Чтение 2–й страницы книги ~Анастасия~

сомневалась, пожав значительно его тонкие пальчики,- принесет. Затворила за
собой дверь, задвинула кованую щеколду. Переодевание с дороги - дело
ответственное, почти ритуал, новоприбывшему рыцарю следует достойно войти в зал,
где уже собралось множество дворян, любая небрежность в наряде будет подмечена.
Ванна. Вместо дорожных брюк - синие джинсы, дозволенные только дворянам,
безукоризненно сшитые ремесленниками в материнском замке. Рубашка - красная же,
только с сапфировыми застежками; Вместо грубых дорожных сапог - мягкие красные
(но кинжал Анастасия, понятно, сунула за голенище). Черный пояс с золотыми
геральдическими серпами-и-молотами. Меч на пояс, конечно. В последнее время
некоторые рыцари переняли у мужчин моду носить перстни, но Анастасия этому
глупому поветрию следовать не собиралась - если честно, еще и оттого, что и так
поползли слухи, приписывающие ей мужественность. Зато серьги с бриллиантами и
золотая цепь на шее - это по-рыцарски, кто упрекнет? Анастасия глянула в зеркало
и осталась собой довольна. Вот если бы она могла еще пришпилить к плечу цвета
Прекрасного Юноши... Ладно, перемелется... И вообще зеркало врет, это отражение
взгрустнуло, живя самостоятельной жизнью там, у себя, в таинственном Зазеркалье,
а хозяйка отражения ни при чем...
Отражение взгрустнуло. А рыцарь Анастасия, княжна отрогов Улу-Хем, степенно
спускается по лестнице в зал, и голова ее поднята гордо, и на лице довольство
жизнью читается явственно даже для неграмотного.
Звенели кубки. Звенел женственный рыцарский хохот. Звенели монеты за теми
столами, где играли в кости. Шмыгали с подносами стройные юноши. В углу с
воодушевлением горланили древнюю боевую песню рыцарей Носиба:
Как ныне сбирается Вечный Олег
отмстить неразумным базарам.
Горкомы и нивы за буйный набег
обрек он мечам и пожарам...
Если честно, никто из нынешних рыцарей не знал толком, что это за племя -
базары. Говорили, что эти свирепые дикари жили в седой древности, когда земля
только-только отделилась от Мрака, по свету бродили четвероногие лошади и другие
чудовища, вскоре истребленные славными предками-основателями, комиссарами в
кожаных латах и пыльных шлемах. В седой древности, когда возводились первые
замки-горкомы и возникали первые родовые гербы. Потом базаров, видимо, тоже
кто-то истребил, но в летописях об этом ни слова.
Анастасия прошла по залу, приветствуя знакомых, уселась за стол. Задумчиво
поднесла к губам кубок, отпила. Чисто машинально шлепнула по заду пробегавшего
слугу. Удивиться, отчего соседние столы притихли вдруг, не успела - резкий,
неприятный голос тут же поставил все на свои места:
- Катерина, пусть меня утащит Гологоловый Хру, если среди нас нет переодетых
мальчиков!
Анастасия обернулась - медленно, не роняя достоинства. Так и есть. Двое за
соседним столом громко переговаривались, не обращая будто бы на нее внимания:
- Ну да, рыцарская одежда еще не делает мальчика рыцарем.
- Хоть он колец и не надел.
- А вот серьги не забыл...
- И уши у него распухли - только что проколол, бедняжка, непривычен к женским
украшениям...
- И меч, как у рыцаря, с гербом, посмотри...
- И единорог в гербе, надо же...
Теперь у Анастасии были законные основания для ссоры. Единорог на ножнах меча
был гербом, принадлежавшим лишь их роду. И оскорбление его было оскорблением
всего рода, вкупе с поколениями славных предков. Все же она медлила,
приглядываясь. Эти рыцари, как и их гербы, Анастасии были незнакомы. Рослые
рыцари, женственные - мускулы так и играют.
- Кого вы назвали мужчиной, благородные рыцари? - спросила Анастасия громко.
- Того, кто мужчина наверняка и есть, тоненький такой, стройненький.- Катерина
смотрела теперь ей в глаза.- Хоть и прицепил на меч единорога...
- От диссидентов слышу,- сказала Анастасия. Увидев, как их лица вспыхнули от
гнева, щедро плеснула масла в огонь, закончив страшным оскорблением, которого не
стерпел бы никто: - Сдается мне, такие вот и спят с Косматым Тро.
И тут же вскочила, отпрыгивая назад, ногой отшвырнув табурет,- перед самым ее
лицом сверкнули два длинных меча. Тишина расходилась по залу, как круги от
брошенного в воду камня, и этим камнем был ее стол. Анастасия молниеносно
выхватила меч, чуть повела острием вправо-влево. Лицо Катерины ей доверия не
внушало - такие способны на любое нарушение кодексов поединка, самое
беззастенчивое. Впрочем, не выйдет - слишком много здесь рыцарей, чтобы Катерина
рискнула нарушить кодексы. Жаль, что нет Ольги - увы, оруженосцы не смеют сидеть
за одним столом с рыцарями и уж тем более вмешиваться в их споры...
- Благородные рыцари, вы все свидетели,- громко сказала Анастасия. Не сводя глаз
с противников, нагнулась, левой рукой выхватила из-за голенища кинжал.- Милорды,
прошу свободного места и напарника для боя.
Теперь все зависело от того, куда повернет общественное мнение, - вообще-то
ситуацию можно было истолковать двояко... Если присутствующие не согласятся, что
первой начала Катерина, Анастасии придется драться сразу с двумя. Но нет, все в
порядке - рядом с Анастасией встала светловолосая девушка в белой рубашке с
желтыми рукавами, ее меч скрестился с клинком подруги Катерины. Понеслось. Столы
во мгновение ока были растащены к стенам, и рыцари взобрались на них, вскрикивая
без особого воодушевления - все понимали, что предстояла заурядная схватка до
первой крови.
Анастасия рубилась хладнокровно. Не впервые. Она уже прикинула, куда ткнет
острием- в правую руку, повыше локтя. И первая кровь будет, и меч эта нахалка не
сможет держать пару недель самое малое.
Нехорошую странность происходящего Анастасия поняла быстро, сообразила, что
удары Катерины сыплются сплошь рубящие в шею, в голову. А единственный колющий
шел в сердце. Первая кровь Катерину никак не устраивала. И действовала она
весьма коварно - со стороны ее никак не могли заподозрить в рубке насмерть.
Анастасия могла поклясться чем угодно, что герб Катерины ей абсолютно незнаком.
Полузабытая родовая месть? Но о таком положено объявлять сразу... Тогда? Снова
целит в голову! И опять!
Теперь Анастасия не сомневалась - перед ней весьма искусные в своем ремесле
наемные убийцы. Метод испытанный - колющие удары на первую кровь убийца наносит
намеренно неуклюже, зная, что они будут отбиты, а в смертельные вкладывает все
умение. При надлежащей сноровке можно все сделать так, что никто ничего и не
заподозрит, а убийца рано или поздно добьется своего. Случайность. Поединок есть
поединок. У Катерины эта сноровка безусловно была. А у Анастасии - нет. Она
умела драться либо насмерть, либо на первую кровь. Что-то одно. И если она
сейчас начнет отражать серьезные удары всерьез, все рыцари решат, что начала
рубиться насмерть как раз Анастасия - и ей согласно кодексу предстоит в случае
смерти Катерины драться с большинством здесь присутствующих. Конечно, кто-то из
знакомых вступится за нее, но все равно катавасия будет та еще. Так что же
делать? Подруга Катерины уже вышла из боя - стоит у стены, зажав кровоточащее
запястье. Ситуация нелепейшая - Анастасии предстоит из кожи вон вылезти, чтобы
оцарапать противника, который твердо намерен ее убить...
Не парируя удар, она уклонилась, ушла. И снова. И еще раз. Звон и лязг мечей,
острое мелькание клинков. Бой. Анастасия краем глаза заметила чье-то удивленное
лицо - неужели начинают догадываться и понимать? Что же делать?
А вот что - нужно обернуть против Катерины ее же женственность, то есть силу.
Катерина выше, массивнее, а она, Анастасия, наверняка проворнее. Уклоняться,
Уходить. Изматывать. Затягивать. Вот так - пируэт на каблуке. И еще. Этот удар
парируем, от двух уходим... Пусть дылда злится, недоумевает, уже злится, уже,
сейчас откроется... Держи!
Колющий удар по всем правилам фехтовального искусства и непогрешимого кодекса. И
темное пятно на голубом рукаве, кровь на запястье противника. И ненавидящие
глаза.
Анастасия, тяжело отдуваясь, выпрямилась и отсалютовала мечом:
- Конец, милорды!
И тут же упруго выгнулась в сторону, взмахнув мечом, почти не рассуждая. И
успела отбить лезвием, держа его плашмя, короткий кинжал - дружескую любезность
от подруги Катерины, неслыханное нарушение кодекса поединков. Нарушительницу уже
держали несколько рук, но дело не кончено, что-то нехорошее затевалось -
Катерина перебросила меч в левую руку и готова драться, два-три рыцаря явно
собираются принять ее сторону, а другие готовы им помешать. Там и сям, в разных
углах сверкнули клинки, вот-вот наметятся враждующие пары, вот-вот завяжется
нешуточная кутерьма...
- Спокойно, милорды! Первый, кто начнет... Обнаженные клинки растерянно
опускались, а иные так и не покинули ножен. На середину зала вышла с обнаженным
мечом Сандра из долины Мину - седые пряди в волосах, суровое женственное лицо
пожилого рыцаря,- один из лучших мечей Счастливой Империи и неустанная
блюстительница кодекса чести. Гомон стих мгновенно.
- Что-то сдается мне, не похоже все это на честный поединок. Никак не похоже.-
Она глянула на подругу Катерины так, что попятилась не только та, но и
оказавшиеся рядом.- У вас что, родовая вражда?
- Нет,- хмуро выдавила подруга Катерины.
- Тогда почему? Ты что, не знаешь, что за такие выходки придется предстать перед
городским советом рыцарей?
- Знаю,- процедила та сквозь зубы.
- Тогда?
- Я отвечу,- шагнула вперед Катерина.- Потому что такие вместе с их
оруженосцами, такие вот мужественные тростиночки, позорят рыцарское сословие!
- Основания? - ледяным тоном спросила Сандра,- Ну же, основания? Рыцарь - это
человек из благородного рода, который удостоен золотых шпор и соблюдает кодекс.
Редко, крайне редко, но случалось даже, что среди рыцарей оказывались, как это
ни покажется нам удивительно, мужчины - потому что по капризу природы уродились
женственными и обладали достаточной силой, дабы носить доспехи и владеть мечом.
Летописи называют таких мужчин амазонками. Как видим, даже мужчины, существа
исконно слабого пола, могли быть рыцарями. Почему же чье-то телосложение
вызывает такую злобу?
- Потому что она еще и чернокнижник!
- Ложь и клевета,- сказала Анастасия.- Через мои руки прошло исключительно то,
что несло на себе Печать Благонадежности жрецов Великого Бре. Старые рукописи,