АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Завтра все вместе собирались сдернуть?
- Ну...
- Вторая половина где?
- В сумке. В шкафу. Нет, давай уж разборку сделаем, как положено... Коли такие танцы... Я тут пешка...
Жанна кивнула Зверю, и тот отошел, не спрятав пистолета- Абдулла что, черный?
- Нет, наш, ольховскнй. Костя Дударев. Абдулла - для красоты, как в "Белом солнце"... - Билли, умоляюще глядя на нес, прохрипел: - Не надо, мужики... - и сообразил, что мужик перед ним только один. - Жанна, я ведь так, на подхвате... Может, добазаримся?
- Лапочка ты моя, - похлопала его по щеке Жанна. - Ну хорошо, я же женщина, мне душевной быть положено. Вот попался бы ты тому мужику с парижской фотографии, он бы принялся светить тебе в рожу лампами да охаживать кулачищем по загривку. Терпеть он таких не может...
- А он кто? - машинально спросил Билли.
- Да милейший человек, - мечтательно сказала Жанна. - Комиссар полиции шестнадцатого округа. Неделю мы с ним общались, а замуж и в самом деле звал, только у меня командировка кончилась...
Упруго выпрямилась и вышла. Только тогда до пешки Билли и стало понемногу кое-что доходить.
Макс и его стражи пребывали в прежней позиции.
- Ну, подняли и украсили, - распорядилась Жанна. Макса подняли, украсили наручниками. Усадили на диван и сели по бокам, зажав с обеих сторон.
- Давай уж матом, чтобы легче стало, - предложила ему Жанна. - Пока не сели писать официальные бумажки.
Однако Макс, люто сверкнув глазами, молчал.
- Ну, ты умней, чем я думала... - и она продолжила скучным голосом: - Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан Шевчук. То бишь я. Согласно указу Президента... До тридцати дней... В бюрократию играть будем? Удостоверение предъявлять в развернутом виде?
- С-сука, - сказал Макс и отвернулся, насколько мог.
- Значит, не будем. - Жанна отошла ко второму штатскому, понизила голос:
- Толя, давай в машину. Кошевою сорок пять - там третий, пусть займутся. Потом организуй понятых, да вежливо, ну и пусть остальные сюда поднимаются, начнем игры с писаниной. Эх, а домой я попаду не раньше четырех утра, и хрен мне кто отгул даст...
Макс таращился на нее словно бы с немым вопросом.
- Нет уж, Максимилиан, - усмехнулась Жанна, присаживаясь к столу и тщательно заворачивая в целлофан фотографию. - Мы с тобой не в штатовском детективе, и никто тебе не станет долго и вдумчиво объяснять, как мы эту хатку вычислили. Ну, а машину с вашим блудливым заказиком тормознули на подступах, только и дел. Котенки, кто ж в вашем положении так телефоном балуется? Ладно, наденьте ему штаны, а то еще начнет орать при понятых, что менты его раздели и утюгом пытали...
Появились еще трое, уже в полной форме. Жанна вышла в другую комнату, махнула рукой:
- Билли, пошел вон, сядь там в уголочке рядом с корефаном, да не дергайся, а то пальнут... - Когда за ним захлопнулась дверь, взяла с пола бутылку и как следует глотнула из горлышка. Устало откинулась на колченогом стуле. - Ладно, один черт, все равно пила, общаясь с клиентами, так что запашок мотивирован... Кинь сигареты. Ну что, умница я у вас? А кто это предлагал штурмовать с "Зарей" и кувалдами? - и пускала дым с закрытыми глазами...
- Дарья, ты молоток, - сказал крепыш не без восхищения.
- Ну да, вот именно, - рассеянно отозвалась она, не открывая глаз. - Очаровательный молоток, Славик. Как говорили в Парижике, "мадемуазель Дария
- шарман". Они ж мягкий знак нипочем не выговорят, лягушатники... - В несколько затяжек прикончила сигарету и открыла глаза. - А где, Слава, бабки, за меня авансом полученные?
- Тут. Слушай...
Даша встала, ухмыльнулась:
- Слушаю. Вот если бы ты их при обыске наладил в карман со стола, я бы на тебя первая накатала телегу. Ну, а так - словно был заработали. Ты меня честно продавал, а я честно терпела, когда хватали за половые признаки. Все равно в нашей веселой рутине никто про эту мелочь и не вспомнит... Только делим не поровну, а по честному. Мне сто, тебе триста. И не возникай. Я баба одинокая, а у тебя двое по лавкам. Сунешь мне в шубу потом. И я сказала - сто, - Она задумчиво ухмыльнулась: - А все-таки зивидки берут, Славик. - хорошо заколачивают эти бляди. У меня в месяц восемьсот пятьдесят чистыми, а тут - нате вам... Как выражаются по ящику, налицо значительный дисбаланс в доходах населения. Пошли писать бумажки? Авось, И к трем по домам попадем...
Глава вторая. Родительский дом, начало начал...
Она все-таки попала домой к трем часам ночи - так что удалось поспать аж до семи и даже проснуться довольно бодрой. В основном благодаря успешно и лихо завершенному делу - ибо любой честный российский сыскарь-следователь нагружен делами, как Барбоска блохами, и избавление от очередного являет собою сущий праздник души. В особенности если забыть на минутку о тех, что остались висеть на шее...
В семь неслышно прозвенел навсегда заведенный еще в канувшей в небытие Советской Армии внутренний будильник, и она вскочила без попыток понежиться, минут на пять забралась под душ - ледяной- горячий - ледяной - горячий, моментально сбрасываешь годочков несколько, - воткнула штепсель кофеварки и сунула в рот первую утреннюю сигарету. В трехкомнатной квартире, полученной майором Шевчуком в мрачные годы диктата КПСС, она пребывала одна - отставной майор где-то запропал со вчерашнего утра. И записки на обычном месте не имелось, гак что Даша, цинично ухмыльнувшись про себя, моментально сделала определенные выводы. Подумав, разрешила себе в качестве премии за вчерашнее вторую утреннюю сигарету.
Никаких особенных переживаний из-за вчерашней нервотрепки, как и следовало ожидать, что-то не ощущалось. Вот и ладушки. Неизвестно, что там будет в сорок, если удастся дожить, а в ее нынешние тридцать нервишки пока что не гудят натружено. И преступлением века в Шантарске не пахнет. Одна рутина. А значит, удастся даже выкроить время на личную жизнь.
В семь двадцать пять, когда она уже прихлебывала кофе, под окном знакомо визгнули тормоза десятилетней, но все еще довольно бодренькой "Нивы". Прибыл блудный родитель.
Конечно, когда отставной майор, невысокий и крепенький, как боровик, возник в квартире, в облике его не отмечалось ни малейших следов проведенной в утехах ночи - наоборот, вид у майора был этакий благородно-усталый, с упором на "благородно", как и полагается частному сыскарю, свято стерегущему завоевания расцветающего капитализма, рынка и всего такого прочего, (см. выступление вице-премьера Чубайса на всероссийском слете Юных Друзей Товарно-Сырьевой Биржи...)
Майор (очень он любил именно такое обращение, при каждом удобном случае напоминая, что в США отставники пожизненно носят прежние титулы, как-то: "полковник", "губернатор", "президент") с видом предельно умученною служебным долгом служаки отделил кобуру с разовым "Айсбергом", примостил ее на холодильнике, принял непроницаемый вид и стал наливать себе кофе.
Даша, вытянув шею демонстративно и шумно втянула воздух ноздрями. И заключила:
- "Пуазон". Польского производства.
- Инсинуации, - сказал майор.
- Есть еще хорошее ругательство - "ist eblisch ment", - сказала Дата. - Нет, ну конечно, ты всю ночь пролежал у сейфа, притворяясь факсом, чтобы конкуренты не слямзили рецепт знаменитой миндальной настойки. А факсы у нас как-то исстари повелось протирать "Пуазоном". Все замотивировано.
- Трепло, - хмыкнул майор. - Ну какой "Пуазон"?
- Знаю, - сказала Даша. - Это я так, абстрактно. Я ж тебе не Шерлок Холмс, чтобы угадывать марку с лету. Но запашок-то все равно присутствует, а, родитель?
Родитель скромно потупился.
- Молоток ты у меня, майор, - сказала Даша. - Пятьдесят шестой пошел, а ты вон какой еще бодренький по утрам, опосля, стало быть... Лет-то очередной сколько?
- Тридцать один, - с оттенком законной гордости поведал майор.
- Ого? - Даша подняла брови. - Двойные поздравления, майор. Этак ты скоро до школьниц докатишься.
- Вот уж кого боюсь, так это нынешних школьниц. Уровни развития у меня с ними не совпадают. Слава богу, успел я тебя родить до сексуальной революции и прочих нынешних художеств...
- А, все равно получилось нечто ужасное, - отмахнулась Даша. - Можешь и меня поздравить. Нынче ночью сто штук заработала в эскорте. Майор, не отвешивай челюсть до пупа, я ж не говорю, что я за них трудилась, я их просто заработала...
- Это как?
- Секреты оперативно-следственной работы, - отмахнулась Даша. - Понимать должен.
- Брали кого?
- Брали.
- Взяли?
- А когда это я кого не взяла? - на сей раз в ее голосе звучала вполне законная гордость.
- Ну ты у нас и впрямь крутой мент...
- Ты не язви, родитель, - сказала она совершенно серьезно. - Ты меня, конечно, помнишь в закаканных пеленках и все такое, но я и впрямь крутой мент, если в смыслах профессионализма...
- Ты пока что собака Баскервилей, и не более того, - отозвался родитель - Выследить, да загрызть. А вот когда ты в зубах у начальства оставишь клочки шкуры, да все равно из этих зубьев вырвешься и доделаешь дело - тогда и будешь крутой мент, понимаешь ли...
И принялся шумно распечатывать чашки с китайской "моментальной лапшой", в последние годы ставшей в Шантарске прямо-таки национальным блюдом, не хуже, чем в самом Китае. Очень уж здорово экономил время сей продукт.
Даша задумчиво посмотрела ему в спину, но ничего не сказала из дочернего почтения, хотя могла бы и съязвить, благо прошло двенадцать лет, и время майоровы царапины давно зализало...
Сам майор в свое время из зубов начальства так и не вырвался - точнее, капитулировать не захотел. В общем, как посмотреть.
Майор, как и многие, в том числе и весьма даже порядочные мужики, попал под Федорчука, словно под поезд. Верный сподвижник товарища Андропова, Федорчук прошелся по МВД, словно асфальтовый каток по груде пустых бутылок - столь же целеустремленно и туповато. Говорят, у Федорчука были самые благие намерения - да вот беда - всем понятно, куда ведет вымощенная таковыми дорога...
Поскольку ни одну контору на планете никак нельзя назвать филиалом рая, грехов и грешников хватает в любом заведении, на всех меридианах и параллелях. Вот только искоренять грехи вкупе с грешниками можно умно, а можно и по-дурацки...
Одним словом, под подозрение в коррупции (тогда, правда, словечко это не было в такой моде) попадал практически каждый мент, имевший несчастье обзавестись машиной либо дачкой. Даже если дачка эта представляла собой фанерную конуру, окруженную парой грядок с редиской, нововведения были суровы - либо в кратчайшие сроки избавляйся от компрометирующего поместья, либо можешь отправляться ко всем чертям. И так далее, и тому подобное.
Майор Шевчук, человек в общении тяжелый, не то чтобы нарывался на скандал
- попросту не мог понять, отчего вдруг его купленная на трудовую денежку "Нива" и шесть соток с лелеемой малиной повисли на плечах тяжким компроматом и от малины следует немедленно избавиться. Начальство, свято проводя в жизнь новую линию, стало "брать на бас". Майор, с которым такие штучки проходили плохо, показал зубы. Вот только начальство, так уж заведено, изначально зубастее. Тем более в таких вот ситуациях - когда отдельные несознательные индивидуумы мало того, что не понимают новой линии, так еще злонамеренно ей препятствуют. И накрылся начальник районною утро майор Шевчук, пролетел, как фанера над Парижем. Хорошо еще, что приземлился не мордой в битое стекло, а на жесткий стул заместителя начальника питомника служебно-розыскных собак. Откуда и ушел на вольные хлеба - в те совсем недалекие времена, когда разрешили и легализовали частный сыск. И был отныне вторым человеком в одном шантарском агентстве, далеко не самом хилым.
В общем, ему еще повезло тогда. Случались перемещения и посквернее. Добрый знакомый майора, начальник ГОВД в граде Абакане (живописные и благодатные места, сибирская Швейцария) вообще угодил на полторы тысячи километров севернее, аккурат за Северный полярный круг - начальником вневедомственной охраны в Норильск, в места скучные и мерзопакостнейшие. Сам товарищ Сталин когда-то отбывал ссылку почти в тех же краях - и довольно быстро ушел в побег ввиду непреходящей унылости тамошних пенатов...
Время, конечно, все сгладило, но Даша не хотела лишний раз бередить отцу душу еще и из-за того, что он вбил себе в голову, будто неуступчивостью перед начальством испортил любимой доченьке жизнь. А ничего подобного не было. Останься он на прежнем посту, Даша вместо университета, о котором размечтался майор, все равно бы завербовалась в доблестную Советскую Армию. Ибо роман с бравым гарнизонным капитаном полыхал лесным пожаром, вот и напялила дуреха форму, чтобы оказаться рядом с неповторимым и единственным - каковой уже через полгода проявил гнилую натуру во всей красе, да поздно было переигрывать, и пришлось рыжей связисточке дослуживать полтора года согласно принятой присяге. А потом прошла мимо университета вполне осознанно, в Шантарскую милицейскую школу, так оно и поехало...
Майор старательно залил лапшу кипяточком - две чашки. Подумал и налил в третью.
- Что, не покормила? - лениво съехидничала Даша.
- Гусарские офицеры у дамы утром не завтракают. Разве что похмеляются, - сообщил майор.
- А что это у тебя глазки бегают, гусар?
Майор помялся, потом вес же выдал:
- Дат, я, может, и женюсь...
- Ну, взялся за ум, - сказала она искренне. - Давно пора. Только ты мне ее сначала предъяви, а я возьму в разработку - вдруг это алчная хищница хочет проникнуть в приватизированную хату немощного старичка, а потом старинушку-то под дождь и выпереть.
- Трепло. У нее у самой однокомнатная. И если что - так я туда... А хоромы остаются тебе. - Майор глянул донельзя хитро. - Глядишь, и распорядишься ими с умом...
- Не тянет меня что-то на штампы, - сказала Даша. - И на те, что в паспорте, в том числе...
- А что, с журналистом у тебя не все ладно?
Даша встала, запахнула халат и старательно, без всякого наигрыша испепелила майора взглядом. Родитель занервничал очень скоро:
- Ну что, спросить нельзя?
- Не виляй, частник, - сказала она сердито. - Интересно, ты с чего это взял, что он журналист, если я ни словечком не упоминала...
- Да говорила.
- Не надо ля-ля. Ни разу не говорила. Колитесь, майор.
Майор без особой цели перемещался по кухне, пытаясь насвистывать и покачиваясь с пятки на носок. Однако в конце концов с тяжким вздохом дал показания:
- Слушай, ну должен же я знать, с кем мое единственное дите... проводит время. А возможности у частных сыскарей ныне имеются. Ребята мне по дружбе в свободное время и посодействовали...
- Та-ак, - сказала Даша. - Значит, это ваш был синий "опелек"? То-то мне показалось... Ладно, чистосердечное признание вину вроде бы смягчает, но если ты и в дальнейшем попытаешься своих обормотов за нами пускать, они у меня слезами умоются. Усек, майор?
- Заметано. Нет, ну я же ничего... Парень вполне, знаешь ли, положительный. Что бы вам...
- Хватит, родитель, - сказала она вполне серьезно. - Ну не чувствую я в себе тяги к семейному очагу и пеленочкам. Пока что. Вот получу майора или там преступление века раскрою с присущим мне блеском, тогда и покумекаем...
Майор грустно кивнул. Видно было, что в преступление века, случившееся в Шантарске - особенно в сочетании с Дашей, - ему верится плохо. Ну что ж, сама Даша в преступление века - а тем более в сочетании с собой - не верила вовсе. Во-первых, преступлений века в Шантарске не случается. Летние прибамбасы с кладом Чингисхана не в счет. Как показывает опыт двадцатого века, суперпреступления обычно совершаются в тишайших кабинетах финансистов, оставаясь абсолютно неизвестными мало-мальски широкой публике.
Во-вторых, любой мало-мальски неглупый сыщик если и боится чего-то, так это свалившегося на его плечи этого самого преступления века. В детективных романах они хороши, и не более того. А в жизни либо потребуют от тебя колоссальнейшего расхода нервных клеток, каковой ничуть не способны компенсировать благодарность в приказе или очередная звездочка, либо напрочь сломают карьеру и саму жизнь. Хватало прецедентов. До сих пор не нашли трех андроповских сыскарей, работавших двенадцать лет назад в бывшей песчаной союзной республике, а ныне суверенном государстве. Да и никогда уже не найдут. И это лишь одна-едпнственная грань проблемы... Нет уж, храни нас господь от преступлений века!
Майор, со смаком уписывавший горячую лапшу, вдруг поднял голову:
- У тебя с деньгами как?
- Я ж говорю, сегодня сотню заработала.
- А зарплата?
- А зарплата - как обычно. Ждем-с. Если Колосов в Москве что-нибудь выбьет...
Это и есть одна из самых больных проблем. Вопреки устоявшемуся мнению, будто менты прикуривают от крупных бумажек, с зарплатой обстоит в точности так, как у всех прочих - теоретически она есть, а практически ее еще нужно выцарапать со слезами и соплями. Москва в первую очередь, как исстари водилось, выделяет денежки самой себе, родной, да Питеру. А провинция сосет лапу. Кроме того, одни службы финансируются из местного бюджета, другие - из федерального. И если муниципальшики, гаишники, участковые и ППС тугрики получают, в общем, вовремя, сыскари, люди федеральные, прочно сидят на подсосе. Лапа - продукт некалорийный, сколько со ни соси. И потому в одном райотделе вспыхивает чуть ли не забастовка ("чугь ли" - потому что милиционерам законом бастовать запрещено), в другом отключают за неуплату электричество и телефон, в третьем отчаявшийся офицер вешается в служебном кабинете, оставив на столе пистолет и пару медалей. Экономия наводится на чем только можно - о курсах повышения квалификации давно и думать забыли, как и о дальних командировках "на преступление", о предусмотренных законом льготах.
И люди уходят. Благо нынче есть куда. Уходят, как случается, далеко не самые худшие, лучший сторожевой пес порвет привязь и сбежит, если его держать на пустой болтушке, или в крайнем случае плюнет на вверенное ею попечению добро, заляжет себе в будку и примется гавкать по графику; раз в сутки. И попробуйте, киньте в него камень. Высоким властям, конечно, некогда
- они решают чересчур уж глобальные проблемы. Особенно теперь, когда до выборов в Думу осталось недели три. Правда, в преддверии очередных судьбоносных перемен все без исключения кандидаты обещают всем без исключения молочные реки с кисельными берегами и Луну с неба, но когда эти обещания выполнялись?
- Да ладно, - сказала Даша. - Не горит. Прокручусь как-нибудь.
- Я тебе подкину.
- Да ну.
- Подкину. Я акции толкнул.
- Ну? - фыркнула она. - Это которые?
- Кангарского молибденового. Все твердят - то ли он закрывается, то ли консервируется. В общем, скоро упадут до нуля.
Даша, тяжко вздохнув, завела глаза к потолку, но вслух комментировать не стала - привыкла. Кроме женщин и возни с "Нивой", майор вот уже пять лет предавался третьей страстишке - игре с ценными бумажками (точнее, с тем, что в родном отечестве именовалось "ценными бумагами"). Голову он при этом не терял, то есть последние штаны не закладывал и вещи из дома на толкучку не тащил, но страстишка была постоянная. Вполне возможно, любил говаривать безбожник майор, кто-то из его предков в прошлом воплощении был биржевым маклером, а то и он сам. Самое смешное и странное, что у него и в самом деле образовалось некое чутье - поскольку больших капиталов у майора не имелось, не случалось и больших потерь, а вот кое-какая прибыль временами выпадала. Во всяком случае, с развеселого поезда под названием "МММ" майор успел соскочить вовремя, не отбив печенок, чем нешуточно гордился. (Ваучер, правда, он некогда демонстративно пропил, заявив, что не желает участвовать в разграблении отечества.)
- Штук пятьсот я тебе дам, - пообещал майор, выкинув в ведро пустые чашки. - А то ведь Колосов может и не выцарапать...
Даша рассеянно кивнула, думая о своем. Точнее, о том, что ей в последнее время не нравятся верные кадры - Толя и Славик. Она уже научилась определять, какое выражение лица бывает у собрата-сыскаря, когда смутные побуждения бросить все к черту неуловимо перетекают в твердое намерение написан, рапорт. Так вот, оба носили на лице именно эту печать... А жаль. Чертовски. Все-таки - сыгранная группа, даже если уйдет только один... Хватит с нее и Косильщика.
- Дарья, - осторожно сказал майор.
- Ну? - откликнулась она, враз насторожившись от этого его тона.
- Вообще-то, у меня в агентстве мест навалом...
- Да пошел ты, родитель! - Она резко встала. - Не всякая собака ловится на колбасу...
И хлопнула кухонной дверью, злая на весь свет. У себя в комнате сердито влезла в джинсы, чувствуя, что эта злость не пройдет, а будет отравлять жизнь до вечера. Вчерашний успех, как ему и полагается, быстро отошел в прошлое, прямо-таки унесся с реактивной скоростью - потому что настоящее было очень уж паскудным.
Накинула свитерок, присобачила кобуру на пояс и вышла в гостиную. Майор заворожено созерцал по восемнадцатому каналу очередную серию импортной бесконечной жвачки - на сей раз, правда, это оказалось что-то мало-мальски динамичное, то и дело пыряли друг друга шпагами разодетые кавалеры, шнырял, плетя интриги, одноглазый монах, красотка с огромным вырезом охлаждала пылавшее сердце шампанским, порой появлялся красивый парусный фрегат. Или корвет - кто там разберет такие тонкости. Судя по завлекательно-пугающей музыке, всякий раз сопровождавшей его появление, корабль играл в происходящем немаленькую роль...
- А убийца - определенно усатый, - сказала Даша.
- Что? - майор не сразу сообразил. - Да нет там никакого усатого, а у Раймонда железное алиби... - он опомнился. - Тьфу ты, все опошлишь... Такая залипуха!
- Алиби у Раймонда липовое, - безжалостно заключила Даша, представления не имевшая, кто этот Раймонд и как он выглядит.
- Скажешь тоже... Держи вот деньги.
- За деньги спасибо, - сказала Даша, пряча пестрые бумажки (на некоторых красовался шантарский мост, неведомо отчего удостоившийся таких заслуг). - Только, родитель, я тебя умоляю - не заикайся ты больше о своем агентстве, иначе кусаться начну, право слово...
- Я ж - как лучше.
- Когда хочешь как лучше, получается как всегда, - заключила Даша философски. - Не уяснил еще?
- Тебе машина нужна?
- Не подлизывайся.
- Да я не подлизываюсь. Просто у меня нынче выходной.
- Давай подумаем. Если...
В дверь позвонили, и она пошла открывать, так и не решив, нужна ли ей машина. А открыв, поняла, что не нужна - верный кадр Славик стоял перед ней, как лист перед травой, с кривой виноватой улыбочкой. Прекрасно она знала, что означают такие улыбочки и такие визиты.
- Тьфу ты, пошлости какие, - сказала Даша с сердцем. - Как в кино, ну что ты скажешь...
- Поехали, начальник, - сказал Славик тихо.
И ясно уже, что это не очередной обменный пункт и даже не шизофреник Алабин с охотничьим тесаком, растворившийся на просторах миллионного города, чтобы убивать, убивать и убивать...
Чертыхнувшись про себя, Даша в темпе напялила куртку, нахлобучила шапку, проверила, лежат ли в кармане перчатки и ключи, крикнула в глубь квартиры:
- Майор, я упорхнула в неизвестность! И хлопнула дверью. Верный кадр понесся вниз, скача через две ступеньки. У подъезда астматически похрипывал мотором грязно-синий "Москвич" старой модели с незнакомым водителем, совсем мальчишкой на вид.
- Пулей на место. - сказал ему Слава.
- Какой тут пулей... - проворчал сержант под нос, включил синюю мигалку - только она и выдавала принадлежность "антилопы-гну" к доблестным органам сыска - и выехал со двора.
- Здрасьте, товарищ капитан. - вежливо поздоровался сидевший рядом с водителем Косильщик.
- Привет. - хмуро сказала Даша.
Это приобретение даже при хронической нехватке людей ее не радовало. Правда, наедине с собой она вынуждена была сознаться, что для неприязни к парню нет пока что никаких оснований, и все равно...
Косильщик, он же старший лейтенант Сергей Свечкин, до самого последнею времени трудился в РУОПе, у достославного полковника Бортко по кличке Ведмедь, среди прочего, героя летних баталий вокруг клада Чингисхана. Очень похоже, что старлей был не самой ценной жемчужиной в коллекции Ведмедя. Очень похоже... Иначе не предложили бы уматывать по-хорошему. Да и не вляпался бы в такую историю путный сыскарь.
Еще в августе Свечкин неведомыми путями вышел на бабусю, лелеявшую в огороде изрядное количество мака. После чего по всем правилам искусства произвел налет на бабкину фазенду. самолично накосил этого мака столько, что набралось пол-"уазика" - и торжественно доставил по начальству. Однако начальство особой радости не проявило - быстро выяснилось, что мак не того сорта, на производство какой бы то ни было дури категорически не пригоден, а пригоден лишь в пироги и рулеты. И выяснить это, между прочим, можно было загодя без лишнего шума и суегы, не привлекая группу поддержки в бронежилетах и с автоматами - стоило лишь послать в сумерках пацана, чтобы нарвал с дюжину головок, благо собаки у бабки в хозяйстве не имелось...
Видимо, у Свечкина и до того хватало за душой всякого. Потому что после провала "макового дела" Бортко его тихонько и непреклонно выпер.
Ну, а дальше началась большая политика. Дело в том, что РУОП и его отделения в милиции не особенно-то любимы. И понять причину этой нелюбви трудно, не зная кое-каких тонкостей...
Управление по организованной преступности, расположенное в областном или краевом центре, подчиняется лишь одному-двум высшем милицейским чинам данной области или края. И только. Остальных УОП игнорирует. И поскольку все мы люди, все человеки, поставьте себя на место иных полковников и генералов - возможно, вы их поймете. Представьте, что на территории, где вы - царь, бог и воинский начальник, существует совершенно независимое подразделение, штыков этак в сотню, сущие гвардейцы кардинала, которыми вы командовать не вправе, хоть и хочется. Представили? Добавим еще: в городе, где расположено не просто УОП, а его региональный центр (как это имеет место быть в Шантарске), "кардинальские гвардейцы" и вовсе не зависимы, косясь лишь на столицу...
Словом, определенная неприязнь и трения, чего греха таить, существуют. И посему в результате нехитрой дипломатии обиженного старшего лейтенанта (к которому моментально и намертво приклеилась кличка Косильщик) в городском УВД взяли и пригрели. И таково уж было Дашино невезение, что сие сомнительное приобретение досталось ее группе. И ничего тут не попишешь - сама жаловалась на вопиющий некомплект, а дареным косильщикам в зубы не смотрят...
Собственно, работать Косильщик мог и умел. За три месяца претензий к нему у Даши не нашлось. Могло подвернуться нечто и похуже. И все равно... Парень не дурак, расторопный, исполнительный, а не лежит к нему душа, хоть ты тресни. То ли жажда выдвинуться у него зашкаливает за некий неуловимый предел, то ли постоянно сравниваешь его с Дудпевым, чье место Косильщик занял.
А Дудиев вернулся с Кавказа в цинковом пиджаке - ибо, родившись и выросши в Сибири, Костя Дудиев все же остался в душе совершеннейшим осетином. Кровный долг всякого порядочного осетина - как он объяснял Даше - прирезать за свою жизнь хотя парочку вайнахов, сиречь ингушей с чеченцами. Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Даша поначалу смеялась и не принимала всерьез, но с началом чеченской заварушки Дудиев бомбардировал начальство рапортами, пока его все же не откомандировали...
- Что там стряслось? - спросила она громко.
- Убийсгво на Садовой, - поторопился первым ответить трудяга Косильщик. - Женщина.
- Грабеж? Или маньяк?
- Вот то-то и оно, что очень похоже на маньяка, - буркнул Слава. - А вы в свое время язык за зубами не держали, мадам начальник...
- Та-ак, - сказала Даша. - А что это я ляпнула и где?
- Убийство на Кутеванова. На прошлой неделе. Это же ты во всеуслышанье заявила насчет шарфика?
- Я в этом и сейчас уверена, - сказала Даша. - Не ее это шарф, чем хочешь клянусь. Шарф ей навязал тот, кто мочканул. Ну я ж женщина, Слава, у меня чутье должно быть на такие вещи... Шарфик этот с её одеждой ничуть не гармонирует. Нисколечки. И потому, что дешевка по сравнению с остальными шмотками, и вообще... Ни одна женщина к такому прикиду этот шарфик не надела бы, да еще столь небрежно.
- Да я тебе охотно верю, - сказал Слава. - Только это дело, знаешь ли, полчаса назад на нас взвалили. Вспомнив твои чрезвычайно толковые замечания на прошлой неделе...
- Стоп, - сказала Даша. - Там что, снова шарф?
Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
|
|