накачивал бицепсы, трицепсы, пресс, грудные, широчайшие, дельтовидные... Но
не груда мускулов испугала босяка. Парень был сплошь покрыт синими узорами
татуировок. Многокупольный храм во всю грудь, звезды вокруг сосков, витые
погоны на плечах выдавали опыт многочисленных "ходок" в зону и высокое
положение в уголовной иерархии. Под ключицами имелась еще одна пара глаз -
жестокие, широко открытые, они презрительно разглядывали босяка с его
жалкими бакланскими3 наколками - ничтожного ефрейтора, посмевшего
схлестнуться с генералом криминального мира.
говорить, и светловолосый, сплюнув, остановился, решив не добивать морально
уничтоженного врага. Но поведение генерала не укладывалось в сознании
ефрейтора, и, промычавшись, он все же выдавил застрявший в гортани вопрос:
Странный незнакомец скривился, будто от зубной боли, и вновь рванулся
вперед.
все закончилось окончательно. Зрители стали расходиться.
зажав скомканную ткань под мышкой, направился к избитому мужику, осторожно
щупающему в сторонке дрожащими руками начинающее распухать лицо.
разбитые губы.
готовности ко всему. - Что ты комедию ломаешь! Ты такой же, как они! Между
собой что-то не поделили, а теперь спасителя разыгрываешь? Да я бы всех вас
к стенке ставил без разговоров! К стенке!
Парень уже давно не мог почувствовать себя раздетым. Сняв одежду, он не
становился голым, как все нормальные люди. Причудливые татуированные узоры:
все эти купола, звезды, кресты, погоны, цепи, кинжалы - так густо покрывали
тело и так глубоко въелись в кожу, что превратились в тонкий плотный
панцирь, кольчугу, мешающую ощутить умиротворяющую прохладу выглаженных
простыней, или расслабляющее тепло пара доброй баньки, насладиться ласковыми
каплями летнего дождя или нежными прикосновениями пальчиков любимой женщины.
особым смыслом, который был зашифрован в линиях рисунков, в странных,
неизвестных большинству людей символах, понятных лишь немногим надписях... К
тому же нарисованный мир жил своей жизнью: звонили колокола, лязгали мечи и
кинжалы, скрипела колючая проволока, звякали цепи, переговаривались,
ругались, ссорились и мирились орлы, черти, русалки, рыцари...
значением каждого изображения, и мало кто знал, что, например, кот в
цилиндре и бабочке, выколотый на левом предплечье, - не просто забавная
зверушка, а Коренной Обитатель Тюрьмы. Это были буйные, сварливые и
малоприятные особи, с жестокими законами бытия, деформированными
представлениями о добре и зле и вывернутой наизнанку моралью. Являясь частью
его существа, они, конечно же, оказывали влияние на своего носителя, но не
удовлетворялись этим и пытались полностью навязать свою волю, диктовать
чувства, мысли, поступки.
поправил когтистыми лапами щегольский цилиндр и недовольно прошипел:
хер он нам нужен?
с серьгой и в косынке, вместо одного глаза - черная повязка, в зубах зажата
финка с надписью "ИРА". Надпись не имела отношения ни к женскому имени, ни к
Ирландской революционной армии: просто аббревиатура, означающая угрозу: "Иду
резать актив". - А самому бы понравилось - ни с уха, ни с рыла - и по рогам?
обсуждавшие происшествие дядька с кульком и две женщины испуганно замолчали
и шарахнулись в стороны. На всем протяжении пути этот эффект повторялся:
когда он проходил мимо, люди переставали разговаривать, зато сзади
немедленно всколыхивался оживленный шепоток. Он знал, о чем говорят у него
за спиной.
"Форд".
Ослабевший от потери крови Карзубый, наконец, сел, привалившись к скамейке,
и озабоченно двигал пальцами отвисшую, тихо похрустывающую челюсть. Рябой не
приходил в сознание, из носа сочилась густая черная кровь. Чуть в стороне
приводила себя в порядок их недавняя жертва.
было грубое, будто вырубленное топором лицо и недобрые глаза.
блатным кодекс чести не позволял "кидать заяву". На мужика, впрочем, патруль
внимания не обратил: по сравнению со своими обидчиками он имел вполне
пристойный вид, благодаря чему смог неторопливо отойти в сторону и
затеряться в сумерках.
флегматичного вида лейтенант с округлым и мягким, будто только что
выпеченная сдоба, лицом: неподрумяненная булочка с глазками-изюминками и
мятым ртом. По сравнению с водителем он держался менее уверенно, и если бы
не знаки различия, можно было подумать, что это он находится в подчинении у
сержанта, а не наоборот. Возможно, в реальной, а не уставной жизни так и
было. Но лейтенант знал о производимом впечатлении и при каждом удобном
случае старался его рассеять.
лейтенант и помахал увесистой резиновой палкой. - Что случилось?
"Скорую" вызывать надо - вот что!
Задняя дверь "Форда" распахнулась, и, подкрепляя весомость слов напарника,
там обозначился еще один, стриженный наголо милиционер в скрывающем погоны
бронежилете и с коротким автоматом наперевес.
полиэтиленовым пакетом в руке и зашептал что-то в самое ухо офицеру,
показывая пальцем в сторону Комсомольского проспекта.
с четырьмя справился?
видно, из лагеря не выходил! Вы поосторожней с ним...
места.
Ну зверюга...
милиционер в бронежилете. - Но сейчас их мало...
он своих же дружков раскатал, нам вроде и дела нет. Но он еще чего угодно
залепит на нашем участке...
"Форд" легко выскочил на тротуар и преградил дорогу голому по пояс
светловолосому парню.
одновременно вытянул задерживаемого палкой поперек спины. Литая резина
смачно впилась в мускулистое тело, багровая полоса под лопатками
перечеркнула упитанного монаха в развевающейся рясе, усердно бьющего в
большой и маленький колокола.
перехватило, глаза вылезли из орбит.
оставив отпечаток раструба в навершии массивного креста с распятой женской
фигурой.
надел наручники.
Иванцов, обыщи его! А ты, Уткин, сторожи - вдруг бечь кинется... Или в воду
нырнет...
портмоне из натуральной кожи.
блокнота, а портмоне сунул себе в карман.
разорванную рубашку и засунул задержанному под мышку.
не надо! Оба засмеялись.
отделение!
Сертаков Виталий
Максимов Альберт
Громыко Ольга
Каргалов Вадим
Андреев Николай
Андреев Николай