несколько камней. Последнее предупреждение безумцу, сумевшему добраться до самых Ворот. Нужно останавливаться, пока не появились Каменные Стражи. Интересно, как управится с ними тот, что за спиной?

Хаген достал из седельной сумки запасной плащ, замотал голову жеребцу. Снял с перевязи меч, отложил колчан с луком. Против Каменных Стражей оружие бессильно, даже такое, как у него. Только голые руки, больше ничего. Кроме воли, конечно.

Сверху скатилась здоровенная глыба, с треском и искрами врезалась в другой валун - Стражи неподалеку, а тот, следящий, по-прежнему здесь и, судя по всему, никуда не торопится. Личность эта уже начинала занимать Хагена ничуть не меньше предстоящего свидания с Хрофтом.

Скала справа от тана с громом и грохотом лопнула, точно перезревший плод. Ливень острых осколков осыпал все окрест, однако, Хаген успел произнести в нужное мгновение Заклятье Отражения, и их с конем не задело. А потом из развороченных каменных руин поднялось существо, один вид которого заставил бы упасть без чувств любого, даже безрассудно храброго человека. Огромная голова существа моталась из стороны в сторону на тонкой змеиной шее, мощное туловище поддерживали четыре колоннообразные ноги, оно мчалось, угрожающе вытянув вперед длинные когтистые лапы, перевитые толстыми жгутами мускулов. Точнее, это очень напоминало мускулы, ведь на самом деле все тело Каменного Стража состояло из мелких и средних валунов.

Хаген мгновенно напряг и распустил мышцы. Только Смертные, не прошедшие Посвящений, выходят на подобное с подобным. Меч отражают мечом, слово - словом (разумеется, до времени). Против каменного чудища они тоже наверняка бы схватились за булыжник. Мудрые учат по-иному. В Природе ель произрастает от ели, у волка появляются волчата, все живое рождает подобное себе. В Магии же нечто, как правило, дает начало своей противоположности. Скалу не расколешь подобранным голышом, но на это способна человеческая рука, лишенная стальной оболочки. И поэтому Хаген мог встретить Каменного Стража одними лишь кулаками, словно тот был его противником в честном молодецком бою.

Однако Каменный Страж не обратил на молодого тана никакого внимания. Он промчался мимо, рыча, как сотня голодных львов, преследующих добычу, Хаген оторопел. Такого он не видел, о таком он не слышал, такое не могло даже прийти ему в голову. Чудовищная Сущность, порождение Живых Скал, Каменный Страж устремился не на него, тварь из плоти и крови, а на его неведомого преследователя.

"Ложись!" - прежде чем сознание Хагена восприняло этот пришедший извне яростный крик-приказ, тело уже выполнило его - и вовремя. Тот, кто преследовал тана, видимо, прекрасно знал, кто такие Каменные Стражи и на что они способны, если рассвирепеют, и потому использовал свой шанс, попытавшись достать человека. Сверкающий стальной Диск срезал прядь волос на затылке тана и с визгом вонзился в камень. Раздался омерзительный скрежет, метательное оружие дрожало в щели, окруженное мелкими облачками каменной крошки.

Хаген похолодел. Против него применили вещь настолько смертоносную и легендарную, что даже Учитель мог припомнить лишь два случая, когда людям удавалось спастись от нее. Диск Ямерта! Учитель рассказывал о великом Храме Солнца в Столице Хранимого Королевства, где на высоких террасах, открытых лучам дневного Светила, в хрустальных кубках, как величайшие святыни, хранятся, пять таких Дисков. Жрецы Ямерта повелевают могущественными силами, ими закляты и им подвластны многие и многие магические существа - но почему Храм Солнца вдруг решил уничтожить его, Хагена?

А тем временем Каменный Страж добежал наконец до тех кустов, где таился метнувший в тана Диск посланец Света. Хаген услышал утробный рев чудовища, а затем - полный ненависти и гнева боевой крик-выдох, с каким воины наносят врагу последний удар; и крик этот был женским. В ответ Страж оглушительно взрыкнул - и там началась схватка. Однако следить за ней Хаген не мог - он смотрел на Диск, и только на него.

Скрыться от этого оружия невозможно: брошенное, оно непременно найдет цель само. В тех редчайших случаях, когда жертве удастся увернуться в первый момент, застряв в камне, земле, дереве, утонув в реке. Диск Ямерта сам выберется на волю и вновь обрушится на того, кого бросивший избрал мишенью. Диску нипочем любые доспехи, он режет железо, как тонкий холст. И лишь остыв в крови жертвы, он успокоится и вернется в руку пославшего.

Содрогаясь и издавая легкое гудение. Диск Ямерта мало-помалу вытаскивал сам себя из глубокой щели в камне. Второй раз Хагену уклониться не удастся. Сейчас, сейчас... осталось уже совсем немного...

Хаген с маху полоснул себя ножом по левому запястью. Теплые тяжелые струйки алой крови побежали в подставленные ковшом ладони. Быстро, быстро, но и Диску осталось преодолеть последний дюйм. Не дожидаясь, пока горсть наполнится. Хаген поспешно нагнулся к чудо-оружию, аккуратно выплеснув на него всю набежавшую кровь.

В тот же миг смертоносный сверкающий кругляш вырвался, наконец, из камня - и замер, сбитый с толку кровью того, кого послан был уничтожить.

Хаген поспешил плеснуть еще пригоршню.

Диск с легким звоном покатился по камням обратно к кустам, откуда был брошен.

Поверил.

Задыхаясь, Хаген упал спиной на камни, в запале даже не ощутив боли.

Обманул.

Однако недаром он был Учеником Мага. В следующее мгновение его правая рука уже затянула холстиной рассеченное запястье; а затем он прыжками ринулся вслед Диску, на бегу выхватывая меч. Времени оставалось очень мало - мгновения, пока Диск не вернулся в руки бросившего. Хаген бежал, как учили, - лишь не по-людски зоркий глаз смог бы разглядеть его тень, стремительно мелькавшую в просветах между валунами. Бежать так очень тяжело, кроме Слов Силы, нужно также знать, как сделать, чтобы они подействовали.

А тем временем между Каменным Стражем и неведомым преследователем Хагена продолжался жестокий бой. Что-то тонко свистело, рассекая воздух, но не сталь, а, скорее, короткий хлыст; свист то и дело перекрывался яростным ревом Стража.

Что же это за противник, кому, оказалось по силам противостоять почти непобедимому врагу? Сам тан, готовясь к столкновению, не рассчитывал на победу. Каменный Страж должен был увидеть в нем своего... Детище Живых Скал никогда не атаковало бы его с такой ненавистью, и, если следивший за Хагеном настолько силен, как с ним управиться?

Неожиданно Каменный Страж дико взвыл в смертной муке, взвыл и умолк, лишенный жизни, с грохотом валясь на землю; и, едва затих шум падения, ухо Хагена уловило короткий предсмертный стон, негромкий и жалобный, полный какой-то недоуменной, почти детской обиды.

Голова Каменного Стража рассыпалась мелкими каменьями; а чуть выше, среди изломанных, втоптанных в землю кустов, тан увидел тонкое девичье тело. Остекленевшие глаза уставились вверх, серый плащ Ночной Всадницы запятнан кровью, правая рука неестественно выгнута.

Окажись здесь Фроди и Гудмунд, они сочли бы убитую родной сестрой повстречавшейся им колдуньи, что расправилась с устроенной на ее пути засадой, и оказались бы близки к истине.

Хаген пристально осмотрел мертвую. На первый взгляд в ней не было ничего общего с обычными Ночными Всадницами, кроме одного лишь неизменного вертикального зрачка, как у хищных птиц. Уроки не прошли даром. Хаген смотрел на погибшую лишь как на некий предмет, который нужно исследовать, не более. Не колеблясь, он обшарил тело.

Диск Ямерта смирно лежал рядом с трупом, но Хаген даже не протянул к нему руки. Учитель-то сумел бы взять его, а он, Хаген, знает пока недостаточно. Сейчас оружию придет приказ вернуться в Храм - и сверкающий круг отправится в дальний путь; горе тому, кто осмелится схватить его!

Никакого иного оружия при Ночной Всаднице не оказалось. Хаген нашел только один замысловатый ключ от замка гномьей работы и спрятал вещицу в карман, надеясь разобраться позднее. Гораздо больше - занимала его еще не угасшая тень сознания юной колдуньи. Слишком много необычного для Ночной Всадницы виделось Хагену, опустившему веки и простершему руки над головой погибшей. Однотонная у людей и однозначно серая у простых ведьм, здесь тень сознания оказалась многокрасочной, серое и черное чередовалось с голубым и зеленым, а на самом краю едва заметно светилась, угасая, тонкая золотая ниточка. Учитель говорил о такой... это же знак связи с магическими силами!

Что бы сказал Хаген, узнай он, что в тени его собственного сознания тоже есть точно такая же золотая нить - как и у всех остальных Смертных, которые стали Учениками Магов?

Тан торопился, понукая жеребца, неуверенно ступавшего по острым камням. До жилища Старого Хрофта оставалось еще несколько лиг, а ночь близилась; и с ней близилось время, когда все силы Живых Скал обратятся против него одного - иссушат, сожгут мозг, и он рухнет с пустыми, вытекшими глазницами... Каменный Страж погиб. Хаген не добыл от него Заклятие Прохода и остался для Живых Скал лишь ненавистной ходячей тварью с теплой кровью. Зайдет Солнце, поднимется бледная губительница Луна, и скалы обретут свою истинную силу. Тогда ему несдобровать, если он не успеет добраться до Хрофта.

"Вот еще одна задача, - думал Хаген. - Кто-то очень могущественный всерьез решил покончить со мной. Кто и зачем?" Тан попробовал, было сосчитать тех людей, кто может желать его смерти и пока еще не отправленных в Хель, но тотчас сбился. Кто же из них стоит достаточно высоко, чтобы убедить самих жрецов Ямерта выступить против Хагена? А может, мелькнула тревожная мысль, это кто-то из недругов Учителя?

Однако не имело смысла попусту ломать голову, и Хаген бросил бесплодное гадание. Учитель говорит - сосредоточиться на выполнимом. Сейчас выполнимое - оказаться под крышей Хрофтова обиталища, об этом и подумаем.

Тан успел. На серых телах гор еще не угас пламень вечерней зари, а взору его уже открылась круглая котловина; напротив выхода из ущелья, которым ехал Хаген, к ее склону прислонилось жилище Старого Хрофта, сложенное из невообразимо древних бревен, каждое толщиной не меньше чем в три обхвата; две длинные стены, отведенные от склона горы, замыкал довольно узкий фасад с единственным окном и дверью, низкой и широкой. Чуть в стороне стоял сарай с коновязью.

Хаген накинул повод своего жеребца на крюк, задал ему овса и громко постучал рукоятью меча в окованные бронзой двери-

- Входи, кто ни есть! - пробасил в ответ очень низкий голос, почти рык. - Входи, не заперто!

Хаген толкнул дверь и вошел, низко поклонившись притолоке.

В просторных сенях стоял полумрак, вкусно пахли пучки густо развешанных по стенам трав. (И откуда только Хрофт их берет? Пустыня же вокруг!). Вторую дверь навстречу гостю отворил уже сам хозяин.

Старый Хрофт был и высок ростом, и широк в плечах, а годы так и не смогли согнуть его спину. Он имел истинно царственную осанку; рассеченное глубокими морщинами лицо с орлиным носом, широким и плавным изгибом-разлетом бровей было лицом воина, много повидавшего, претерпевшего все, но так никем и никогда не покоренного. Его можно было бы принять за очень знатного ярла или короля Южных Берегов. Глаза его горели таким огнем, что выдержать этот взгляд могли лишь очень немногие. Маг Хедин, например.

Хрофт носил простую одежду из серого холста, зато на его широком узорчатом поясе висел короткий и широкий меч в прозрачных ножнах, словно сделанных из хрусталя. Клинок казался выкованным из чистого золота; от меча исходило сияние - чуть приглушенного густого цвета осенних кленовых листьев.

- А, Хаген! - расхохотался хозяин, хлопая гостя по плечу. - Давненько не заглядывал, совсем забыл старика! Ну, заходи, заходи, мне двери запереть надо, а то вечер близко. - Он вновь хохотнул, и Хаген улыбнулся шутке - кто ж не знал, что к этому жилищу ни Смертные, ни Бессмертные, ни Рожденные, ни Сотворенные не осмеливаются приближаться с недобрым.

- Заходи, у меня эль как раз поспел, - продолжал говорить Хрофт, ведя гостя по длинной горнице с двумя очагами - одним возле самых дверей и вторым в глубине, около широченной постели, крытой мехами. - Садись, бери кружку да рассказывай, с чем пожаловал. Как почтенный Хедин?

После первых же слов молодого тана Хрофт разом отбросил все шутовство. Он впился в собеседника огненным взглядом, точно намеревался прожечь в нем пару дыр; узловатые, очень сильные пальцы вцепились в стол,

- Давненько я не слыхал ничего хуже, - проворчал Хрофт, когда Хаген замолчал, поднеся к губам здоровенную кружку с пенным темным элем, - И дело даже не в Гарме; с ним-то управиться можно, что он - пес, да и только, хоть и большой. А вот твоя преследовательница тревожит меня гораздо сильнее. С Хедином надо бы поговорить... - закончил он уже тише, потирая лоб и погружаясь в раздумье. Брови его сошлись к переносице.

Несколько минут Хрофт размышлял, затем решительно хлопнул ладонью по столешнице.

- Ладно! Что мы тут с тобой надумаем... все, глядишь, так и так по-иному повернется. Поэтому сейчас спи, утром я тебе скажу, что с Гармом делать. Всадницей этой я сам займусь... после того, как потолкую с твоим Учителем. Спи! И что бы ты этой ночью ни увидел и ни услышал - не удивляйся, не пугайся и не шевелись! Пока это еще не твое дело - хотя ты быстро растешь,

Хаген знал, что здесь надо повиноваться без разговоров. И он повиновался, он умел это, ибо без умения подчиняться не будет и умения повелевать - так говорил Учитель.

- Твои слова звучат так, будто Гарм - это вовсе не угроза?

- Ты не совсем понял меня, - покачал головой Хрофт. - В одиночку - нет, не угроза. Его час далек, только в назначенный день битвы при Рагнаради обретет он власть пожирать и разрывать на куски Богов. Но ты прав, его пробуждение может вызвать появление здесь непрошеных гостей... - Хрофт скрипнул зубами, зло прищуриваясь. Ясно было, что у него обширные счеты с теми, кто может для усмирения Пса явиться сюда с Высоких Престолов. - Конечно, вырвись Гарм сейчас на волю, он причинит немало зла Смертным, а Боги любят их, и им придется вступиться. А если здесь появятся вестники Ямерта... лучше бы нам избежать этого. Так что спи! Утро вечера хоть и не мудренее, но на свежую голову легче думается.

- А как же с Каменным Стражем?

- Что да как, - недовольно проворчал Хрофт. - Сотворю нового, посильнее.

- Чем его убили?

- Чья-то воля превзошла мою, - нехотя процедил Хрофт сквозь зубы. - У этой Ночной Всадницы невесть откуда взялось в руках Белое Лезвие! И получить его она могла только от кого-то из Магов... Ладно! - Он поднялся, прерывая разговор. - Мне недосуг тут с тобой забалтываться. - Хозяин набросил на плечи толстый черный плащ с громадным, свисающим до поясницы капюшоном, перепоясался мечом, в правую руку взял увесистый посох. - Сиди здесь! - распорядился он. - Хлеб на столе, эль в жбане, окорок на балке. Долго не тяни; ни к чему тебе видеть, чем я тут заниматься стану,

- Как будет угодно хозяину, - наклонил голову Хаген.

Не имело смысла лукавить с владыкою Живых Скал, пытаться подсмотреть или подслушать. С теми, кто сильнее тебя, слово блюди свято, Хрофт появился только под утро, усталый и мрачный. Стены его жилища сотрясались всю ночь, по потолку гуляли бледные отсветы, во мраке за стенами перекликались холодные голоса - но понять, какие силы сошлись на зов Хрофта. Хаген так и не смог.

Хозяин жадно опростал полуведерную кружку пива, крякнул, закусил и повернулся к Хагену. Глаза Хрофта горели мрачным огнем, недобрым и решительным.

- Поел? Тогда слушай внимательно и запоминай правильно. Про преследовавшую тебя ведьму пока забудь - сперва встретишься с Хедином. Забыть забудь, но иди очень осторожно. На ночь устраиваешься - не ленись, окружай себя зачарованной Чертой. Путь тебе - на самый Утнордри, к Полю Гнипахеллир, - Хрофт остро взглянул в лицо Хагену - не дрогнул ли тот? Тан, оставался, совершенно спокоен. - Оттуда - ты должен знать - берет свое начало Черный Тракт, Путь в Ближний Нифльхель. Там, под землей, логово Гарма, Слуги Нижнего Мира постоянно таскают Псу на прокорм достающиеся им тела мертвецов - трусов, предателей, клятвопреступников, кого не принимает Небо. И, не просыпаясь, Пес пожирает все это. Оказавшись там, ты должен будешь добавить макового отвара в пищу Гарма, - Хрофт протянул Хагену небольшую флягу. - Не смотри, что его мало, - человека убьет одна капля этого зелья, а Псу едва-едва хватит, чтобы снова задремать. Хедин велел поторапливаться - есть другие неотложные дела, а это он считает для тебя несложным. Ты сумеешь, говорил он, сладить с первой заставой Стерегущих Темный Путь; это проще, ведь нападать будешь ты. Нужно проскользнуть к Утнордри незамеченным и как можно скорее. Поэтому я дам тебе проводника.

В трех днях пути отсюда, посредине между Восходом и Полуночью, в Бастеровой Дебри живет, Бран Сухая Рука. Он доведет тебя до самого Гнипахеллира. Обычным порядком - это месяц или полтора пути, но Бран, знает вход в Лесной Коридор.

- Лесной Коридор? - встрепенулся Хаген. Учитель упоминал об этом. Лес - это ведь не просто беспорядочно торчащие из земли сосны да елки. Это огромное, но вместе с тем единое существо, с невообразимо сложными и трудно постижимыми языком и сознанием, обладающее огромными силами. Одно из чудес его - Лесной Коридор. Человек ли, гном, или эльф, короче, тот, кого Лес признал своим, может, попросив о помощи, особыми заклинаниями открыть себе дорогу по тайным тропам, да таким, что за день пути покроет расстояние, которое по самым лучшим дорогам отнимет месяц. Таков Лесной Коридор, Путь. Насквозь.

- Да-да, именно он, - кивнул Хрофт. - Там свои опасности - те же морматы, например, или пущевые хеды. Зато быстро, и Ночные Всадницы за тобой не уследят. Брану, чтоб он знал, от кого ты и зачем, передай вот это. - Хозяин Живых Скал протянул Хагену небольшой клочок пергамента с несколькими замысловатыми рунами. Значение каждой из них в отдельности Хаген понимал, но все вместе они складывались в совершенную, на его взгляд, бессмыслицу. К записке Хрофт присовокупил складной нож причудливой формы, работы явно подгорных мастеров. - Скажешь, это от меня, в подарок. Бран, он хорошие ножи любит. И ты сам знай: хочешь сделать Сухой Руке приятное - подари кинжал.

- А кто он такой, этот Бран? - полюбопытствовал Хаген.

- Человек, - ответил Хрофт. - Такой же, как и ты, Смертный, но владеющий кое-каким Знанием, хотя его, в отличие от тебя, никто никогда не учил, кроме Леса да Говорящей Земли.

- Он владеет искусством слушать Говорящую Землю? - поднял брови тан.

- Нет. Он не извлекает из нее никаких магических секретов, что не преминул бы сделать ты, Ученик Хедина. Для этого нужно особое умение, ты прав. Он же слушает ее так же, как обычный человек внимает музыке ветра и моря или чуть шумящего ночного бора... И если Бран что-то и умеет - то неосознанно. Скорее всего, он просто уснул как-то раз на клочке Говорящей Земли; обычному путнику это могло бы стоить рассудка, но Сухая Рука-то всю жизнь в Лесу! Тот, верно, и помог ему в первый раз. Одним словом, присмотрись к нему; будь с ним честен - и он, глядишь, тебе в чем-нибудь поможет.

- Но я бы хотел знать... - начал Хаген.

- Как я мог говорить с Хедином, что он мне сказал, где он и когда вы с ним увидитесь? - опередил его Хрофт. - Отвечу. Говорил при помощи Эритового Обруча, который он сам дал мне давным-давно; это своего рода ключ в Астрал, ты знаешь. Человеку, увы, им не воспользоваться, точнее - Хедин пока не нашел способа. Что он мне сказал - то вещи пока тебе во многом недоступные. Недоступные оттого, что узнай ты о них - и твоя уязвимость возрастет многократно. Вот сейчас, когда некоему Магу пришло на ум покончить с тобой, он... или она... вынуждены послать кого-то по твоему следу, прибегать к услугам столь грубых по их понятиям вещей, как сталь или яд. А если ты узнаешь нечто, обсуждавшееся сегодня нами с Хедином, то твоим врагам будет достаточно совершить некие действия - и ты умрешь от непонятной болезни и никак не сможешь защитить себя. Ты избегнул Диска Ямерта - но то, что могут бросить против тебя Маги, во сто крат смертоноснее... Теперь о том, когда ты увидишь Хедина, - как только справишься с Псом. Встретитесь вы здесь, у меня. Сухая Рука проведет. Твой Учитель вынужден прервать свое странствие. Дела наши неважные.

- А что происходит в Хранимом Королевстве?

- Видрир повел первые полки городских ополчений Приморья и свои дружины наперерез Хьёрлейву. Они встретятся дня через четыре. Видрир, скорее всего, одержит верх, но это обойдется ему недешево.

Простившись с Хрофтом, Хаген двинулся дальше. Срок, который он назначил своим людям - до следующей луны, - заставлял его торопиться. Он жалел коня, но не себя. Помня слова хозяина Живых Скал, ехал осторожно - и не напрасно. Дважды видел морматов, но сумел укрыться, серые бестии не заметили его. К вечеру первого дня он выбрался из гор, заночевав уже в чистом ельнике. Долго прислушивался, приглядывался - не ползет ли кто, не крадется или не летит, - однако не заметил ничего подозрительного.

А на следующий день лес внезапно сгустился, вздыбился непроходимыми дебрями, преградил дорогу глубокими оврагами, бесчисленными ручьями с заболоченными берегами, ощетинился высокими непролазными буреломами... Однако опытный глаз тана нет-нет, да и замечал то едва различимый старый затес, то обрубленные еловые лапы, то пенек недавно срезанного гриба. В лесу есть люди, и они неподалеку; но отыскать их - поди, попробуй! Сколько ни озирайся, даже взобравшись на вершину самого высокого дерева, - всюду одно и то же: зеленый ковер без конца и без края, и прогалин не видно. Смерть в таком лесу избалованному солнцем и просторами южанину, не знающему, куда податься среди бескрайних, заросших кривыми сосенками моховых болот, как отыскать укрытие и пропитание... Северный лес необитаем только на первый взгляд, на самом же деле он кишит жизнью. Проказливые древесные гномы прокладывают свои неприметные стежки; угрюмые тролли, заброшенные всеми, даже когда-то создавшим их Отцом Ночи, кое-как мастерят себе логовища в самом сердце глухих трясин; к древесным гномам приезжают покупать бревна и доски их соседи, деловитые карлики-купцы; горные гномы-кователи наведываются целыми обозами за крепежным лесом и чистым березовым углем для горнов. Гурры бродят в поисках добычи, мрачные хеды таятся от жгучих людских стрел да устраивают порой свои жуткие колдовские сборища... Это те, кого можно встретить телесно, - если, конечно, ты знаешь, как это сделать; но не меньше и тех, кого судьба обделила оболочкой, оставив один бесплотный дух. Много в лесу Хозяев. Так повелось исстари: их

зовут Хозяевами, хотя в древесном царстве распоряжаются совсем не они, а люди, эльфы, гномы... Но у каждого болота, у каждого ельника имеется свой Хозяин. Они таятся под корягами, корнями, в сплетениях ветвей; их

непросто увидеть, а уж говорить с ними могут и вовсе немногие. Все эти духи - подданные и слуги Ялини, Предвечной Хозяйки Зеленого Мира. Жизнь всех растущих созданий - под их неусыпным надзором, и если какой-нибудь глупый мужик станет попусту махать в лесу топором, то не пройдет и недели, как у него либо волки корову задерут, либо огород зарастет лебедой, либо хорек найдет

лазейку в курятник... Лесные Хозяева знают все. Не упадет ни одна шишка, не засохнет ни одна былинка так, чтобы это осталось им неведомо. Хозяева вроде бы и правят Лесом, а в то же время и он ими, и не поймешь, кто над кем у них...

В глубокой расщелине старого горелого пня Хаген приметил - благодаря урокам Учителя - едва видимые огоньки бледно-зеленых глаз. Он спешился, погасил посторонние мысли и мерно прочел свое собственное заклятье, предмет его гордости, пусть и не очень сильное, но в таких случаях безотказное. Никуда теперь не деться мелкому лесному духу.

- Я тебя знаю, - объявил тот, поневоле выбравшись из своего укрытия. - Ты Хаген, Ученик Мага Хедина, прозванного Познавшим Тьму. Ты произнес Слова Силы. Что ж, спрашивай, я отвечу.

Хаген стиснул зубы. Дурной признак. Лесные обитатели, случается, мстительны, им не следует знать имени обратившегося к ним с вопросом. Могут навести на след... и навредить сотней иных известных им способов. А, кроме того, они любят поговорить, заклинание их не столько сдерживает, сколько дает возможность слушающему понять их; но уж если дух говорит тебе "спрашивай - отвечу", значит, беседовать с тобой он совершенно не расположен и лишь подчиняется силе. Что ж, ладно, спросим по-другому.

- Как мне пробраться в Рёдульсфьёлль? - задал Хаген совсем не тот вопрос, что хотел вначале.

- И всего-то? Стоило меня беспокоить... - ворчливо заметил дух, но тут же одернулся. Заклинание обязывало его отвечать на вопрос и говорить правду. - Ступай на Полночь. Вечером второго дня минешь, дом Брана Сухой Руки. Затем... - И дух погрузился в довольно пространное описание пути в Рёдульсфьёлль, и без того прекрасно известного Хагену. А когда он закончил, так спросил в упор:

- Отчего ты не хочешь говорить со мной по доброй воле?

Хорошо духам - не краснеют, не смущаются.

- Ты - враг, - бесхитростно ответил полупрозрачный собеседник тана. - Ты и твой Учитель.

- Чьи мы враги?! - рявкнул Хаген, забывая, что перед ним не человек.

Однако дух ничего не ответил. Это лежало уже вне пределов действия заклинания, произнесенного Хагеном. Понимая, что больше он здесь ничего не добьется, тан со злостью хлестнул жеребца.

Теперь предстояло путать следы, сбивая с толку лесных обитателей, и выходить к жилищу Сухой Руки тайно, ибо Ялини хоть сама и кротка, но имеет могущественных слуг... Тут и Хрофт Брану не поможет.

Началась тяжелая работа. В разные стороны поскакали сотворенные Хагеном фантомы - его точные призрачные двойники; а он сам, закрываясь, как щитом-невидимкой, всеми известными ему заклинаниями, пробирался к самому подворью Сухой Руки. По-настоящему, конечно, он не должен был идти туда - кто знает, потеряли его след возможные соглядатаи или нет, но выбора уже не оставалось.

Неужто Зеленые Маги объединились против него и Учителя? Эта Ночная Всадница, как-то связанная с ними, получившая от кого-то из них Белое Лезвие и Диск Ямерта; лесные духи, слуги Ялини... А Ялини - Хозяйка Лесов - младшая, любимая сестра владыки Солнечного Света...

И если дело действительно дошло до носителей Высших Сил, то ополчились они наверняка не против него, смертного Хагена, смертного человека, а против Мага Хедина, его Учителя. А он - так, что-то побочное. Привычная острая злость быстрыми толчками погнала кровь по жилам. Погодите, трупоеды, дайте только покончить с Гармом! Будь вы хоть трижды Боги...

Однако тан не позволил пряному чувству овладеть собой. Злость - плохая помощница при произнесении Слов Силы; лишь на миг ослабил он усилия, чтобы остаться под прикрытием магического щита, - и тотчас явственно ощутил, как почуяли это и те мелкие лесные бестии, что остались у него позади. Вдобавок как манит зверя запах свежей крови, так притягивает чужая ненависть. Поэтому ему нельзя сейчас больше думать о затеявших эту охоту. В свое время он займется ими, а пока нужно добраться до Сухой Руки... и тут его внезапно охватило сомнение. Бран - плоть от плоти Леса, он не может не подчиняться или хотя бы не чтить Ялини, Лесную Владычицу. Уж не передан ли и ему соответствующий приказ?

Хаген напряженно размышлял, делая широкие петли по зарослям. Из того, что Хрофт советовал ему идти с Браном, еще ничего не следовало. Если дело дошло до войны Магов в Реальности, обстановка станет меняться быстрее, чем на поле самой жестокой сечи. Он, тан Хединсея, к двадцати с небольшим годам взявший приступом не один город, вырвется из любой подстроенной людьми ловушки... почти из любой, а вот колдовская западня - другое дело. Его передернуло. Если под ударом Учитель - из него, Хагена, из Ученика мятежного Мага, постараются выжать все до последней капли. Хедин немало рассказывал о нравах и обычаях Магов; недаром он и сам ушел от них.

Но все-таки другого выхода Хаген не находил. Провести его к Гнипахеллиру Лесным Коридором сможет только Бран - и, значит, будь он хоть трижды врагом, нужно заставить его сделать то, что нужно. Сухая Рука понимает язык Говорящей Земли - что ж, тем лучше, достойный соперник, если сумеет пустить в ход все то, чего он там наслушался. Хаген еще раз очистил сознание, добился, чтобы все мысли вытеснила серая звенящая пустота, и постарался дотянуться до своего вероятного проводника. Несколько раз у него получалось подобное, и тогда он умел угадать, друг или враг ждет его впереди. Однако теперь он не ощутил вообще никакого отклика. Там, куда он шел, к подобным вещам были равнодушны.

Это уж лучше, подумал Хаген, оставив бесплодные попытки. Ни да, ни нет - тоже ответ. Будем считать это беспристрастием. Постараемся сделать Сухую Руку союзником... хотя бы на время похода, а там видно будет. Тан слегка тронул каблуками бока жеребца, посылая его вперед.

Все, что мог, он уже сделал. Отвлекающие обманные фантомы, непроницаемые для духов пологи ново созданного тумана, под которыми крались он и конь... Лоб и щеки Хагена покрывал пот - но вот лес, наконец, раздвинулся, тан миновал заплот из жердей - чтобы скотина не забрела далеко, - и посреди неширокого круга полей, под тремя могучими вязами, он увидел небольшой аккуратный бревенчатый дом, целую усадьбу, обнесенную высоким частоколом. Виднелись высокий журавель над колодцем, крытые серым тесом крыши сараев. Залаяли собаки, чувствуя приближение чужака, хотя ветер и дул в лицо Хагена. Тан спешился и постучал массивным железным кольцом о калитку, открывавшуюся, конечно же, только наружу, чтобы ее можно было высадить, лишь сорвав запоры и петли. Нападавшим пришлось бы разносить в щепу толстенные дубовые доски. Бран, строил с толком.

За высокой изгородью заливались лаем псы. Затем щелкнул отодвинутый засов, тан потянул калитку на себя - в щель тотчас выскочили две пушистые, остроухие собаки с причудливо закрученными полуторным бубликом хвостами; псы немедленно насели с двух сторон на пришельца. За мохнатыми сторожами появился и сам хозяин.

По возрасту, он годился Хагену в отцы. В волосах хватало седины, лоб иссекли глубокие морщины, лицо обветрено, обожжено солнцем, глаза же спокойные - не таящие коварства. Ростом он оказался лишь на три или четыре пальца ниже тана, считавшегося очень высоким. В правой руке он держал почти готовую охотничью стрелу; левая же рука оказалась действительно сухой, подвернутой. Бран, держал ее, прижимая к боку, кисть касалась груди. На широком поясе висел кинжал, и Хаген удивился: оружие, словно специально было помещено так, чтобы до него могла дотянуться не здоровая правая рука, бугрящаяся могучими мышцами, а именно изуродованная левая.

- Мир дому сему, хозяин! - учтиво склонил голову Хаген. - Я к тебе от Хрофта, с делом и даром. - Он протянул Брану нож, данный ему владыкой Живых Скал. При виде дорогого клинка глаза Брана потеплели.

- Здравствуй и ты, спасибо почтенному Хрофту за честь. Входи. - Он посторонился. - Входи, будь гостем. Как тебя зовут? Чей ты сын? Какое у тебя ко мне дело?

Хаген назвал себя. Бран и бровью не повел, не выказав никакого почтения к титулу тана.

- Поднимемся, - сказал он гостю. - На пороге толковать не пристало.

ГЛАВА IV

Под проливным дождем мы с Хагеном шли прочь от обглоданных пламенем руин Йоля - по следам большого отряда всадников, хорошо выполнивших жестокий приказ ярла Свиора. Мой Ученик держался неплохо, не подумаешь, что ему всего десять с половиной лет. Ему предстояло трудное дело - трудное не тем, что предстояло ночью вскрыть горло трем десяткам опытных воинов, а потому что Хагену еще не доводилось ступать по крови и убивать безоружных. Я не сомневался, что ничьи глаза не смогут заметить моего Ученика, но как бы он не поддался всему остальному. Испытание проходил я, а не он - так ли и тому ли учил я его? Прежде чем взяться за магические науки, ему необходимо было постичь человеческие умения. Одно из них - способность бестрепетно исполнить задуманное. Неосуществленное рождает чуму, подтачивает силы. Следуй своим желаниям - и ты будешь всегда прав.

Впереди уже виднелись окраинные строения деревни, где остановился на ночлег отряд всадников, и тут из косых крутящихся завес ливня внезапно выступила тонкая, окутанная плащом фигура, не узнать которую я не мог.

- Сигрлинн, вот так встреча! - любезно, даже весело произнес я, внутренне сжимаясь и готовясь к бою. - Какими судьбами? Что ты делаешь здесь в такой дождь?

- Остановись, Познавший Тьму! - Она не приняла моего тона. Сейчас она очень сильно и неприятно напоминала ту, что диктовала мне условия сдачи. И Хаген, молодчина, тоже тотчас почувствовал угрозу.

- Чего ей надо, что она тут нас держит? - прохныкал он, словно от обиды, ловко поворачиваясь к волшебнице боком и незаметно от нее запуская руку под плащ, где висел его крепкий кривой нож. Я успокаивающе положил руку ему на плечо.

- Познавший Тьму, Совет предупреждает тебя первый и последний раз. Если ты ослушаешься, тебя ждет участь Ракота и даже еще худшая. Ты затеваешь войну и готовишь к ней этого мальчика!..

- Какой я тебе мальчик! - окрысился Хаген. - Сейчас как дам, враз поймешь... Выдумала тоже, мальчик! Я воин!

- Хедин, Мерлин не спускает с тебя глаз, - вдруг горячо заговорила Сигрлинн, хорошо знакомым мне жестом очерчивая Отражающий Круг. - Он уверен, что ты метишь на его место; Совет по закону обязан предупредить тебя, меня послали за этим... Остановись, иначе не миновать беды! Если не жалеешь себя - пожалей вот хотя бы его, - она указала на Хагена, - или... или меня!

Она говорила искренне - и это окончательно сбило меня с толку. Что значит "пожалей хотя бы меня"?.. Давно, давным-давно не слыхал я от нее подобных слов... Против воли ожили воспоминания, от которых я отгораживался столько лет: Голубой Город, Сигрлинн и я, днями и ночами творящие вместе, молодые, неразделимые, счастливые...

- Ну, хорошо, ты пришла передать мне предупреждение Совета, - с трудом выговорил я, усилием воли отгоняя непрошеные мысли. - Ты передала его. Что дальше? Что ты хочешь? Хочешь, чтобы я поверил, что ты на моей стороне и готова рассказывать мне обо всех намерениях Мерлина, касающихся меня? Хочешь, чтобы я забыл, как мы сражались?

- Ты не меняешься, Хедин, - жестко усмехнулась она, - ты не можешь не искать ловушек, не можешь не подозревать меня в каких-то коварных замыслах... Ты же наверняка не поверишь мне, если я скажу, что мне дорога память о том, что у нас было, и сюда меня привела жалость - и к тебе, бедный безумец, и к твоему Ученику, этому ребенку.

И тут в наш разговор внезапно вмешался Хаген. Он попросту запустил в Сигрлинн комком размокшей дорожной глины.

- Уходи! Проваливай, что ты от нас хочешь?! - Я отшатнулся назад.

Глаза Хагена горели, в правой руке блестел нож; он походил на ощетинившегося и готового к бою волчонка.

У Сигрлинн дрогнул и пополз вниз уголок тонкого, идеально очерченного рта; и я уже приготовился отразить поток пламени, которым она не преминула бы испепелить дерзкого на месте, но... она лишь протянула Хагену раскрытую правую ладонь неожиданно мягким жестом.

- Ты готов отдать за него жизнь, не так ли? - без тени усмешки обратилась она к моему Ученику. - Он для тебя теперь все?..

Хаген опешил. Надо признаться, я тоже. Я ничего не понимал в происходящем. Мелькнула мысль, что, если мы выпутаемся из этой передряги, мне придется еще многому научить мальчика; сейчас он растерян, и это плохо - надо уметь ненавидеть своих врагов вне зависимости оттого, что они говорят.

- Так вот, я скажу тебе, - тем же мягким и доверительным голосом продолжала Сигрлинн, - твой Учитель в большой опасности. Живущие там, на небе, - она указала точеным пальцем вверх, - сильно на него разгневались. Он хочет убить их, захватить их престолы, а ты - лишь орудие, которое он создает для этого. Если вы не остановитесь, они вас сметут. Вот о чем я хотела предупредить, но, похоже, лишь зря старалась. - Ее глаза уже метали молнии, она с трудом сдерживалась.