Вадим.- Никак он не мог сидеть при Сталине, даже пацаном не мог, года не те,
не стыкуется..."
"полосатиков", старательно разведенные подальше друг от друга, блаженно
попыхивали дешевенькими сигаретками, эсэсовцы, по два на бригаду, посиживали
себе на надлежащем расстоянии, исключавшем всякие неожиданности, овчарка
тоже задремала, но чутко, то и дело трепеща ушами. На спокойной воде озера
там и сям поблескивали солнечные искорки, зеленела тайга, голубело небо,
желтел неглубокий, но обширный котлован, который был абсолютно никому не
нужен, ни тем, кто его копал, ни тем, кто приказал копать, вообще никому на
нашей грешной земле.
слюну.- Берется крутое яйцо, режется пополам, желток старательно
вынимается...
чтобы кусочки были не больше спичечной головки, жареные грибы секутся столь
же мелко, все это смешивается с укропчиком, лучком, чуть солится...
майонезом...
только взятки брать...
ли...
уйдет, если крошить не крупнее спичечной головки...
вкусности едал и при каких обстоятельствах, на каких географических широтах
все это происходило, а также делились пришедшими в голову кулинарными
рецептами, сходу выдумывая новые, отличавшиеся двумя непременными условиями:
обилием яств и их недоступностью "совкам". Один Василюк безмолвствовал, хотя
мог бы вклиниться со знанием дела: пусть и значился на своих роскошных
визитках "музыкальным критиком ведущих демократических газет", главные
доходы получал как раз от кулинарии - красочно расписывал достоинства тех
шантарских ресторанов и кафе, где его кормили бесплатно да еще совали
сверточек с собой (заведения, эту дань не платившие, естественно,
представали на газетных страницах низкопробными обжорками, за что Василюка
пару раз уже били рестораторы). Поскольку в городе появилось несказанное
количество жаждавших рекламы трактиров, сытая жизнь Володе была обеспечена
на пару лет вперед, можно было и отвлекаться на "обзоры музыкальной жизни
Шантарска" (как утверждали знатоки, причастность Вовы к музыке ограничилась
тем, что лет двадцать назад он единожды побывал конферансье на концерте
заезжего саксофониста).
причине: с первого дня появления в концлагере старательно задирал нос и
сторонился соседей по бараку, полагая себя чем-то вроде белого сагиба среди
туземцев. Браток, человек простодушный и, в общем, бесхитростный, даже
предлагал устроить задаваке хорошую "темную", но его уговорили не
связываться.
палых иголок, словно Стенька Разин на историческом челне посреди не менее
исторической картины, пускал вонючий майский дымок так, словно это был
голландский "Кэпстен" из разноцветных жестяных баночек. Для полноты картины
не хватало разве что персидской княжны под боком, но тут уж вступали в игру
правила натуры - в интимной жизни Василюк как раз и играл роль персидской
княжны. Что опять-таки нашло яркое отражение в его творчестве: если верить
Вове, музыкальной звездой номер один всея Сибири представал в его обзорах
некий шантарский бард, последние годы усиленно игравший при "персидской
княжне" роль удалого казака. И наоборот, когда тишайший пианист Миша
Файзенберг однажды не выдержал и отвесил хорошего пинка пытавшемуся ему
отдаться Василюку, моментально превратился под борзым Бовиным пером в агента
жидомасонов, пытавшегося сионизировать шантарский джаз...
в Африке ради изучения тамошнего передового опыта градостроительства, вкушал
жареных саранчуков. В другое время эта эпическая сага, возможно, и повлекла
бы рвотные позывы, но после скудного лагерного харчеванья и жареные
саранчуки вызывали павловский рефлекс. Эстафету подхватил Браток, поведав,
как однажды в Таиланде навернул пару мисок супа из ласточкиных гнезд - вот
только был к тому времени столь бухим, что не помнит толком ни вкуса, ни
вида.
заключение пожилой кавказский человек Элизбар Шалвович.- Клянусь славной
фамилией Мдиванбеги...
причмокивая чему-то, видимому только ему.
откровенничать с соседями по бараку, сообщая порой о себе лишь необходимый
минимум. Однако Вадим давно и всерьез подозревал, что Браток, уже на второй
день окрестивший седовласого Доцентом, невольно угодил не в бровь, а в глаз.
Иногда реплики Доцента выдавали в нем явного интеллигента - правда, отнюдь
не нищего, иначе не оказался бы в концлагере. Чем-чем, а нищими тут и не
пахло...
точно - мдиванбег-ухуцеси. Нечто вроде визиря при старых грузинских царях.-
Он грустно улыбнулся.- Вот только это вовсе не значит, что мой прапрадедушка
был визирем. Скорее уж крепостным у визиря. У визиря наверняка была бы
фамилия - а так получается, как с вашими крестьянами. Если у него фамилия
Генералов - наверняка прадед был не генералом, а крепостным у генерала...
получается - у всех уже давно кликухи, один ты ходишь с именем-отчеством,
как прости господи. Да еще этот вот...- он кивнул на брезгливо
полуотвернувшегося Василюка.
разговор, слюшай, да? Если перэд люди нэудобно, давай я буду хоть Вызырь,
хоть два вызырь... Ноблесс оближ, мон анж...
материшь? А то знаю я вас...
и положено.
неудовольствием.- Хоть приличную, хоть не очень. Это, по-твоему, зона? Это,
по-твоему, вертухаи? Это смех один из журнала "Мурзилка"...
ледок, прикрывавший некие жуткие глубины. Вадиму на миг стало неприятно, он
отвернулся.
Синий.- Расставить всех по полочкам, петушка к параше определить...- он
покосился на Василюка.- А то непривычно как-то, честно вам скажу, господа
хорошие...
бизнесмен. Не в жилу мне смотреть, как эта Машка меж порядочными на нарах
отдыхает, дупло не предоставляя для общественного пользования... Ну, и все
остальное.
"персидской княжны", принялись жадно таращиться в ту сторону, откуда
приближалось сладкое и пленительное видение, вполне материальное, впрочем.
изволила совершать обеденную прогулку - как давно и крепко подозревали
обитатели второго барака (а может, и остальных бараков тоже), исключительно
в садистских целях, ради нанесения дополнительных моральных травм. Рыжий
конь - не ахалтекинский аргамак, но и не деревенская кляча - почти бесшумно
ступал по толстому ковру пожелтевших игл, без усилий неся на спине
очаровательное создание в черной эсэсовской форме, обтянувшей фигурку, как
кожура сосиску, золотые волосы струились из-под высокой фуражки, рассыпались
по спине, взлетали в такт конской поступи... Наступила такая тишина, что,
казалось, слышно было, как кровь заполняет пещеристые тела. Кое-кто поспешил
перевернуться на пузо, чтобы на давать лишнего повода для подначек.
резюмировал Столоначальник.
плече? Нагайкой, стерва, влепила от всей души. Я вам не рассказывал, как в
Англии фаловал такую же куклу? Нет? Да вы чо, это ж песня... Короче, поехал
я оторваться на озеро Лох-Несс. Вдруг, думаю, эта озерная чуча при мне
вынырнет, а я ее на пленку щелкну - братва потом попадает... Ну, возьму с
утра пару вискарей и гуляю по бережку. Как глаза ни таращил - нету никакого
чудища. Говорю местным аборигенам - давайте в озеро полпуда динамита фуйнем,
оно и всплывет. А они такая Азия- шары стали по чайнику, головами трясут"